Салли захлопала в ладоши, как маленькая девочка, а я начал мысленно молиться.
— Дэвид, пожалуйста…
— Черт с вами, оставим его пока здесь, — сказал отец семейства, — придумаю, на что он может сгодиться. Тозиер, — окликнул он Ричи, — он пока будет на тебе. Сам с ним возись и носи жрачку, я на это не подписывался.
— Конечно, отец, — ответил Ричи, слегка дергая губами в неком подобии улыбки, продолжая смотреть прямо на меня, — я о нем позабочусь.
========== 7. Неизвестность ==========
The 1975 — Sex
Когда родители (или кем они там приходились Ричи) ушли, я остался сидеть на матрасе, словно пыльным мешком по голове ударенный. Я переводил взгляд с Ричи на стену позади него, думая о том, как бы разбить себе голову. Я думал, что у любой эмоции есть свой предел. Что не может быть уже больно после какой-то отметки или страшно… Но оказалось, так могло быть. Мне с каждым днем, с каждым часом, становилось страшнее, и это ощущение только усиливается. Ричи стоял, сложив руки на груди. Он одновременно и пугал, и завораживал меня.
— Зачем я понадобился твоему отцу? — спросил я, отирая лицо рукой. Перед глазами все немного плыло, я подумал, что от эмоций, переживаний и нервов могу даже потерять сознание, а этого мне хотелось меньше всего. Я не заметил, как моя рука сама потянулась к бутылке с водой, и я сделал несколько жадных, быстрых глотков. Ричи все еще продолжал смотреть на меня, не выражая своим лицом не единой эмоции.
— Понятия не имею. Я не спрашиваю, сказал же тебе. Лучше и впрямь иногда не знать некоторых вещей.
— Он меня убьет? — спросил я. На тот момент, я думал, что смерть — действительно самое страшное, что может произойти с человеком. Но если бы я только знал, если бы я только знал, что меня ждет…
Ричи снова пожал плечами.
— Где твои настоящие родители? — я начал сжимать бутылку с водой в руках, перекатывая ее между пальцами, чтобы хоть как-то занять руки. Ричи дернул плечом.
— Отца я никогда не знал, а мама умерла, когда мне было одиннадцать.
— Ричи, мне жаль. Мне правда очень жаль. Если эти люди… Они тебя тоже как-то… Держат в заложниках, то… Мы могли бы… Могли бы сбежать вместе… Клянусь, я бы помог тебе, ты бы… Я бы… — я чуть было не ляпнул, что он мог бы жить с нами, но вовремя успел прикусить язык. Даже если бы Ричи и помог мне сбежать, я бы сдал его в полицию первым. Хотя нет, не в полицию. В больницу. Он выглядел самым странным из всей их «семейки» и это безумно меня пугало.
— В заложниках? Нет, что ты. Я люблю их. Они моя семья, — сказал Ричи самым будничным тоном, будто говорил об обычной семье, такой, как моя, а не о людях, которые похищают детей и замешивают в это еще и своего сына. У меня голова шла кругом.
— Ричи, прошу, скажи, что они со мной сделают? — спросил я, еле шевеля языком от страха. Ричи помолчал какое-то время, потом присел ко мне на матрас, опять слишком близко. Я попытался отодвинуться от него, но Ричи положил мне руку на колено, и я дернулся от страха.
— Не знаю. Они еще никогда не похищали мальчиков. Может быть, тебя отпустят, — он посмотрел мне прямо в глаза, и я чуть было не выдохнул от счастья, но тут он снова заговорил, перекрывая мне кислород своей фразой, — а, может, убьют. Я не спрашивал никогда. Они… Делают страшные вещи. Я никогда не остаюсь дома, когда это происходит. Не хочу это слышать. И это знать.
— Ты хоть понимаешь, что они — плохие люди? Они преступники. И ты им помогаешь? — с ужасом спросил я, на что Ричи снова, как заведенный, дернул плечами.
— Они спасли мне жизнь. Я многим им обязан. Не знаю, где бы я был, если бы не они. Так что я просто выполняю свою… Часть работы. Я не делаю ничего плохого. Правда. Я просто привез трех девочек… И тебя. Они сказали, что те девочки были плохими. Избалованными. И что их следовало наказать.
Ричи произносит это на одном дыхании, как заученную фразу. Избалованные девочки? Надо наказать? Да это же сумасшедший бред какой-то! Девочки десяти лет, кому они могли сделать что-то плохое?! А я? Я каким образом попал в этот список?
— Но ты же знаешь, что я не богат. И не избалован. За что надо наказать меня? — вопрос слетает с моих губ помимо моего желания. Ричи продолжает держать руку на моей ноге. Мне кажется, ему нужна помощь. Возможно, он здесь еще больший пленник, чем я. Он неуверенно склоняет голову к плечу.
— Пока не за что. Пока ты… Неплохо себя ведешь. Но все зависит от тебя самого. Пока отец не решит, что с тобой делать, ты будешь сидеть тут.
— И сколько это может продолжаться? — спросил я, холодея изнутри. Мне показалось, что даже внутренние органы в животе покрылись коркой льда. Ричи слегка улыбнулся, маленький шрам на щеке натянулся. Даже он его совсем не портил. Мне нравилась его внешность. Он не шел ни в какое сравнение с ангельским и милым Стэном… Господи, Стэн. Если бы он только знал, к чему приведет наша с ним ссора… Я на минуту прикрыл глаза, вспоминая Стэна. Его улыбку, глаза, волосы. Его духи, которые я обожал в тайне нюхать, пока оставался у него в комнате. Я даже купил себе точно такой же флакон, чтобы нюхать дома, перед сном, представлял, что это Стэн рядом со мной. Я представил, как Стэн каким-то образом врывается сюда, в подвал, вырубает этого мужика, его сумасшедшую жену, избивает Ричи и спасает меня. Я падаю в его объятия, и он говорит, что никогда не любил Билла, а встречался с ним только, чтобы вызвать во мне ревность. Но когда он узнал, что я пропал, он чуть было не умер и перевернул весь город вверх дном, чтобы найти меня и нашел…
«Найди меня, Стэн», — мысленно произнес я, и не заметил, как у меня заслезились глаза. Я поднял глаза к потолку, попытался сморгнуть слезы и загнать их обратно, но сделал только хуже — одна предательская слеза побежала по щеке. И Ричи это заметил.
— Эй, ты плачешь? — тихо спросил он, наклоняясь ко мне. Запах духов из воспоминаний выветрился, в нос ударил только запах сигарет Ричи. Он был полностью пропитан ими. Я дернул головой, отодвигаясь от него. Ричи поджал губы.
— Да. Черт возьми, да, я плачу. Я заперт в каком-то подвале со странными людьми. Я боюсь за своих родителей. И за своих друзей, они места себе не находят от волнения за меня, ты хоть понимаешь, что это такое?! Конечно, я плачу. Можешь радоваться, — сказал я, пытаясь рукавом свитера вытереть слезы. Ричи полез в карман куртки и вытащил оттуда носовой платок. Белоснежный носовой платок выглядел до жути странно в его перепачканных руках с черными ногтями. Я заметил, что у Ричи ногти были накрашены слишком идеально. У меня даже мама так ровно ногти никогда не красила.
При воспоминании о маме я заплакал еще больше. Я хотел домой. Я не хотел больше находиться на этом матрасе, я хотел домой, в свою комнату, в свою кровать, проснуться и понять, что это все был дурной сон. Пойти в школу, слушать там шутки Билла, смотреть на Стэна, осторожно стараться прикоснуться к нему, будто невзначай, а не сидеть тут, в малюсеньком подвале с каким-то психом…
— Возьми, — тихо сказал Ричи, протягивая мне платок, — у тебя руки грязные, ты можешь в глаз занести инфекцию.
— Мне все равно. Если твой папаша собрался меня убить, то инфекция в глазу — наименьшее, что может со мной случиться.
— Эй, не плачь, правда. Может быть, мой отец ничего тебе не сделает, — сказал Ричи таким мягким голосом, что я невольно поднял на него глаза. Меня смущала его резкая перемена в лице, голосе, повадках. Поскольку я не взял платок, Ричи наклонился и сам вытер мне лицо. Я замер, как статуя, боясь шевельнуться, пока он вытирал платком мои слезы, — я буду приходить к тебе каждый день. Тебе здесь будет не так скучно.
— Я хочу домой, — промямлил я. Мне было так страшно, одиноко и жутко, что при Ричи я терял все остатки гордости. Я был готов упрашивать его меня отпустить, — пожалуйста, Ричи. Я хочу домой. К родителям.
— Прости, — покачал головой Ричи, — но теперь твой дом здесь.
