Вбиваю колышек, цепляю линию.
Готово.
Цепляю еще две, фазе и мазе.
Вот теперь действительно, фазе и мазе.
Возвращаюсь в город, где встретились две нити, Герда и Алекс.
Жду.
Я уже знаю, что будет. Вот идет Герда быстрым шагом, ей какую-то роль обещали и не дали, ну, актриса из неё, мягко скажем, так себе. Вот Алекс несется на скорости сколько-то там в час, сколько-то там промилле, отсюда не вижу, сколько…
…машина впечатывается в стену.
Отворачиваюсь.
Не люблю смотреть на кровь, сколько смотрю, столько не люблю.
– Злой ты.
Это жена.
Моя жена.
– Злой, злой, злой!
В пылу какой-то очередной ссоры, уже не помню, что там не поделили, шубу новую не купил или ковер сигаретой прожег.
Пожимаю плечами.
Сама знала, за кого замуж выходит.
Хочу в ответ наорать, забыла, как у неё самой мировую линию выправил, если бы не я, где бы она сейчас была, нигде бы она сейчас не была, в сырой земле, а так живет, ну, не по-царски, конечно, но тоже жить можно…
Смотрю на линии.
Герда.
Алекс.
Осторожно развожу их в стороны.
Люди меня не видят.
Не замечают.
– А это что… ремонт, что ли?
Тетенька с авоськами смотрит на меня, на ленты в моих руках.
– А-а-а… ага, ремонт.
– А что, воду отключат?
– Да нет, не отключат… э-э-э… асфальт ремонтировать будут.
– А у нас перед домом когда? Не пройти, не проехать!
Отбиваюсь от рассвирепевшей тетеньки:
– Да я же не знаю, я же не администрация…
– Да я на вас жалобу накатаю, ни черта не делаете, только деньги получаете!
– Ты чего такой?
Это жена.
– Да… день тяжелый.
– Да у тебя все дни тяжелые.
А ты как хотела, сама знала, за кого замуж идешь…
Жена замирает. Приглядывается ко мне.
– Или опять?
– Чего опять?
– Ох, дождешься, тебя с работы выкинут…
– А ты не каркай, тоже мне Каркуша нашлась…
Визг тормозов.
Машина кувырком.
Артур выбирается их машины, наклоняется над Гердой…
– А что-то у вас вот тут линии не оборвались…
Это шеф.
Развожу руками.
– Ошибся.
– Что-то часто вы ошибаться стали…
Это наш с шефом разговор.
Которого не было.
Разговора.
И шефа тоже.
Я сам себе хозяин…
Сам…
«Повесить мировую линию над перекрестком».
Это из моего ежедневника.
Вспомнить бы еще, что это значит.
«Узнать про человека без мировой линии».
А вот это я помню.
Человек.
Без мировой линии.
Я увидел его вчера вечером на перекрестке. Еще подумал – показалось, ну быть не может, чтобы человек без мировой линии. Присмотрелся – нет, никакой ошибки.
– Постойте! Вы обронили!
Это я. Вынимаю из кармана телефон, бегу за прохожим без мировой линии.
Оборачивается.
Парень как парень, ничего примечательного.
– Э-э-э… – он хлопает себя по карманам, вытаскивает свой телефонишко непонятной модели, – э не, это не мое.
Отчаянно соображаю, что дальше. А почему у вас нет мировой линии – вот так в лоб спросить. Не поймет. А вам не кажется, что мы где-то встречались. И что дальше. Разрешите с вами познакомиться. Что за ерунда, это если бы я к девушке подошел, это сгодилось бы, а тут парень, или сейчас и это в порядке вещей…
Хватаюсь за соломинку:
– А заработать не хочешь? Мне тут на даче кой-чего надо, у меня спина…
Парень смотрит на меня, как кажется, с презрением:
– Да не, всю неделю занят… вообще из института из этого не вылезаем…
– А-а-а, учишься…
– Да не… мы там пятое измерение делаем.
Говорит с гордостью. Ага, вот чем тебя зацепить…
– Ну, вообще круто, я думал, у нас молодежь вообще пропащая, а тут…
– Да какая молодежь, мне тридцать один…
Киваю.
Что-то щелкает в памяти.
Тридцать один…
Тридцать один…
Хочу спросить, как звали его родителей.
Не спрашиваю.
Уже знаю.
Вывожу мировые линии.
Одну, две, десять.
– Дяденька, а что вы делаете?
Вот так. Началось.
– А оцепляю…
Вешаю линии.
– А снег бросать будут?
– Ага…
Весь город опутан тонкими линиями.
Да что город – весь мир.
Где-то погуще, где-то пореже, где-то и вовсе такое хитросплетение линий, что не разобрать.
А надо.
Разбирать.
А здесь они обрываются.
Все.
Разом.
Кто?
Да линии, кто же еще.
Странное чувство. Вернее, вообще никаких чувств. Тут надо испугаться. Прийти в отчаяние. Ну, я не знаю еще, что.
А тут – ни-че-го. Мысли какие-то всё не о том, левый ботинок жмет, правый разваливается, на хрена я их вообще купил, а дома картошки нет, жена купить просила, или чего-то другого нет, сейчас уже и не помню, чего, да я никогда ничего кроме работы не помню, сколько раз ей говорил, меня по хозяйству что-то просить бесполезно, а в парке объявление какое-то висело, птиц там каких-то экзотических привезли, только адрес не указали, вот теперь ходи по парку, ищи-свищи этих птиц…
Не о том думаю, не о том.
Смотрю на оборвавшиеся линии.
Пробивается в голове через птиц, через ботинки, через все одно-единственное —
Почему?
Вот так.
В один момент.
Были линии.
И не стало.
Нет, они не обрываются, тут другое что-то. Изгибаются, плавятся, как будто попытались вырваться в другое измерение и сгорели.
Вздрагиваю.
В другое измерение.
В другое…
А я узнал, где оборвется его мировая линия.
Даром, что у него нет никакой мировой линии.
А вот.
Это сложно – проследить мировую линию, которой нет. Это высчитывать надо.
Ему будет сорок лет.
Он умрет в самолете.
Странно, что не в аварии, а так, просто. Тут даже не сердце, тут я не знаю, что. Тут ничего. Вот так бывает, был человек – и нет.
Как обрезать мировую линию.
Это я записал в ежедневнике.
Тут же зачеркнул.
Невозможно обрезать линию, которой нет.
Оставьте свои исследования, это плохо кончится.
Репетирую эту фразу.
Снова.
Снова.
Снова.
Понимаю, что ничего я ему не скажу.
Бесполезно…
А здесь был мир.
А?
Нет, сейчас его нет уже.
Почему нет-то? Да физик какой-то его разнес… доигрался с измерениями… то есть, не он доигрался, это уже после него.. он умер, в самолете там что-то с сердцем… а ученички его уже поиграли с измерениями… устроили… А? Ну, если бы еще лет двадцать пожил, глядишь, доделал бы чего…
…просыпаюсь.
Спрашиваю себя, что я видел.
С кем я только что говорил. Кто мне только что отвечал.
Не знаю.
КАК ОБРЕЗАТЬ МИРОВУЮ ЛИНИЮ
НАЙТИ…
КАК ОБРЕЗАТЬ СЕБЕ МИРОВУЮ ЛИНИЮ
НАЙТИ…
КАК ПРИШИТЬ К МИРОВОЙ ЛИНИИ КУСОК ДРУГОЙ МИРОВОЙ ЛИНИИ
НАЙТИ…
Ничего я этого не ищу.
Негде искать.
Ни один поисковик таких ответов не даст.
Всё сам.
Ничего…
Не привыкать…
– Здравствуйте. А вы жена такого-то?
…и здесь даже неважно, какого – такого-то, может, у него вообще нет имени…
Да, а что?
– Вы только не бойтесь… Мировая линия вашего мужа…
Вот так вот скажут моей жене.
Вернее, не скажут.
Некому будет сказать.
– А вам кого?
Хозяйка смотрит на незнакомых людей на пороге, этим-то что надо…
