Наверное, это все сделано для удобства в работе, – однажды решила Илари, когда вместо ожидаемого кивка выдала обалдевшему сотруднику ремонтной зоны развернутый анализ ситуации с неработающей системой подачи сигнала SOS. Техник так опешил, получив ответ сразу на все свои, даже не заданные вопросы, что надолго подвис, стоя рядом с открытым ртом, как самый обычный засбоивший механизм.

Илари не стала мешать ему самостоятельно приходить в себя. Рассказав о своем видении ситуации, пошла работать дальше.

– Она совершенно обалденный вариант разумной машины! – услышала реплику изумленного техника. – И такая милая улыбка…

Ну да, ее модификация – самая новейшая из представленных здесь. И улыбка у нее есть – мимические мышцы-то присутствуют, и они в рабочем состоянии. И что с того? Илари могла и большее, не только улыбнуться, и вот как раз это и пугало. А что до развернутого анализа, так это мозг. Но она быстро сообразила, что распространяться о своих возможностях не стоит, а людей надо по возможности сторониться.

Человек, стоявший у стены душевой, был ей знаком, но не более, память не выдавала никаких ассоциаций. Так что тогда такое? К чему это легкое волнение, от которого даже ладони чуть вспотели. Илари подавила очередной зевок (сонливость все никак не проходила). Отведенных на сон пяти часов (как, впрочем, и всем биороботам) лично ей не хватало.

Между тем, взгляд парня остановился на заспанной физиономии девушки, а ее глаза отыскали на его левом плече эмблему «AirSpace Corporation» («Аэрокосмическая корпорация»). Названия дублировались на двух языках, вошедших вместе с человечеством в эру освоения космического пространства, – русском и английском. Но это длинно и неудобно, между собой люди обзывали корпорацию: «Делан Компани» – и кратко, и со смыслом.

Эмоциональный фон резко скакнул вслед за дрогнувшим сердцем при виде надписи, но наружу ничего не пробилось, физиономия Илари осталась все той же, сонно-скучающей. Сердце ускорило было ритм, но Илари легко вернула его к положенным шестидесяти пяти ударам в минуту – ровно, четко, адекватно, всё как всегда. Все и надо было чуть напрячь сознание, а ладони сами высохнут.

– Кто в очереди? – не глядя больше на парня, спросила девушка.

– Только я и… – Секундное замешательство – и взгляд парня обратился куда-то за спину Илари.

Прервав зевок, машина обернулась.

К двери душевой подошли.

– Привет, красавица! Давно ты тут работаешь?

– Два года, – буркнула Илари, отворачиваясь.

Военные, офицеры высшего звена. Скорее всего, прибыли в ночную смену на очередном сломанном звездолете.

И тут ее шеи коснулись холодные пальцы. Поборов в самом зачатке огромное желание дернуться, Илари ухнула сознанием на такую глубину, где все тормозится – она не должна показывать свои эмоции. Она – машина, бездушная машина, и такой должна выглядеть всегда.

– Бесполезно, Дэн. Это биоробот, он не чувствует, – обронил кто-то из троих подошедших. – У него нашивка на плече. Техническая единица орбитальной станции – выращенное тело и настроенные функции.

– А такая теплая! Как настоящая!

Военный убрал руку.

Илари еле заметно вздохнула.

Внезапно дверь в душевые открылась, вышли трое рабочих, и парень, что подпирал стенку рядом, протянул Илари руку:

– Шагай ты, я постою у двери. – И втолкнул девушку внутрь, подперев дверь спиной. Душевые, как и все помещения общего назначения, в ремонтной зоне не запирались по желанию персонала, за всем следила программа станции. На станции было ограничено личное пространство для персонала, и, тем более, никто не создавал бытовые условия для РЕУТ.

Илари глянула на дверь и отвернулась. В памяти что-то отразилось, потом, если кому-то этот момент понадобится, она легко вспомнит. Самой же ей хотелось одного – наконец, окончательно проснуться.

– Ты видишь сны? Такие… красочные, нереальные, с персонажами?

На то, как одевается Илари, смотрела Герда Сторис.

– Конечно! Как и все! – ответила девушка.

Ужасно хотелось спать. Илари и после контрастного душа все никак не могла проснуться, а уж разговаривать, обсуждая сны, и вовсе не хотела. Влажная грива волос требовала к себе внимания, отросла незаметно (на станцию Илари прибыла лысой), но девушка, скривившись, напомнила себе, что времени заниматься волосами, у нее нет. Да и нет такого в ее программе, как уход за волосами. Подумала вскользь, что скоро на это кто-то обратит внимание, и ее отправят стричься. Тогда проблема сама собой решится. О внешнем облике Илари не думала. Сейчас же… Уход за волосами? Как это сделать? Мельком глянула на чуть запотевшее зеркало, в нем отразилось что-то малознакомое. Сознание выдало: «Это ты». Всё.

– И что тебе снится? – Герда переместилась ближе и ненавязчиво оттерла Илари от дверки шкафчика, где лежала смена нательного белья.

Они не дружили. Это невозможно. Герда была человеком, но так с некоторых пор у них повелось – это ненормальное общение, почти на равных. Два года, бок о бок работы в одном звене. Илари Инайс внешне мало чем отличалась от обычного человека. Обычная девчонка, только с техническими настройками. Как-то так само вышло, что люди к ней обращались, как к обыкновенному человеку, но Илари все равно держала дистанцию. Герду Сторис это задевало, и она старалась сократить эту воображаемую дистанцию. Что до Илари Инайс, то увидеть Герду Сторис в душевой было неприятно. Чуть поразмыслив, машина осторожно вздохнула: опять ее эмоциональный фон выдает некие ассоциации. Ей должно быть все равно, Герда Сторис рядом или кто другой. Но ее это задевает, задевает! Точно, с ее настройками что-то не так…

Она не должна испытывать никаких эмоций. От эмоций ладони мокнут, сердце скачет, а еще у нее меняется взгляд, и на это обращают внимание люди.

Людей надо сторониться. Всегда. Илари это поняла в первые месяцы пребывания на станции.

Положила влажное полотенце на скамейку.

– Да разное. – Не поднимая головы, она начала застегивать комбинезон. Закончив, Илари чуть сдвинула Герду Сторис и все так же, не встречаясь с ней взглядом, щелчком закрыла дверку шкафчика. Браслет на запястье чуть пискнул. Она подхватила свою сумку и попробовала уйти.

– Постой! Ну, расскажи! Что, тебе жалко, что ли? – накинулась на Илари Герда и тронула за локоть, удерживая на месте.

– Нет, но к чему такой интерес? – Биомашина подняла глаза и первый раз за это утро посмотрела на кого-то в упор, а не блуждая взглядом.

– Э! Не надо! – выставила руку Герда, отворачиваясь. – Не смотри на меня так!

Илари отвернулась и попробовала все же попробовала уйти.

Герда бросилась к двери и, подойдя, закрыла ее спиной, а потом, не глядя в глаза Илари, продолжила:

– Нет! Ну, ты же в курсе! Нам всем память подтирают. Мне вот снится только ремонтный отсек, да еще вводные листы на работы. Еще Эдвард Берданс снится без штанов…

– Мне не снится Эдвард Берданс, Герда! – Илари выставила руку и уперлась ладонью в стену. Затем склонила голову и проговорила, не глядя на Герду:

– Я – машина. У меня все сновидения – программа. Открой дверь.

Герда отодвинулась чуть в сторону и мрачно прошептала:

– Не может биороботу ничего не сниться.

Освободив проход, Герда встала у двери, сложив руки на груди. Стоило Илари выйти в общий коридор, как она бросила ей в спину:

– Ты и почувствовать ничего не в состоянии! Убогая холодная машина с мозгами робота и биотелом шлюхи.

Есть не хотелось, но она заставила себя проглотить чуть теплый кусок варева, которое здесь звалось питанием для биотел. Следом запихнула в рот бутерброд с растопленным и также чуть теплым, застывшим, как резина, ядовито-желтым сыром на полоске псевдохлеба и запила все это утреннее безобразие стаканом дистиллированной воды с растворенной в ней таблеткой комбинации витаминов и минералов. Самое главное – этот стакан воды, даже не витамины. Ради него Илари и шла на завтрак, потом на обед, а потом на ужин.