Не дожидаясь ответа своих спутников, Хастур развернулся и решительно затопал к лестнице. Было понятно, что он намерен выйти отсюда и никогда больше не возвращаться. Все молча смотрели ему вслед. Когда Хастур скрылся за поворотом, Люци тихо сказал:
― Ну… Его можно понять. А что скажете вы двое? ― он перевёл взгляд на Дагон и Лигура. В отличие от сестры, от него этот вопрос звучал не так резко, возможно поэтому Дагон и решилась подать голос.
― Я бы хотела увидеть ещё одного призрака и как вы его будете отпускать. Всё же не каждый день такое увидишь, да и просто осмотреть госпиталь было бы весело!
― Мы делаем это не ради веселья, ― тихо заметил Кроули. ― Эти призраки чуть не убили нас сегодня.
― Это уже не слишком весело, ― осторожно ответила Дагон. ― Но всё же я помогу вам. Будем почти как охотники на привидений!
― Я тоже помогу, ― неожиданно заявил Лигур. Кроули посмотрел на него с плохо скрываемым удивлением и недоверием. Пусть он и не знал Лигура хорошо, они больше ругались, чем дружили, Кроули даже не знал толком, где тот живёт, какую музыку слушает и когда у него день рождения. Он привык считать Лигура придурком и не более того, поэтому сейчас его заявление звучало как-то странно для него.
Кроули покосился на Вельз. Та хмурилась и явно над чем-то думала, а вот Люци наоборот был явно рад, что их полку прибыло. Всё потому что он не знал, какие отношения связывают Лигура и Кроули.
― Замечательно! ― довольно подвёл итог Люци. ― Можем выбираться из этого места и идти пить нормальный утренний кофе. Я так понял, что мы закончили с поисками, да?
― Угу, ― Кроули кивнул заторможенно, всё ещё пытаясь понять, что же Лигуру понадобилось от него, что он решил вписаться в кампанию по изгнанию призраков. ― Только я зайду ещё в одно место… Подождёте меня у выхода? Я быстро.
― Тебе не стоит шляться тут одному, ― заметила Вельз неодобрительно. Однако Кроули на её слова только усмехнулся.
― Днём мне здесь ничего не грозит. К тому же я правда быстро.
***
Айзек вспоминал свою смерть и думал, что всё должно было сложиться не так. Когда ему сказали, что он никогда больше не сможет ходить, это было ужасно. Когда он увидел вместо своих ног два забинтованных обрубка ― это было нереально, до тошнотворного плохо. На самом деле он бы смог выкарабкаться тогда, вернулся бы домой, наняться куда-то где можно было бы работать руками, либо головой… Как-то же жили дальше остальные, правда?
Но он не выкарабкался, а сдался. Просто опустил руки и с того момента, как понял, что никогда не сможет встать на ноги, не сможет танцевать, не сможет даже дотянуться до верхних полок своего книжного шкафа. Не сможет ничего, что он так любил в жизни. А раз этого всего больше не будет, то и жизнь ему больше не нужна.
Ему ещё долго снились сны, в которых он ходил, бегал, болтал ногами и просто был нормальным, счастливым. А потом Айзек просыпался и был инвалидом. Просыпаться с каждым днём хотелось всё меньше.
Поэтому, когда смерть пришла за ним, Айзек не боялся и не злился. В тот момент он был счастлив наконец освободиться от своего бессмысленного существования.
Правда, он и подумать не мог, что после смерти в нём останется ещё меньше смысла.
***
― Так и знал, что найду тебя тут, ― тихо сказал Кроули, когда, отодвинув деревянную фанеру от дыры в стене, наконец забрался в библиотеку. Айзек сиял как обычно, зависнув в воздухе у окна. От его слов он вздрогнул, обернулся и тут же расплылся в улыбке.
― Кроули! Я так рад, что у вас всё получилось…
― У тебя что-то случилось? ― прервав его спросил Кроули в лоб. Айзек, мерцающий в лучах утреннего солнца был настолько красив, что дыхание перехватывало, однако не стоило забывать о том, что было дело, которое Кроули надо было решить с ним. Сейчас. Иначе он больше никогда не заставит себя так упрямо и даже грубо разговаривать с этим прекрасным человеком. ― Не то чтобы я обижался на то, что ты проигнорировал наше появление в госпитале, но всё же… Что-то не так с тобой.
Улыбка с лица Айзека медленно сползла, как медленно сползает с палочки мороженое в жаркий день. От этого зрелища Кроули стало физически плохо.
― Я просто хотел бы помочь, ― поспешно добавил он. ― Чем угодно… Хотя бы книг принести или чего ещё… Только скажи.
― Ох, Кроули, Кроули, ― Айзек покачал головой и снова улыбнулся, но на этот раз печально. ― Боюсь, что если ты и можешь чем-то помочь, то ты уже это делаешь. Не нужно ничего дополнительного.
― И всё же!..
― Нет, правда, ― Айзек подлетел к нему и положил ладонь на плечо. Кроули снова почувствовал её тяжесть и в груди что-то защемило от странного, непередаваемого чувства. ― Ты делаешь всё как надо. И даже лучше. Я представить не мог, что у тебя так хорошо получится с Габриэлем, но ты смог и… Я думаю, что он тоже очень тебе благодарен.
― Дело… дело не в этом, ― кое-как выдавил из себя Кроули. ― Не в нём или во мне. Я хочу понять… Айзек, почему ты нам соврал тогда. Если я всё делаю правильно, почему ты не хочешь мне помочь?
Рука призрака соскользнула с плеча Кроули и тот отплыл на пару шагов от него, потом развернулся и снова отлетел к окну. Теперь выражения его лица не было видно и Кроули не знал что и думать. Задеть Айзека он точно не хотел, но и прояснить некоторые моменты было просто необходимо.
Он сделал пару шагов к призраку, потом ещё два и наконец оказался прямо у него за спиной, протянул руку, чтобы коснуться его руки, даже дотянулся, но прикоснуться не смог: пальцы прошли сквозь рукав и кисть Айзека. От этого в груди сделалось как-то пусто и больно.
― Я не могу вам помочь, потому что я трус, Кроули, ― тихо сказал призрак наконец. ― Трус и слабак. Я боюсь ночных призраков не меньше, чем ты, потому что… Потому что на меня они тоже имеют влияние. Они достаточно сильны, чтобы заставить меня остаться после захода солнца и тогда… Тогда я полностью в их власти, понимаешь. И сбежать не могу и… умереть тоже не могу, потому что уже мёртв.
― Оу, ― тихо отозвался Кроули. Представлялось подобное довольно легко. Кроули был во власти призраков около получаса и то едва не двинулся от страха, а Айзек, оказывается, может оказаться у них в лапах в любой момент. ― Это многое объясняет.
― Я бы очень хотел помочь, ― тихо пробормотал Айзек, ― но не могу. Прости меня. Я бы правда, честное слово, очень хотел бы помочь. Тебе, твоей подруге, другу и всем твоим друзьям, но…
― Я понял, ― тихо сказал Кроули. ― Можешь не продолжать.
А потом, постояв немного в тишине, представляя каково должно быть Айзеку сейчас, решил добавить:
― Я не считаю тебя трусом из-за этого. Мне тоже страшно и я понимаю твой страх. Поэтому, ты не должен сожалеть о том, что не можешь помочь, как мне кажется…
Айзек обернулся. В его взгляде сейчас было слишком много всего, чтобы это можно было описать словами. Кроули и не пытался. Именно в этот момент на него навалилась усталость. Как-то разом вспомнилась неделя нервов, бессонная ночь и огромное эмоциональное потрясение. После всего этого хотелось добраться только до кровати.
― Я пойду, пожалуй… Завтра ещё загляну, книги принесу, ― пробормотал он. ― Если ты не против, конечно.
― Я никогда не против увидеть тебя.
Уже когда он добрался до того самого окна, через которое они залезли, встретился с Люци, Дагон, Вельз и Лигуром, добрался до ограды и тяжело через неё перелез, только после этого Кроули почувствовал все те эмоции, которые проснулись в нём при разговоре с Айзеком. Много, много незнакомых до ужаса грустных эмоций.
― Выглядишь так, будто бы не только что спас призрака, а будто тебе сердце разбили, ― заметил Люци и, видимо, увидев выражение лица Кроули.
― Я просто устал, ― отмахнулся тот на автомате. Какое, к чертям, разбитое сердце? Не влюбился же он, на самом деле. Не в мужчину же. Не в призрака, который умер почти столетие назад… Да даже если бы он и привязался к Айзеку чуть больше, чем следовало бы в их ситуации, тот не отказался с ним общаться, не оставил без объяснений, даже разрешил приходить ещё, сказал, что будет рад… Почему тогда знание о том, что Айзек его не спасёт в случае чего, так неприятно ощущалось в груди?
