Выйдя в зал, где грохотали упаковочные автоматы, Головин увидел в дальнем конце Ахмеда, который разговаривал с каким-то своим сотрудником. Однако он заметил Головина и махнул ему, указав на застеклённую звуконепроницаемую дверь офиса, на которой было написано: «продажа, доставка и пр.».

Чего именно доставка и продажа – не уточнялось, однако имелся номер диспикера Ахмеда.

Головин зашёл в офис, и едва закрылась дверь, исчезли не только стрекот упаковочных машин, но и запах упаковочных материалов.

Головин привычно сел за терминал в углу, которым, видимо, пользовался здесь только он, поскольку каждый раз на панели ввода он обнаруживал тонкий слой пыли.

Оказавшись на стуле, Марк привычно отставил в сторону левую ногу, поскольку стул был поломанный и заваливался влево. Правда, в этот раз он стоял крепко, и Головин, осмотревшись, даже ощупал обивку. Этот стул оказался почти новым, но той же модели, что и прежний.

Открыв панельку на подлокотнике, Головин улыбнулся, тут даже настройка работала и не нужно было подкручивать винты вручную.

Выбрав «единичку», он почувствовал, как механизмы послушно установили настройки прежнего хозяина, скорее всего, женщины невысокого роста, и Головину хотелось думать, что она была красавицей.

В офис стремительно вошёл Ахмед. Как всегда, румяный и деятельный.

– Ну, как тебе новый стул? – спросил он, улыбаясь.

– Удобно, – кивнул Головин, включая самонастройку и предоставляя маленькому процессору самому рассчитать оптимальное положение спинки и сиденья.

– Ну, работает? – спросил Ахмед, вставая рядом.

– Да, – кивнул Головин и включил на терминале предварительный просмотр.

На экране открылся документ с отчётами, а затем страницы начали сменяться во всё ускоряющемся темпе.

Головин сам настроил этот режим – так ему было удобнее.

Наконец, на мониторе уже ничего нельзя было различить, по крайней мере, на взгляд Ахмеда, однако Головин смотрел не мигая и, дождавшись, когда цикл закончился, вздохнул, готовясь запустить повтор.

– Ну что? – спросил Ахмед.

– Что-то есть.

– Много?

– А вам какая разница, вы же мне не за количество найденных ошибок платите.

– Я другую программу применял…

– Какую другую? «Эн-плюс»?

– Нет, это всё тот же «торс», только не совсем это самое…

– Левая лицензия?

– Да.

– Не думаю, что это как то повлияет, – пожал плечами Головин, невольно пошевелив пальцами ног в ботинках, – ну ладно, не отвлекайте меня, а то мне ещё сегодня на занятия.

– Да-да, извини, – согласился Ахмед и, отойдя к стене, опустился на ящик из-под упаковочного автомата.

Он очень любил наблюдать за тем, как Головин тестирует его отчёты. Это выглядело каким-то чудом – смазанные изображения пролетающих страниц на экране, а потом – раз, и его помощник выписывает, где и какие ошибки в расчётах.

Причём случалось, Головин находил не только ошибки самого Ахмеда, но и последствия сбоев в программе «торс», которой тот пользовался.

Вот и сейчас на экране мелькали страницы, а Головин лишь сосредоточенно смотрел на этот документный шторм.

В начале их сотрудничества Ахмед даже пытался снизить цену за такой труд на том основании, что Головин практически ничего не делает – просто сидит и смотрит.

Между тем проверка следовала за проверкой, но Головин всё ещё не приступал к выписыванию обнаруженных ошибок.

– Что-то не так? – осторожно спросил Ахмед.

– Что-то не так, – подтвердил Головин.

– А что? Лицензию надо, да?

– Не думаю, что дело в этом. Надо ещё посмотреть, – сказал Головин.

В отличие от Ахмеда его беспокоило другое. Все ошибки в отчёте он уже обнаружил, с этим проблем не возникло. Но там было что-то ещё, Головину это представлялось неким другим слоем.

Наконец, когда он прогнал проверку ещё пару раз, Ахмед не выдержал и вскочил.

– Уй, слушай, я, наверное, лицензию куплю! Это мучение какое-то смотреть на всё это!

– Не спешите, – сказал Головин и, открыв отдельное окно, быстро вписал в табличку ошибки с указанием их расположения.

– Эй, значит, всё получилось? – расцвёл Ахмед.

– На первый взгляд – да, – со странной интонацией произнёс Головин.

– А на другой? – спросил озадаченный Ахмед.

Головин не ответил, потом решительно открыл редактор и увидел, что метка блокировки была снята.

Обычно она закрывала доступ к телу программу для любителей подкрутить-улучшить, об этом позаботились производители программного продукта, однако эта версия была ломаной, и неизвестный хакер, подменив лицензию, не посчитал нужным вернуть блокировку на место, а может, не смог.

Головин открыл код, и на первый взгляд он показался ему не сложным – некоторую подготовку по программированию им в навигационной школе давали. Однако вскоре он понял, что это не сам код, а только предкод и за каждым знаком стояли не просто строки, а целые расчётные блоки и поисковые циклы.

– Ого! – произнёс он, когда картинка на терминале зависла и бухгалтерский сервер Ахмеда взвыл насосами охладительной системы, пытаясь успокоить вышедшие на пик нагрузки процессоры.

– Эй, что там происходит, а? – забеспокоился хозяин. Но сервер уже перестал шуметь, и картинка на мониторе снова задвигалась – код был развёрнут полностью.

– Не испортится, нет? – привстав с пустого ящика, спросил Ахмед, озабоченно поглядывая на сервер, который он купил по случаю у знакомых наркоманов.

Машина для его фасовочного предприятия была великовата как по размерам, так и по возможностям, но просили за неё совсем немного, и он не устоял.

– Ничего не испортится, – ответил Головин, впрочем, без особой уверенности. Он входил на прежде неизведанную территорию и всё ещё сомневался – а стоит ли? К тому же поджимало время, ему ещё требовалось попасть на занятия, он и так пропустил два семинара, а преподаватель по «престификации в области трёхмерных точек» такого не прощал.

– Я по-быстрому, – пообещал себе Головин.

– Чего? – снова забеспокоился Ахмед.

– Ничего. Нормально всё, – сказал Головин и запустил режим «пробежки», как он это называл.

Страницы кода начали перелистываться, и Головин погрузился в процесс проверки. Всё было как обычно, он отмечал ошибки, которые быстро накапливались, и к моменту, когда мелькание страниц прекратилось, их набралось больше двух десятков.

На всякий случай Головин повторил проверку и получил тот же результат.

Теперь оставалось взглянуть на них, и он начал переходить по адресам, которые для него сохранила его особенная память. Однако оказалось, что в буквальном смысле он нашёл не ошибки, а лишь значки акцентов, указывающих на то, какие команды должны выполняться первыми в случае их равнозначности. Но никаких конкурирующих строк во всех двадцати двух «ошибках» не было.

Головин убрал значки акцентов, подтвердил изменения и запустил программу «торс» заново.

Она штатно запустилась и выполнила подкинутую Головиным задачу на расчёт.

– Ну, всё в порядке, – сказал Головин, поднимаясь, – можете переносить исправления, а я побежал.

Ахмед протянул заготовленные деньги, который всякий раз отдавал с гримасой страдания на лице.

Головин выскочил из офиса в пахучий и шумный зал, пробежал по тёмной лестнице наверх и оказался, наконец, на воздухе.

Затем взглянул на часы – у него оставалось семь минут, а идти нужно было не менее пяти. Не критично, но требовалось прибавить шаг. А пока он маневрировал между встречными пешеходами, ловя на себе сумрачные взгляды полицейских, в защищённом многослойными фильтрами безопасности эфире прошёл сигнал вызова.

– Седьмой слушает…

– Сэр, у нас чрезвычайная ситуация.

– Что случилось?

– На одном из спецпродуктов удалены сверхметки.

– Сколько?

– Все.

– Что?!

– Именно так, сэр. Весь массив из двадцати двух сверхметок удалён в течение четырёх минут пятидесяти двух секунд.

– Какой ареал? Какие-то параметры точки входа отследить удалось?