Уйти им удалось недалеко. В какой-то момент Кроули вдруг вскинул голову, насторожился, щурясь и прислушиваясь к чему-то. А миг спустя и Азирафаэль услышал пока что далёкие, но отчётливо приближающиеся звуки десятка ног. Он невольно сбился с шага, с ужасом всматриваясь в мутную багровую полутьму. Покосился на Кроули — тот не отводил взгляд от далёкого пока поворота, но спотыкался, казалось, ещё сильнее, чем прежде. Шёл, не поворачивал, хотя лицо стало совершенно безнадёжным.

Азирафаэль до боли сжал стучащие от холода (на самом деле, конечно, не только от холода, но не будем об этом) зубы.

— Дорогой мой, у тебя есть план? — прошептал он, беспомощно косясь на задыхающегося друга. Тот выбрал именно этот момент, чтобы в очередной раз споткнуться, и ангел невольно ахнул, когда Кроули всем весом повис на его плече, шипя и злобно чертыхаясь сквозь зубы. Остановился, пытаясь перехватить демона поудобнее и изо всех сил пытаясь не давать волю невольным слезам жалости.

— Какой к чер… к бо… какой тебе нахрен план, ангел? — с бессильной злостью простонал Кроули, упрямо пытаясь встать на ноги. Меч в правой руке противно заскрипел, принимая на себя чуть ли не половину веса демона, и полыхнул слабыми алыми искрами. Если допустить, что у оружия тоже есть разум, то демонический клинок был недоволен своим новым хозяином не меньше, чем тот — им самим. Скрежетнув по камню, он вдруг резко поехал вбок, оставляя глубокую царапину на полу коридора. Кроули с шипением качнулся вперёд, уже не в состоянии стоять; повис, тяжело дыша и скрипя зубами, на руках поспешно подхватившего его второй рукой Азирафаэля. Тихо застонал, утыкаясь в изодранный жилет ангела.

Топот ног приближался. Азирафаэль беспомощно взглянул в ту сторону, и только закусил губу, с мучительным состраданием прижимая к себе трясущегося, как в ознобе, Кроули. Ответ был не нужен. Оба и так понимали, что какой, и впрямь, может быть теперь план? Ангел судорожно стиснул руки, словно сам цепляясь за едва стоящего на ногах Кроули. Бежать было неку…

Впрочем, нет. Бежать было куда… Просто — уже некогда. Или, правильнее будет сказать, что не было среди них двоих ни одного, кто в состоянии был — бежать, а не ковылять, едва переставляя ноги. И это тоже понимал каждый из них.

Со стороны недалёкого поворота вдруг раздался приглушённый расстоянием, неожиданно отчётливый окрик — то ли приказ, то ли ругань — и Азирафаэль, вздрогнув, вынырнул из оцепенения. Судорожно вздохнул, не в силах отвести взгляда от совсем близкого угла — и, опомнившись, с непривычной даже для себя решительностью стиснул зубы.

— Кроули… — едва слышно окликнул он, бережно гладя дрожащего демона по спине. — Дорогой мой, ты слышишь меня?

Кроули не ответил. Но болезненно вздрогнувшие и напрягшиеся под ладонью плечи показали лучше всяких слов: слышит. И смертельно боится того, что может сказать сейчас ангел. Азирафаэль вздохнул. Спроси кто-нибудь его сейчас, он сам вряд ли мог ответить, что испытывает — страх, сожаление, досаду, всё вместе — или, наоборот, ничего из этого? Он ещё никогда не бывал таким усталым. Он никогда не бывал так близко к окончательной гибели — даже в день их суда, когда каждый из них изо всех сил отыгрывал чужую роль перед жаждущими мщения врагами. Он ещё никогда не…

…Впрочем, этому последнему «никогда» им обоим, возможно, предстояло научиться уже спустя несколько секунд. Поэтому Азирафаэль вздохнул поглубже, и покрепче обнял едва живого демона, и сжал предательски стучащие зубы, пытаясь задавить поднимающийся из глубины сознания слепой ужас. И тихо, стараясь заставить голос звучать спокойно, проговорил:

— Кроули, если ты собираешься что-то делать, то пожалуйста, делай это сейчас. Или… Или, возможно, нам стоит вспомнить о… — он всё-таки запнулся, не решаясь назвать напрямую то, против чего восставала вся его ангельская природа. Прерывисто вздохнул и закончил совсем тихо, — о Шекспире.

Кроули содрогнулся. Он стоял (а если совсем честно, то почти висел, удерживаемый от падения на пол только обнимающими его руками Азирафаэля), уткнувшись в жилет друга и тяжело, рвано дыша. Положа руку на сердце, Азирафаэль всерьёз сомневался, что сейчас он сможет хотя бы… хотя бы выполнить свою часть их последнего соглашения. Не говоря уж о том, чтобы сражаться или вновь куда-то бежать.

Словно отвечая на его мысли, демон сжался ещё сильнее; Азирафаэль чувствовал, какой мучительный озноб сотрясает его тощее тело — чувствовал и был уверен, что виноват в этом совсем не холод. А потом Кроули медленно, словно преодолевая чудовищное сопротивление, поднял голову. И Азирафаэль невольно вздрогнул, разглядев его совершенно безумные, полные бессильного отчаяния вертикальные зрачки. Ничего хотя бы отдалённо человеческого в этих глазах больше не было.

Кроули с трудом облизнул губы; сглотнул болезненно. И медленно, как сквозь сон, качнул головой. Страшным, совершенно змеиным движением.

— Ещщщё одна… попытка… хорошшшо? — измученно прошипел он, с мольбой вглядываясь в бледное, испуганное и одновременно непривычно решительное лицо ангела. Тот с облегчением выдохнул. И поспешно кивнул, прерывисто выпуская воздух сквозь вдруг сильно задрожавшие губы. Демон закусил губу. И, сдавленно вскрикнув, рывком выпрямился, каким-то чудом ухитряясь удержаться на ногах. Погасший меч, безвольно висевший до этого в правой руке, с досадой скрежетнул по полу. Возможно, он был единственным, кому всерьёз нравилась идея взаимно самоубиться назло мечтающим о реванше демонам.

…Его, впрочем, никто не спрашивал.

А Кроули, шатаясь, уже шагнул к стене, слепо ощупывая её руками. Глаза его панически шарили по шершавому камню, ища и не находя что-то, что, возможно, должно было там быть… Возможно, даже было когда-то — когда-то, но не сейчас.

Азирафаэль, не в силах перестать оглядываться на предательский поворот, за которым звуки голосов и топот ног слышались, казалось, уже в нескольких шагах, растерянно шагнул вслед за ним.

— Кроули, я не думаю, что… — неуверенно начал он, кусая губы и с трудом сдерживаясь, чтобы не подхватить его под локоть — настолько ужасно выглядел дрожащий, обморочно клонящийся вперёд демон. Запнулся. Он с самого первого момента в Аду не был уверен ни в чём. А единственная точная уверенность — в том, что случайно попавшая в руки Кроули власть над Четвёртым Кругом вернулась к своим законным хозяевам — была совсем не тем, в чём хотелось убеждаться. Но и его желания, увы, тоже никто не спрашивал…

— Иди сссюда… — почти всхлипнул Кроули, без сил прижимаясь к холодной стене и ладонями, и лбом. Ангел зажмурился. И, мучительно сглатывая, поспешно шагнул к другу.

— Я здесь, дорогой мой, — мягко окликнул он. Поколебался миг — и всё-таки, не удержавшись, осторожно опустил ладонь на вздрогнувшее от прикосновения плечо.

— К ссстене. Прижмисссь. Молчи. И лучше не дышшши…

Голос Кроули срывался, и разобрать этот сдавленный шёпот было непросто. Возможно, именно поэтому Азирафаэль несколько секунд непонимающе моргал, пытаясь сообразить, чего хочет от него демон.

А потом, осознав его слова, вздрогнул и в ужасе отшатнулся назад.

— Кроули, нет!

— Заткнисссь, ангел!

Демон рывком повернул голову — и Азирафаэль непроизвольно отступил ещё на шаг, прочь от горящих бешенством и смертоносной решимостью жёлтых змеиных глаз.

— Кроули, дорогой мой, пожалуйста, ты же сам сказал…

— Что я ссссказал, ты, чёртов идиот?!.

— Что второй раз этого не выде…

Кроули со злобой зашипел. И, вдруг рывком оттолкнувшись от стены, слепо качнулся к вздрогнувшему Азирафаэлю.

— Я буду решшшать сссам, что я… выдержу, а что нет, слышишшшь?! К ссстене, ангел, иначе я убью тебя п… прямо сссейчассс!

Вряд ли он хотел трясти Азирафаэля; скорее, просто не в состоянии был стоять без дополнительной опоры и слишком поздно понял это, ослеплённый яростью и страхом. Но ангел всё равно вздрогнул, вжимая голову в плечи и оцепенело глядя в жёлтые змеиные глаза.