Мужская рука. И дыхание тоже мужское.

Осознание этого наводит панику. Я мычу в ладонь, что есть мочи, давлю на чужую руку, чтобы смахнуть её в сторону. И тогда я в полной мере ощущаю чужое тело, в разы больше моего.

Он сильнее прижимается ко мне, буквально вдавливаясь в мою грудь, отчего дышать становится ещё сложнее. Вытягиваю руку, упираюсь его плечо. Такое же непоколебимое, как каменная стена позади меня. Щиплю от боли, когда талию сдавливают, заставляя выгнуться: понимаю, где расположилась вторая рука мужчины.

Где-то совсем рядом, но приглушённо слышится топот и отрывистые выкрики. Сейчас женский батальон пугает меня меньше, чем плен. Я забилась в руках неизвестного, отчаянно желая вырваться.

– Да тихо ты, – приказывает властный шёпот. Вит? Выдыхаю, расслабляя мышцы, чтобы избавиться от дрожи, пронзающей моё тело. – У тебя что, вообще нет инстинкта самосохранения? Пикнешь, и они нас раздавят.

Киваю несколько раз, давая понять, что убеждена. Вит опускает руки, я врезаюсь в стену, чтобы удержать на ногах. Закусываю губу, чтобы не вскрикнуть от болезненного столкновения. Оказывается, Вит служил мне опорой.

Хоть парень и отходит от меня, я все равно слышу его рваное дыхание. Поправляю одежду, стараясь оглядеться, но глаза, видимо, не могут привыкнуть к кромешной темноте.

Слышу шуршание, достаю телефон из кармана жакета, включаю фонарик. Освещаю помещение, осматривая. Чудесно, мы в кладовке, по размерам напоминающей лифт.

– Как долго нам здесь оставаться? – озвучиваю вполне логичный вопрос.

Вит сползает по стене, садится на пол. Вытянуть ногу ему не удаётся, поэтому он сгибает их, затем помещает локти на колени, откидывая голову назад. Слышу его разочарованный вздох, и понимаю, что срок неизвестен.

– Часто тебе приходится вот так прятаться?

Ответ я не жду. Вит нередко оставляет мои вопросы без внимания. И все же я его получаю:

– Временами.

– Обратная сторона известности, – хмыкаю, про себя даже радуясь, что и надменные рокеры иногда прячутся в кладовках.

– Чушь собачья! – Впервые вижу, как Вит нервно дёргает головой. – Это результат того, что нам надо сменить человека, отвечающего за безопасность. Я уже неоднократно говорил об этом Гаю, но он, – Вит ломает свой глубокий голос, изображая веселье друга, но в финале всё равно переходит на рык, – не видит проблемы в кучке несносных влюблённых дурочек.

Даже не стараюсь удержать смех, хотя приглушаю его тыльной стороной ладони. И всё же замолкаю, столкнувшись с грозным взглядом.

– Располагайся, принцесса, – едко усмехается парень, окидывая меня грозным взглядом. – Мы здесь надолго.

Снова это ненавистное прозвище. Вроде бы он подчёркивает, что я выше него, но чувствую я себя при этом словно жвачка, прилипшая к подошве его ботинок.

– Может уже хватит меня так называть? – раздражаюсь, но из-за того, что приходится говорить шёпотом, я похожа на пыхтящего ёжика.

Мы подошли к другой фазе нашего взаимоотношения. От молчаливого и нарочитого игнорирования к словесной стычке – и так по кругу. Всегда одинаково. Какое-то время он делает вид, что меня и вовсе не существует, потом выдаёт какую-нибудь гадость. Я моментально отвечаю ему тем же. Мы перекидываемся колкими фразами, затем обоим это надоедает: снова наступает время игнора.

– А как мне ещё тебя называть? – фыркает самодовольный тип. Боже, уж лучше бы меня раздавили его обожательницы.

– У меня, знаешь ли, есть имя!

– Знаю.

Нарочитое спокойствие со стороны Вита подливает масла в огонь. Смотрю на него сверху вниз, тщательно представляя себе, что он всего лишь таракан. Хотя нет. В случае Вита, он, скорее, паук. И хоть я сейчас сверху, в его сети уже давно попалась.

Располагайся…

Ему, кажется, вполне удобно. Естественно, я не смогу вот так развалиться. Но есть кое-что, чего мне до безумия хочется сделать… нет, не это… второй пункт.

Наклоняюсь, чтобы подхватить туфли под шпильку. Снимаю по очереди, не сдерживая вдох облегчения. Так-то лучше.

Подхожу к двери, прислоняю ухо, чтобы послушать. Ничего не слышу, оборачиваюсь, расслабленно опускаю плечи, опираюсь на стену, скрестив руки.

– Думаю, они ушли.

– Недооценивать их упорство – большая ошибка.

– Видимо, пережитая, – размышляю вслух.

– Я их не боюсь.

– Не боишься? – Пришло моё время усмехаться. – Поэтому сидишь здесь?

Вит упрямо поджимает губы, затем перекатывает голову из стороны в сторону, разминая шею. Хруст суставов отчётливо слышен в тесном помещении.

– Я их не боюсь, – повторяет Вит. – Просто…

Его голова опускается вниз, почти касаясь подбородком груди. Красная лампочка вспыхнула где-то в глубине сознания, словно сигнализация. Пусть он не договорил, я всё поняла.

Вит устал.

Концерты изнуряют его, высасывая всю энергию, до мельчайшей крупинки. И последнее, что ему хочется в такие моменты, так это столкнуться с компанией вопящих девчонок. Ему проще пересидеть в тёмном одиночестве, чем с боем пробираться наружу.

Почему я сразу об этом не подумала?

– Я поговорю с Леоном об усилении охраны и о сужении круга лиц, которые могут получить пропуск за кулисы.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Знаю, – копирую его тон. – Но это не помощь, а обязанность.

Которые я не выполняю в должной мере. Я зациклилась на своей обиде, хоть и старалась заботиться о парнях в равной мере, все же делала это спустя рукава.

С Гаем проще. Ему не нужно столько внимания. У него есть всё для комфортного существования. Всё, что от меня требуется, это вовремя напомнить ему о графике съемок или записи треков, также снабдить съестными припасами, кофе и всё в этом духе.

С Витом же куда сложнее. Он никогда ничего не просит. Мне приходится самостоятельно узнавать, путём наблюдения.

Я вновь прижимаюсь к двери, чтобы послушать. Морщусь, когда слышу топот. Вит прав: они настырнее, чем я думала.

– Почему у Гая нет такой проблемы? Почему они липнут только ко мне?

Оборачиваюсь, удивлённая тем, что Вит не издевается, а вполне серьезно что-то у меня спрашивает.

– Эм… ну…

Парень понимает моё замешательство по-другому, поэтому тут же добавляет:

– Забудь.

– Это же очевидно, – вздыхаю, вновь опираясь на стену. Как же мне хочется сесть и расслабиться. Но я никогда не бываю подходяще для этого одета. Стоит мне опуститься на корточки, как моя юбка треснет по швам.

Почему фанатки больше зациклены на Вите? Если бы я отвечала самой себе, то призналась бы, что Вит красивее, загадочнее и… чего уж там, сексуальнее.

Гай никогда не вызывал у меня и половины тех чувств, которые вызывает этот грубиян, даже пуская в меня недовольные стрелы. Но Виту ведь я не могу сказать подобную ахинею, поэтому придерживаюсь нейтральной причины.

– Не собираешься продолжить? – нетерпеливо окликает Вит, заинтересовавшись моим ответом.

– У него есть Вили.

– П-х! – фыркнул Вит. – Глупо было думать, что ты можешь сказать что-то стоящее.

Меня бросило в жар. Обидно. Но я не даю ему об этом знать, развивая свою мысль.

– У Гая есть девушка. Он афиширует свои отношения. Они везде и всюду постоянно вместе. – Расстёгиваю пуговички на жакете. – Что? – спрашиваю, поймав слегка опешивший взгляд. – Здесь жарко и нечем дышать.

Вит пропускает моё нытьё мимо ушей, возвращая нас к теме разговора.

– То есть Вили – ширма, которой он прикрывается.

– Нет! – Вот теперь возмущена я. Борт жакета разлетается, а грудь, облачённая в нежный шёлк, выпячивается сама собой. – Конечно, нет! Все знают, что его сердце занято. Ещё со времён всем известного видео, где он напрямую об этом сообщает. А твое сердце свободно. И каждая из них, – указываю головой на дверь, – мечтает занять его собой.

– Бред какой-то.

– Им об этом скажи. В конце концов, каждая мечтает влюбить в себя рок-звезду.

– И ты тоже?

– Что? – хлопаю ресницами.

– Неужели наша маленькая принцесса тоже мечтает о рок-звезде?