Послышался шорох разъезжающихся дверей, блеснула полоска яркого света.

– Эй! Включайся! Нас ждут великие дела…

Илари открыла глаза. Вновь послышался шорох. Гидравлические двери закрылись, свет тут же погас. Пока не пошевелишься, не загорится.

Циферблат на стене показывал 4-05 утра.

Вздохнув, Илари прикрыла глаза, стараясь досмотреть картинку. Ей снился лес, синее небо в ветвях деревьев, голоса птиц. Во сне было легко. И так нереально тяжко было выплывать из этого светлого сна в дремучую реальность! Она скривилась, все еще держа глаза чуть прикрытыми. Сейчас нормально заработает мозг, и придет понимание времени и пространства. Она – машина. Она должна, как все машины, включиться, как все машины, и лишь тогда сможет встать и начать работу – не по программе, а по пониманию. Она разумная машина, и даже толика обычных чувств ей доступна.

Сон уплыл в то место, в котором пребывают сны, пока мы бодрствуем. Илари начала сканировать окружающее пространство на предмет наличия других.

Никого рядом нет.

Ее будили. Всё потому, что она боялась банально проспать время подъема. Машина с изъяном? Да, это она – Илари Инайс: рост 175 см, телосложение нормальное, цвет глаз серый. У нее даже пол имелся. Как написано в сопроводительной документации, она способна зачать и выносить себе подобного.

Еще одного подобного ей? Нет уж! Илари всячески избегала даже намека на контакты.

Она начала выбираться из укрытия, в котором пребывала, пока спала.

Запястье легонько кольнула невидимая игла – это прошел под кожу импульс.

– Демонов браслет, – чуть слышно выругалась Илари и уже конкретно потянулась, прогоняя дрему, сон и тишину. Заскрипел матрас. Даже не посмотрев на браслет, девушка встала на ноги.

Сегодня она спала, подальше забравшись в переборки пластикового стеллажа ремонтного отсека. Под спину – надувной матрас, на тело – плед, под голову – сумка. Ах, да, с ней спал еще зеленый друг!

Илари хмыкнула, нащупав «друга» на матрасе, в потемках протянула руку к сумке, расстегнула щелчком карман на боку и убрала игрушку. Следом нащупала клапан, почувствовала, как с чуть слышным свистом выходит воздух. Все движения отработаны до автоматизма. Она собрала сумку, подхватила матрас. Ничего оставлять нельзя, так как в следующий раз ей, возможно, придется искать место для сна в другом помещении ремонтной зоны.

– Никаких человеческих условий, – вздохнула Илари, оглядываясь на стеллаж за спиной.

Человеческих… Ей еще повезло: других каждый раз банально выключают.

Она – неправильная машина. Тут не износ деталей и механизмов, тут износ нервных связей.

Встав в проходе, она еще раз с хрустом потянулась всем телом, вытянув над головою руки, сжатые в замок.

Подхватив с пола сумку, натянув на плечи плед, Илари побрела к гидравлическим дверям.

Стоило приблизиться, как двери начали с чуть слышным шорохом разъезжаться, а в запястье вновь кольнуло.

– Знаю, знаю… Иду уже! – проговорила Илари и шагнула в коридор, убирая в сумку плед.

За дверями был свет, ходили люди, проезжали машины и агрегаты, слышался гул работающих механизмов. Ремонтная база орбитальной станции на границе освоенной части космоса работала непрерывно в три смены.

Где-то была планета Земля, и что-то в сознании Илари отзывалось на слово «Земля»: как вспомнит или кто-то что-то скажет, сердце робота начинало ускоренно биться, а ночью приходили красочные сны.

«Наверное, кто-то поработал с моей картой памяти, раз снятся сны», – раздумывала она, шагая по коридору. Поработала плечами, разгоняя кровь, состроила пару гримас, помогая себе проснуться окончательно, похлопала ресницами. Обычная девчонка, если не придавать значения «начинке».

Многие и не придавали, а других, наоборот, коробило от соседства с такой машиной, слишком уж смахивающей на обычного человека.

Вся информация в ее голове была базовой загрузкой. Она – техническая единица, ей лишние сведения о цвете неба и деревьях ни к чему, она никогда не побывает на Земле, как на других планетах: ее спецификация – далекий космос, место, где людям выжить трудно и из-за расстояний, и из-за среды.

«Земля, Земля… – раздумывала Илари, шагая по ремонтной зоне станции. – Вполне возможно, что это и не Земля, а какая-то другая планета, где есть атмосфера».

Память раз за разом выдавала список освоенных человечеством планет. И к чему ей эти базовые загрузки?!

Илари была технической единицей, работа ее заключалась в ремонте космических кораблей. Орбитальная станция и огромная ремонтная зона, пристроенная к ней, назывались «Мегера», порядковый номер 12. Где-то были как минимум номера 11 и 10. Илари изредка подумывала об этом, но память ничего не выдавала. Все эти фантазии о других мирах или космических станциях рождались в ее голове из ничего – она не помнила ничего о себе до момента включения сознания в ремонтной зоне. Пара моментов, какие-то штрихи к общей картине – и вот она, Илари Инайс, биоробот новейшей модификации, технология J. Это, если кратко. Ее спецификация включала в себя двести страниц.

А орбитальная станция, в которой Илари была приписана?

Штатная численность – сто шестьдесят человек, с прибывающими на станцию экипажами космических кораблей, в отдельные дни – до четырехсот. А еще на орбитальной станции работали особи, которых кратко называли РЕУТ (роботизированные единицы управляемой техники). Это были роботы, собранные из человеческого материала или же из специально выращенных биотел со встроенной программой для успешного выполнения задания. Какого? Технического или сугубо индивидуального. По замыслу инженеров, в биоробота можно было загрузить любую программу. Это по замыслу. В реале выходило иногда совсем не то, таких особей отправляли на утилизацию, но выходили и вполне удачные вариации.

Ученые научились работать с мозгом так, чтобы на процесс усвоения нужных знаний и навыков уходило как можно меньше времени. Роботы были похожи на людей внешне, и часто только нашивки на одежде указывала на принадлежность их к робототехнике. Отношение соответствующее – это техника, только соображающая. Были и просто механизмы, внешне мало смахивающие на человека, некоторые из них были наделены искусственным интеллектом, но выглядели они, как железные болванки. Кто всем этим управлял? Какой разум? Где он находится? Илари догадывалась, но на эту тему ни с кем не говорила. Она вообще была молчуньей, тихоней и трудягой – все отведенные для бодрствования часы трудилась, не поднимая головы, над техническим заданием.

Работала по программе, которую ей выдавали каждое начало смены; вся орбитальная станция работала по заданной программе. За два года работы Илари ни разу не встретилась с ситуацией, чтобы ее заставили что-то переделать.

– Привет! – поздоровался с ней первый встречный ремонтник.

– Привет! – зевая, ответила Илари и, теребя спутанную гриву темно-русых волос, свернула в проход к душевым.

Да-да! Тело как у человека, и оно требует ухода и внимания… Время на гигиенические процедуры у Илари было ограниченно, да и не придавала она значения таким нюансам, но душ утром был необходим хотя бы для того, чтобы окончательно проснуться.

У дверей стоял техник. Синяя рабочая роба, поверх штанов и рубашки – специальный фартук, налокотники, наколенники, высокие ботинки на ногах – стандартная форма и защита от агрессивных сред. У Илари была подобная защита, хотя с агрессивными средами она не работала, ее спецификацией была электроника. Сердце внезапно дрогнуло, стоило ей только бросить взгляд на техника. И не понять, почему реагирует, вот как сейчас.

Она вообще часто раздумывала о том, почему ее вообще посещают мысли. Она – техника, а техника не должна чувствовать, реагировать, переживать, тем более, не должна анализировать ситуацию и делать выводы.