— Официально теперь ты моя племянница. Я оформил опекунство.

Холодными руками я закрываю паспорт.

Значит, он все еще мой хозяин. Просто теперь у нас несколько иначе юридически закреплены отношения.

Виктор шумно выдыхает.

— Чего-нибудь еще хочешь, Анжелик?

Звучит так, словно он спрашивает: «в обмен на право обладать тобой».

— Одежду, — я смотрю на Андрея. — Для нас обоих.

По-настоящему мне нужна только свобода.

Все, что я хочу, оставаясь пленницей: не мерзнуть и есть. Мне надо набраться сил.

— Понял.

Вскоре хозяин жалует Логинову несколько спортивных брюк и пару футболок из своего гардероба.

Я вздыхаю. В такой одежде на улицу не выйдешь.

Потом мы идем к хозяину в кабинет. Это место Виктор запирает на ключ. Здесь у него компьютер с доступом в интернет. Виктор усаживает меня в удобное кожаное кресло и становится за спиной. Мне нравится, что он не пытается меня лапать.

Я кликаю на сайте онлайн магазина по картинкам почти на удачу. Виктор оплачивает покупки, а потом задерживает руку на моем плече.

Племянница и опекунство. Мы еще это не обговорили.

— Я…

Оборачиваюсь к нему.

— Тебе принадлежу? Так?

Он кивает.

— Я же сказал тебе, Лика, — Виктор касается моей скулы. — Но здесь ведь лучше, чем у Феликса.

Я киваю. Я привыкла кивать.

— Спать будешь в моей кровати.

У меня вырывается судорожный вздох.

— До ночи свободна.

Покидаю кабинет, а Виктор остается работать за компьютером. Значит, он не будет приставать ко мне хотя бы до ночи.

В коридоре мне попадается психолог.

— Лика?

Я смотрю на Логинова и радуюсь тому, что он хотя бы теперь одет.

— Что он тебе сказал?

Логинов встает в проходе, и я понимаю, что не могу удержать слезы. Тогда Андрей берет меня за руку и тянет в комнату. Усаживает в кресло.

Андрей садится напротив на стул. Логинов выглядит так, словно он сейчас на приеме, а не в плену. Завидую его самообладанию. Особенно если учесть, что Феликс ему всю спину исполосовал.

Я все еще плачу. Андрей поднимается со своего места, садится рядом и гладит меня по спине.

— Все, — приговаривает он. — Кошмар закончился.

Отнимаю руки от лица, когда до меня доходит смысл его слов.

— Анжелик, я давно знаю его как клиента, — говорит мне Андрей. — Поэтому могу тебе пообещать, он не такой как те звери из клуба.

— Он хотел убить тебя.

Логинов поджимает губы.

— Нет. Понимаешь, у него детская травма. Отец его унижал и бил. Срывал зло. В четырнадцать Виктор стал отвечать. Связался с уличной бандой. Но мужик он умный, целеустремленный. Виктор всю жизнь стремился к власти и добился своего. Однако он не садист.

Я вспоминаю про биту. Да кто вообще держит такое рядом с постелью?

— Агрессия для него привычный способ реагировать. Если бы он был отъявленным садистом, то не смог бы влюбиться.

Я вздрагиваю.

— Что?

Логинов улыбается. Нежно. Тепло.

— Он всегда бежал от этого чувства, потому что привык вызывать в людях ненависть. Жил по принципу "Ударь первым или ударят тебя". Но он слишком устал и решил попробовать кое-что другое. Ты чистая и бесхитростная. Такая как ему нужна, в тебя просто влюбиться. Ты очень красивая.

Я смотрю в глаза Логинову и вдруг понимаю: я так же и шанс для Андрея остаться в живых.

— Я не хочу, — произношу едва слышно.

У меня был парень, которого я любила и ничего другого мне не нужно.

— Анжелика, — Андрей сжимает мои пальцы. — Это чудо, когда отчаявшийся человек решается изменить свою жизнь. Он и твою изменит, видишь?

— Я не хочу с ним спать!

— Любить не значит спать, — Логинов смотрит мне в глаза. — Надеюсь, я объяснил ему это.

Я выдыхаю.

— Любить значит заботиться, — продолжает психолог. — Не всякая любовь заканчивается сексом. Помнишь, рыцари и прекрасные дамы.

— Он этот же неуравновешенный!

— Люди меняются, — Логинов крепче сжимает мои руки. — Правда, только если сами очень этого хотят.

Андрей улыбается.

— Это я автор идеи с побегом. И я несу за вас обоих ответственность.

«Только ты до этого подставил нас», — горчит на языке.

В конечном счете все люди преследуют свои цели. Как и психолог сейчас, ведь у него там, на воле, осталась девушка. Конечно же он хочет избавиться от врагов и вернуться к ней.

А мне придется укротить чудовище, чтобы возвратиться к прошлой жизни.

К счастью, Виктор действительно соблюдает нашу договоренность и не лезет ко мне, позволяя ждать вечера в обществе психолога.

Когда Андрей рядом, мне спокойнее. Особенно, пока он в штанах.

Не думала, что еще когда-нибудь смогу воспринимать мужчину не как угрозу.

Мы почти не разговариваем. Я сама не хочу, но мне кажется Логинов понимает это как психотерапевт — мне нужно привыкнуть к его присутствию.

Он делает мне чай, заботится об ужине, словом, действительно ведет себя как прислужник.

Вечером доставляют одежду и тогда к нам наконец спускается Виктор.

Я боюсь смотреть на него и силой подавляю желание спрятаться за спину Андрею.

— Ну что? — говорит хозяин. — Пора в кровать, Лика?

Я подхватываю вещи и прячу глаза. Я дико устала от рабства, но сейчас я должна быть сильной. Должна вытерпеть, должна ему понравиться, потому что на воле ждет маленькая сестра.

Логинов придерживает Виктора за плечо, когда тот пытается пойти за мной в спальню.

— Не трогай ее, — слышу я, потом следуют звуки борьбы.

Оглядываюсь.

Виктор прижал психолога к стенке и передавил ему шею предплечьем.

У меня сердце обливается кровью. Иногда лучше пострадать самому, чем смотреть на то как обижают других.

— Виктор, — зову я и тот выпускает психолога.

Мы поднимаемся в спальню.

Он зажигает ночник, я останавливаюсь посреди комнаты, ожидая приказа.

Виктор какое-то время рассматривает меня молча.

— Ты не раба тут, Лик.

Хорошо, тогда зачем это все?

— Просто скажи, чего ты хочешь, — бормочу я.

Он указывает на покрывало, а сам раздевается.

В конце концов, Виктор остается в одном белье, и я невольно обращаю внимание на его рельефную спину. Раньше меня не волновало то, как выглядит мой насильник. Но сейчас я отмечаю, что этот хотя бы приятен взгляду.

— Может, переоденешься? — говорит он. — Ты вроде заказывала ночную рубашку.

Я уже выучила, что у Виктора рядом со спальней туалет. Смотрю в сторону этой комнаты. Он делает жест, позволяя мне удалиться.

Сердце заходится от радости, и я запираюсь в санузле.

Ночнушка у меня шелковая — легкая маечка и шорты, больше напоминающие трусики. Виктор сам мне на нее указал.

В комнате темно, когда я появляюсь в дверях, но даже несмотря на это я замечаю как Виктор пожирает меня взглядом.

Так мы будем делать это или нет?

— Подойди, — звучит как приказ.

Я не готова отдаться, но я ничего не могу поменять.

Приближаюсь.

Он указывает на свое бедро, и я сажусь. Виктор сжимает мои ягодицы, впрочем, не снимая с меня ночнушку.

Я замираю. Если у него куча денег, то почему тогда он не найдет женщину, которая согласится все это терпеть? Почему надо вот так?

Я чувствую как его член твердеет.

— Лик, ложись на кровать.

Я следую приказу.

Когда я уже готова раздвинуть ноги, он нависает надо мной, задирает мою шелковую майку, обнажая грудь и жадно меня рассматривает.

Я слышу его тяжелое дыхание. Сама я почти не дышу.

Шортики все еще на мне и это радует.

Тогда он освобождает из трусов свой член. Я откидываю голову и готовлюсь к тому, чтобы принять его в себя, но ничего не происходит. Я слышу, как он дышит все чаще, а так же звуки трения.

Чуть приподнимаю голову. Он дрочит на меня?