Поэтому надо понять, насколько наркотики пагубны для общества и отдельных людей. Употребление их приводит к деградации личности, превращению активного, деятельного человека в пассивного, ленивого «овоща». Так что предложение легализовать легкие наркотики, смягчить антинаркотическое законодательство, выглядит достаточно безответственно. Вместо этого для эффективной борьбы с наркотиками, для защиты общества необходимо принять следующие меры:

полностью оградить заключенных от возможности употребления наркотиков в СИЗО и колониях, истребив коррупцию в системе ФСИН;

уничтожить коррупцию в судах, чтобы обеспечить неотвратимость наказания за хранение и продажу наркотиков;

широко распространять в обществе информацию о реальных сроках по «наркотическим» статьям, так как многие попавшиеся на наркотиках признаются, что на свободе даже не представляли, сколько могут получить по «два-два-восемь».

Конечно, осуществить все это на практике довольно сложно, но необходимо: именно такие меры смогут обеспечить моральное и физическое здоровье нации.

Возвращаясь к Макарову, он был типичным заключенным, попавшимся по статье 228. Целыми днями он ничего не делал, только спал или смотрел в стену. Как и многие по данной статье, с которыми мне предстояло в дальнейшем встретиться, он плохо выглядел, ничем не интересовался, медленно соображал. Конечно, по 228-ой статье иногда попадаются и относительно адекватные люди, еще не успевшие попасть в зависимость от наркоты, но большинство это уже неполноценные люди, у них нет великих жизненных стремлений, тяги к знаниям, наркотики рождают в них пассивность и очень часто попадание в СИЗО помогает этим людям избавиться от зависимости. В тюрьме я окончательно убедился, что был прав, когда на воле выступал против легализации наркотиков.

Этот парень, Александр Макаров, опять же, как и большинство по данной статье, вины отрицать не стал и надеялся, что особый порядок приведет к минимальному для него сроку. Как и многих других, по данной статье, его избивали при задержании, полиция с отвращением относится к попадающимся по статье 228. Как я позже узнаю, эта статья самая распространенная в РФ, особенно среди молодежи. Даже горько осознавать такой уровень падения нравов в обществе.

Еще днем Саня Белорус сказал сокамернику коммерсанту-грабителю, Денису, что он должен днем поспать, потому что вечером им надо будет «копать дорогу». Я много знал про жизнь за решеткой, но про какую то «дорогу» слышал впервые. Как оказалось, дорога это межкамерная связь, которая заключается в том, что заключенные, как правило, при помощи веревок, передают из камеры в камеру различные вещи, в основном записки, сигареты, чай, сахар, иногда доходит до более редких вещей таких как телефоны, наркотики или даже животные. Обычно дорогу организуют с помощью веревок, которые выкидывают из окон, полагая связь между другими камерами, которые подцепляют веревки, привязывают к ним груз, часто кладя его в носок или в сумку, привязанную к веревке. Бывают и другие виды дороги, например когда веревку просовывают через вентиляцию или даже через канализационные трубы (так называемая «мокрая дорога»).

В нашей камере Саня Белорус хотел сделать дорогу прокопав отверстие в потолке, возле отопительной трубы, соответственно под утро надо было замуровать это отверстие. Однако вечером, как оказалось, в камере выше нас никого не было, либо там была так называемая «шерстяная хата». «Шерстяными» за решеткой называют тех заключенных, с кем не держит контактов основная масса заключенных. «Шерсть» это своеобразная каста неприкасаемых среди заключенных, которые по тем или иным причинам не держат связь с остальными. В шерсть могут быть изгнаны стукачи, лица сдавшие своих подельников, извращенцы. Соответственно, если с шерстяным не будут держать общения, то порядочны арестант напротив, о общения отказаться не может, поэтому организация межкамерной связи становится обязанностью.

Возвращаясь к «дороге», постукивая по трубе и крича в окно, мы поняли, что делать дорогу через потолок не вариант, поэтому пришлось пробовать наладить дорогу через окно. Однако для этого необходимо было найти какую либо палочку, чтобы сделать «удочку». И с помощью нее подцеплять веревку, которую будут спускать к нам сверху, так как несколько решеток и проволок мешали просто взять и вытянуть руку в окно. Поначалу мы пробовали сделать удочку из веника, но у нас это не получилось. Пришлось оставить попытки наладить дорогу до завтра. Вообще положение дороги довольно разнится от СИЗО к СИЗО. Межкамерная связь запрещена приказом Минюста. ТО что в СИЗО организованы дороги легко заметить по куче веревок, выкинутых из окон. О том, что в СИЗО есть межкамерная связь знают все, и администрация смотрит на это сквозь пальцы, лишь перед проверками предупреждая заключенных о необходимости приостановить дороги на время проверки. Да и проверяющие наверняка знают о том, что в СИЗО действуют дороги. С ними не борятся по разным причинам. Частично из-за коррупции в рядах ФСИН, частично опасаясь сопротивления арестантского собщества и конечно одна из причин это банальная лень сотрудников ФСИН. Во всех СИЗО Москвы организованы регулярные дороги, разница в той степени в какой администрация закрывает на них глаза. Исключение составляют только спецблоки различных СИЗО, СИЗО-3 (Лефортово) и «Кремлевский централ» 99/1, шестой спецблок «Матросской тишины».

Дороги создают определенные проблемы для заключенных, так как при организации дороги, то есть, ее налаживании, создается много шума, от перекрикивающихся через окна заключенных, однако, несмотря на шум и комаров я уснул достаточно быстро.

К слову сказать, что дороги действуют круглый год, поэтому всю зиму заключенным приходиться спать в куртках.

Еще в день заезда Саня Белорус рассказал нам об одной особенности тюремной жизни. В соответствии с правилами внутреннего распорядка (ПВР) администрация назначает дежурного по камере, который должен отвечать за порядок в камерах, присутствовать во время обыска. Каждый день дежурный менялся. На деле к этому относились чисто формально, обязывая по утрам, на проверке, подписываться в журнале о том, что человек ознакомился с тем, что его назначили дежурным. Помимо этого дежурный должен делать доклад, то есть сообщать, сколько человек находится в камере. Зачем это нужно, разве сами сотрудники не знают, сколько человек в камере? Ответа на этот вопрос никто дать не может. Так вот, как нам объяснил Саня Белорус, порядочный арестант не должен подписываться в журнале дежурств и делать доклады, по его словам, делая это, ты идешь на сотрудничество с администрацией. Как и смысл дежурства, смысл отказа от него был мне не особо ясен. Но я решил посмотреть на поведение других на проверке и от этого отталкиваться.

И вот часов в 10 утра настало время утренней проверки. Когда сотрудники СИЗО вошли в камеру, мы выстроились возле своих кроватей.

– Кто дежурный? – спросил начальник режима СИЗО.

– Нет дежурных, – ответил Саня Белорус.

– Тогда назначим. – ответил сотрудник и велел казаху расписаться.

Саня Белорус мимикой и жестами напомнил казаху, что расписываться он не должен.

– Я не буду! – ответил казах.

У него спрашивали причину, говорили, что в противном случае его подвергнут дисциплинарному взысканию, но он отказывался. Даже не стал писать от подписи в журнале. В итоге сотрудники ушли ни с чем, а Саня Белорус похвалил казаха. Вообще, что касается дежурства то надо смотреть на реакцию окружающих и исходя из этого действовать. Для любого здравого человека дежурство не значит автоматического сотрудничества с администрацией. Это просто формальность, не нарушающая принципов. Поэтому смотрите на остальных, если все не расписываются, то не надо без нужды идти против коллектива, портить свою репутацию. А администрации вы уже отдельно можете объяснить ситуацию. Главное не жаловаться, не говорить, что вам угрожают, а сказать мол, «Мне еще с людьми сидеть, я понимаю, что обязан расписываться, но отношений с заключенными портить не хочу». Вас могут пугать карцером, но если вы тихо сидите, а не расписываются все, то шансы, что вас отправят в карцер, минимальны, ввиду ограниченности мест там. Конечно, можно сказать, что не надо плыть по течению и идти за толпой, но разве какие то дежурства это не то ради чего стоит идти на принцип.