Все эти мысли, что пролетели как один миг, напомнили Карлу о конверте, который он по-прежнему держал в руке. Сделав выбор в пользу забавы, он присел на кушетку и приготовился наслаждаться своим величием. Ну, что тут у нас? «Мой милый Аполлон…» – «Ненавижу, когда она так меня называет. Что дальше?» – «…твоё чёрствое сердце… холод внутри…» – «Не исключаю, но я ничего и не обещал, милочка. Признайся, мы же оба испытывали сладкие чувства во время наших встреч. Какие тогда ко мне претензии? По-моему, все получили то, что хотели. Куда ещё больше? Ты не можешь мне уже ничего предложить. Соглашусь, я всё-таки могу тебя выделить из многих, но на этом – конец, а у тебя, как вижу, “…любовь… страдание… невыносимые переживания…” Зачем терзать себя пустыми надеждами? Почему мы просто не можем получать удовольствие, без каких-либо планов? Ведь у Рафаэля же получилось. И, согласись, с Сильвестром ты тоже была ласковой. Никогда не поверю, что это не так. Аделаида, ты прекрасная девушка. Не губи себя этими глупыми страданиями. Ты можешь жить и дальше». – «…Ах, мой нежный Аполлон, надеюсь, ты понимаешь, что не оставил мне другого выбора. Мне рассказывают, как ты сжигаешь письма, наверняка среди них есть и мои. Вначале я верила, потом переживала. Думала, что когда-нибудь ты сможешь посмотреть на меня по-новому, открыть вместе со мной что-то невероятное и светлое. Как же я ошибалась! Почему я раньше не увидела, что твоё высокомерие нельзя исправить? Но я всё-таки смогла кое-что понять. Ты не имеешь права называться творцом, если ты разрушитель. Ты уничтожил моё сердце, мою веру, меня всю изнутри! Меня больше нет. А если меня нет, то зачем всё это? Зачем мне дышать, если я не могу чувствовать? Во мне уже нет жизни, я мертва. Дело за малым. Теперь уже точно. Я так решила. Наверное, ты никогда этого не прочтёшь. Так даже лучше. Главное, что я приняла решение – последнее на этой земле. Прощай. Я тебя люблю».

Это были абсолютно не те слова, которых ожидал Карл. Он перечитал письмо несколько раз. Ошибки быть не должно. Она действительно собирается это сделать. Зачем? А может быть, это западня?

«Она сейчас сидит и только и ждёт у себя в пригороде, когда я сломя голову брошусь её спасать. О нет, я не настолько наивен, как ты обо мне думаешь, дорогуша. Со мной этот номер точно не пройдёт. И зачем я только позволил себе вскрыть этот дурацкий конверт? Ведь так и знал, что ничего путного из этого не выйдет. Если ты для себя решила, то и я тоже – мы больше никогда не встретимся. Ты всё равно мне не подходила. Ты слишком нежна для ярких агрессивных красок и широких мазков кисти. В твоих глазах нет той уверенности, с которой принимают смерть. Ты слишком мила для этого, моя нежная голубоглазая подруга. Ты просто не рождена для геройства, поступка, мужества, в конце концов».

Таким образом Карл пытался себя успокоить. «Всё “ты”, “ты”, “ты”. На сегодня я и так много времени посвятил тебе. Довольно». Уверившись в своей правоте, он порвал письмо, чуть расслабился и начал потихоньку закрывать глаза. Но в дверь опять постучали.

«Ну, вот и шоу стучится к вам в дверь», – подумал Антон, нажимая на звонок квартиры под номером семьдесят. Именно её дверь захлопнулась, стоило полицейскому показаться на лестничной клетке. Он ждал достаточно долго.

«Всё-таки заметил, – с сожалением подумал человек за дверью. – Ну, ладно, делать нечего, придётся открыть».

– Что?

– Капитан полиции Тишков Антон Александрович.

«Хоть вроде и громко, но всё равно ничего не могу разобрать», – отметил про себя хозяин, а вслух сказал:

– Простите, сейчас возьму слуховой аппарат. – «Ну, вот теперь и пообщаемся».

– Добрый день!

«Веди себя непринуждённо, собственно, ты ничего плохого не сделал», – мысленно успокаивал себя хозяин.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов. Для начала назовите полностью ваши имя и год рождения. – Полицейский достал планшетную доску и приготовился записывать ответы.

– Никитин Константин Павлович, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения… – «Ёшкин кот, я же пятьдесят шестого. Что теперь делать? Если исправиться, не будет ли это слишком подозрительно? А вдруг проверят?»

– Эта квартира ваша, вы здесь постоянно проживаете?

– Да.

– Что «да»?

– Это моя собственность, и я здесь постоянно проживаю.

– Вы знаете, что в соседней квартире произошёл пожар?

– Конечно. Как тут не заметить?

– Расскажите поподробнее.

– Я обратил внимание, что что-то не так, когда услышал топот на площадке. Посмотрел в глазок. А тут как раз пожарники. Ну, думаю, всё – до свиданья, моя хата. Потом сразу появились доктора. Несли кого-то в кислородной маске. Думаю: батюшки, неужто сосед преставился? Кстати, вы не знаете, что с ним? А то я так и не разглядел, кого вынесли.

– Вы сказали «с ним»?

«Понял, вопросы здесь может задавать только один человек».

– В квартире шестьдесят девять жила пара?

– Я не знаю, пара ли, тройка ли. Я видел только одного мужчину. Зовут, кажется, Саша. – «Ну вот, началось. Сейчас он точно задаст вопрос, и я не смогу соврать».

– А у вас есть телефон этого Саши?

– Да, у меня где-то был записан. А, вот, держите!

«Отдам, да и дело с концом. Поскорее бы всё это забыть. Хотя это у меня получается лучше всего».

– Спасибо. Что-нибудь ещё? Не обязательно про сегодня. Может, в его поведении вас что-то настораживало?

– Нет, абсолютно ничего, мы особо не пересекались, я редко выхожу из дома.

– Так, ещё одна формальность. Мне нужно сделать фото вашего паспорта. Затем пройдём в квартиру, вы будете выступать в качестве понятого. Всё ясно?

«Ну, всё, сейчас точно повяжут. Документы же не врут, потом ещё как свидетель проходить буду. Того гляди, ещё повесят что-то на беззащитного старика…»

– Что-то не так?

– Нет, что вы. Идёмте.

По пути капитан позвонил ещё в семьдесят первую и в семьдесят вторую квартиры. Там, конечно, никто не ответил. Ему пришлось подниматься этажом выше и искать ещё одну жертву процессуальных заморочек. Её, хоть и в будний день, быстро нашли. На её доставку до пострадавшей квартиры времени ушло больше, чем на её поиски. Сначала ей долго звонили. Не желая сдаваться, перешли на стук кулаком, ведь из-за двери доносилась громкая музыка. Лифтом из соображений безопасности и мнительности она пользоваться отказалась.

– Так, ну вот, посмотрите на место возгорания. Я за вас уже всё написал. Вам нужно только поставить подпись вот здесь.

Подписи понятых есть – это уже половина дела. Вот только перспектива бумажной волокиты Антона не радовала. Надо позвонить хозяину сгоревшей квартиры, всё решить с показаниями свидетелей и проделать ещё кучу всяких формальностей, связанных с работой следователя. А работа эта Антону нравилась. Вернее, не сама работа, а именно процесс расследования. Зачитанные до дыр книжки про юных сыщиков во главе с Фатти, классика с Холмсом, мисс Марпл и другими мастерами разыскного дела заложили самый главный фундамент для всех его начинаний – интерес. Именно он подтолкнул Антона поступать в полицейскую академию, сдать все испытания на отлично и проживать значительный кусок своей жизни за столом времён Сталина. Интерес не оставлял его даже тогда, когда он выслушивал милых бабушек или когда расследовал – или только делал вид, что расследует, – кражи телефонов на рынках. Нужно сказать, что Антон вполне добросовестно относился к своим обязанностям. Даже в какой-то степени мог считаться небезразличным человеком. По крайней мере, прилюдно не делал вид, что ему всё равно. Ведь это было бы неправдой. Каждое новое дело, каждая новая взятка или украденный телефон вселяли в него надежду. Надежду, что интерес, с которым он прошёл многое, наконец-то возьмёт своё и на смену простому, незатейливому делу придёт Дело, которое нужно будет серьёзно распутывать.

Так вот, нужно поскорее закрыть это ничем не примечательное дело и продолжить обсуждение места очередной тусовки с Гришей. Антон попробовал набрать номер, который дал ему Константин Павлович. Именно попробовал, потому что на вырванном клочке бумаги цифры были написаны неуверенной рукой. Разобрать их было задачкой не из простых. В ответ на его попытку голос робота радостно сообщил, что абонент не в зоне действия. Блин, а так хорошо всё начиналось! О девушке, которую увезли на скорой, Антон особо не переживал. Он приехал на место спустя максимум двенадцать минут после вызова, если не меньше, а внутри гари практически не чувствовалось. Признаться, он даже удивился, что девушке понадобилась помощь. Это ж надо прям целенаправленно вдыхать дым несколько минут, чтобы потерять сознание! Да и странно, что дверь была открыта. К сожалению, район не мог похвастаться нулевой криминальной активностью. Да даже если и так – кто вообще так делает? Но Антон старался не придавать этим мелочам значения, так как был уверен, что кто-то из хозяев точно бы дал простое и логичное объяснение.