После пары таких ночевок, они стали целоваться в постели. Нет, это было не на показ. Просто так было удобно. И они этого себе не запрещали. Правда Воронцову приходилось себя постоянно контролировать и одергивать. Он хоть и слыл величайшим бабником, но с Васнецовой по счастливой случайности переспать не хотел. Ведь, если бы это произошло, даже, несмотря на обоюдность, она бы его потом убила, правда? Ну, обматерила бы точно. И пару забытых приемов по айкидо на нем проверила. Ладно, это бы он выдержал, а что делать, если она просто потом об этом пожалеет? Все, finita la comedia? Лучше уж так, зато знать, что всегда вернешься вечером к ней.

Васнецова приоткрыла глаза и заметила знакомые здания. Как раз вовремя — ее остановка. Ловко пробралась через толпу стоящих людей и вылетела из душного транспорта. Морозный воздух обжег легкие. Женька поспешно натянула шапку и застегнула распахнутый пуховик. Домой совершенно не хотелось, поэтому Васнецова свернула в ближайшее кафе. Там всегда готовили вкусный кофе, который так любил Воронцов.

Женя крепкий черный кофе не любила, но сегодня почему-то заказала именно его. Это всегда очень удивительно и странно, как на нас влияют вкусы и предпочтения близких людей. Наверное, это один из способов понять их. Почувствовать то, что чувствуют они. Как ощущают происходящее. Поэтому Васнецова взяла кофе на вынос и, грея руки о стаканчик, не спеша пошла по улице, рассматривая витрины магазинов.

***

— У тебя есть вредные привычки, Денис?

— Есть. Одна — я периодически курю, — задумался и добавил. — Хотя есть еще одна, если зависимость от человека можно назвать привычкой. Привычкой касаться, желанием быть наедине и понять, кем вы являетесь друг для друга. Это считается? — усмехнулся и проверил мобильный на наличие новых оповещений, но ни одного от абонента «Воронцовой» не было. Да, он когда-то в шутку переименовал номер Женьки, после того, как Жора перепутал их фамилии для заставки. А потом привык. Настолько, что ни под каким предлогом не переименовал бы коллегу обратно в Васнецову. Что-то было в том, чтобы именовать ее своей фамилией.

— Не было желания избавиться от вредных привычек?

— Было. Есть. А вы знаете хороший способ?

***

Женька собрала всю свою волю в кулак и нажала на кнопку дверного звонка. Долго не открывали, поэтому Васнецова уже было хотела вернуться в квартиру напротив, как за дверью послышались приглушенные шаги и через секунду дверь распахнулась. Судя по немного взъерошенному виду Воронцова и его обнаженному торсу, он то ли спал, то ли…

— Так ты не шутил на счет свидания? — закусила губу и взволнованно уставилась на Дениса.

— Нет, конечно, — абсолютно спокойно сказал и прижался виском к дверному проему.

— Прости, я… Это ошибка… — качнула головой и сделала шаг назад, но парень удержал ее за запястье.

— Никакая это не ошибка. Ты же пришла, — серьезно проговорил, но, все еще читая недоверие в серо-зеленых глазах, добавил, — а ни с кем другим у меня не может быть свидания. Согласись?

— Нет, то есть…

— Проходи, — усмехнулся и потянул ее в квартиру. — Не на холодной же площадке стоять.

Женька грела руки о большую кружку, принадлежащую Воронцову и нервно постукивала по ней пальцами. Денис открыл большую упаковку шоколадных конфет и поставил их перед Васнецовой, опустившись на табурет напротив. Сделал глоток горячего кофе и поморщился. Бросил короткий взгляд на Женьку, погруженную явно в какие-то свои мысли.

— Угощайся конфетами, Васнецова. Не стесняйся.

— Я не стесняюсь, — качнула головой и взглянула на Воронцова.

— Что такое? — заметил ее изучающий взгляд и улыбнулся одним уголком губ.

— Ты… Ты замечательный, Воронцов, правда. Просто я…

— Что?

— В общем, нам нужно прекратить то, что между нами происходит, — собралась с мыслями и выпалила на одном дыхании.

— Жень, прости, конечно… Я повторюсь. Что между нами происходит?

— Ты же все понял, — шумно выдохнула и бросила на него уставший взгляд.

— Если бы я понял, то не спрашивал тебя. Мне это важно.

— Хорошо, Воронцов. Мы с тобой очень хорошие друзья.

— И сколько еще у тебя друзей, с которыми ты целуешься и спишь? — заинтересованно повел бровью и отставил кружку в сторону. — Ты, вот, у меня одна такая хорошая подруга. Единственная, если захочешь.

— Зачем ты все усложняешь?

— Я усложняю? Васнецова, я уже почти прямым текстом говорю, что меня такой расклад не устраивает. Ты мне нравишься. Я встречаться с тобой хочу, мне надоело мнимыми чувствами прикрываться. Тем более что твоим родным давно нет до нас никакого дела. А ты бегаешь от меня и говоришь, что ничего не происходит. Тебя и так все устраивает, верно? — неожиданно взвился парень и поднялся с табуретки, опираясь ладонями о стол.

Женя столкнулась с его взглядом и поняла, что таким взвинченным его ни разу не видела за все время их длительного знакомства. Неужели его это действительно волновало все это время?

— Денис, я… — глубоко вдохнула и не смогла закончить фразу. Покачала головой и прошептала. — Мы не можем ничего продолжать, — поспешно поднялась с табурета и, не бросая на него взгляда, вылетела из кухни.

Дверь жалобно скрипнула и покачнулась. Воронцов сдавил виски ладонями и сердито ударил по ножке стола. Нога отозвалась тупой болью, но это ощущение было абсолютно незначительным по сравнению с тем, что сейчас творилось у него в душе. Он ринулся к одному из кухонных шкафчиков, где всегда держал пачку сигарет, но ничего там не нашел. Видимо, забыл купить новую. Выругался и, накинув куртку, первую попавшуюся в руки, выскочил из квартиры.

По коже прошел неприятный озноб от ледяного ветра, закравшегося под неплотную ткань. Только сейчас было на все плевать. Плевать, что надел осеннюю куртку в морозный зимний вечер. Плевать, что прохожие шарахались от его спешащей резкой походки. Безразлично. Жаль только, что к словам Женьки так наплевательски отнестись не получится.

«Мы не можем ничего продолжать». Да почему не можем, Васнецова? Потому что ты трусишь? Боишься подпустить к себе ближе? Чтобы потом было не больно падать, если вдруг что-то у нас не получится?

— Мальборо, пожалуйста. И зажигалку, — кинул несколько купюр и, не дожидаясь сдачи, вновь направился в сторону дома.

Он остановился у самого подъезда и, стараясь выровнять дыхание от спешащего шага, сорвал пленку с пачки сигарет. Вытащил одну и поджег. Дым разлился чем-то вязким и теплым по легким. Смахнув снег с дворовой скамейки, Воронцов сел с самого ее краю. Руки совсем окоченели и кончиков пальцев он практически не чувствовал. Только, вот, в пустующую квартиру возвращаться совсем не хотелось.

Как можно было так предсказуемо влюбиться? Дерзкая девчонка, подруга, коллега, боевой товарищ. Женька. Ни с кем ему не хотелось быть так, как рядом с ней. И, по насмешке судьбы, она единственная за двадцать четыре года, кто пытается убежать от него. Да, звучит ужасно пафосно, но это просто факт. И почему-то осознание этого задевало его сильнее, чем он мог себе представить.

Руки сами потянулись за второй сигаретой. Дым согревал легкие, но пальцев он, кажется, совсем не чувствовал. Ничем хорошим его посиделки на морозе в феврале точно не закончатся, поэтому он быстро докуривает и все-таки идет домой. Рано или поздно все равно пришлось бы это сделать.

Он достает коньяк и наливает его на дно стакана. Просто для того, чтобы быстро уснуть. Этот способ всегда срабатывает. Но не в этот раз. Он не смыкает глаз, понимая, что привык засыпать рядом с Васнецовой и ощущать ее дыхание на своей коже. Мысленно корит себя за то, что затеял сегодня с ней этот разговор. Потому что сейчас спокойно мог бы обнимать ее, погрузившись в глубокий сон, а не поддаваться на провокации навязчивых ночных мыслей.

Устав бесцельно ворочаться, он включил ночник и сел на диване. Поразмыслив, чем бы он мог занять себя в полвторого ночи, прошел в угол комнаты и расчехлил акустическую гитару. Бережно провел рукой по деревянному изгибу и опустился на табурет. Кажется, он уже несколько месяцев к ней не прикасался. После таких затяжных перерывов, всегда казалось, что пальцы забыли все аккорды. Но почему-то, вопреки нелепым ожиданиям, гитара издавала приятно льющиеся звуки и погружала в музыку, помогая выпасть ненадолго из реальности.