Костя любил этот огромный полированный стол и подолгу мог сидеть за ним или часами ходить вокруг, обдумывая «стратегии». Так он называл главные моменты в своей жизни, которые нужно непременно «обсосать» со всех сторон. Однажды родители-врачи, заметив, как он кружит у стола по нескольку часов, отвели его к психиатру. Испугались, что у сына проблемы с психикой. Но у Кости проблем не было, он просто ходил и думал, по пути лопая печенье из вазочки на столе. Думал обо всем, что ему казалось жизненно важным и решало его судьбу.

Став старше, он чаще сидел за этим столом, заваленным какими-то бумагами, книгами, разными ненужными вещами. Стол расчищался несколько раз в год, когда к родителям приходили гости, и он раздвигался, покрывался белой скатертью и сервировался для очередного праздника.

Сейчас Костя сидел за столом и, запрокинув голову, напряженно всматривался в красный ромб люстры. Было утро, но шторы закрывали окна, и комната освещалась единственной лампой. Свет был тусклым, Костю это раздражало и не давало сосредоточиться над текстом в развёрнутой газете, занимавшей почти половину стола. Напротив с точно такой же газетой сидел его друг Иван, он хаотично перелистывал страницы и прихлёбывал чай из стоящей рядом большой белой кружки.

– По-моему, мы занимаемся какой-то ерундой. – Иван пролистал «Из рук в руки» до конца и сложил газету.

– Это не ерунда. Это газета, в которой миллион людей хотят что-то купить, а другой миллион – продать. Я не думаю, что много нашлось тех, кто встал в шесть утра, купил свежую газету и сидит над ней, как мы. – Костя опять посмотрел на люстру. – Сейчас только сделаю нормальный свет, и начнем сверяться. Ты смотри тех, кто продает, а я буду тех, кто покупает.

– Ладно, как скажешь. – Ваня нашел в газете свой раздел и, взяв карандаш, начал штудировать объявления.

Костя поднял голову и завороженно смотрел на кусок стекла, рассеивающий слабый свет от единственной сорокаваттной лампочки. Снаружи на люстре не было пыли. Убираясь в комнате, Костя доставал шваброй до люстры и кое-как протирал. Но внутри все было покрыто пылью вперемешку с засохшими насекомыми. Свет, потеряв всякую надежду вырваться наружу, радовал лишь очередную муху, попавшую в эту ловушку.

– Доброе утро, мальчики.

Костя отвлекся и оглянулся. Мама, уже в пальто, стояла в дверях, держа в руках большой шерстяной платок и белую вязаную шапку.

– Привет, мам, – он подошёл и поцеловал ее в щеку, – дай мне тряпку, хочу люстру протереть.

– Надо же, не прошло и года… Возьми сам в ванной. Кстати, вы учиться сегодня собираетесь?

– Конечно, Наталья Борисовна, нам сегодня к третьей паре. А сейчас у нас тут небольшой бизнес. – Иван приподнял газету, показывая, чем они занимаются.

– Понятно… – Наталья Борисовна скептически улыбнулась и удалилась.

Костя вышел за мамой в прихожую.

– Сынок, на плите макароны по-флотски. Только отцу оставьте. Он с суток придет, пусть поест.

– Хорошо, мам, – Костя закрыл за мамой дверь и вернулся в комнату.

Он поставил табурет на стол, забрался на него и, чуть покачиваясь на шаткой конструкции, принялся вычищать люстру.

– Блин, забыл лампочку. Вань, будь другом, сходи в кладовку, там на подоконнике лежат. Возьми одну.

Иван принес лампочку, Костя благополучно ввернул ее в патрон:

– Проверяй!

Ваня щёлкнул выключателем:

– Да будет свет!

– Так-то лучше, – Костя спрыгнул на пол, – теперь можно нормально работать.

Друзья принялись за дело.

С карандашами в зубах, сосредоточенно вглядываясь в мелкий шрифт, они водили пальцами по тонким, пахнущим типографской краской страницам и искали свой шанс.

– Автомобили можешь не смотреть. Там свои «перекупы», – Костя изредка давал советы, не поднимая головы.

– Ну да, у нас все равно нет денег выкупить даже самый дешевый.

– Двухкассетник бэушный продают, – бормотал Ваня.

– Хотят купить аккордеон. Посмотри, продает кто-нибудь? – просил Костя.

– Во, пенсионер продает свою библиотеку. Давай разом купим и будем по одной книге тихонько продавать?

Иногда складывалась пара товаров, и они брались за телефон. Иван звонил продавцам, а Костя покупателям, договаривались о цене. Разница между ценами была ничтожной или вовсе отрицательной, поэтому напарники продолжали упорно искать следующие варианты.

Спустя полтора часа Костя, уже начавший отчаиваться, обвел карандашом очередное объявление и с надеждой поднял взгляд на Ивана.

– У меня здесь фикус хотят купить. Высокий. Полтора-два метра, пишут. Глянь, продает у тебя кто-нибудь?

Иван торопливо пролистал страницы до нужного раздела и через несколько секунд воскликнул:

– Есть фикус – один и шесть метра. Цена три тысячи. Торг.

– Отлично. Я сейчас позвоню покупашке, попробую договориться тысячи на четыре. А ты потом звони своему и скинь хотя бы до двух пятисот.

Костя взял трубку радиотелефона, подошел к окну и, отодвинув штору, забрался на широкий подоконник. Он размышлял около минуты, а затем, решительно нажав на трубке зеленую кнопку, набрал номер.

Почти сразу из трубки послышался монотонный женский голос.

– Какой-то банк, – с удивлением доложил Костя, прикрыв трубку ладонью. Через несколько секунд автоответчик замолчал, Косте ответили.

– Добрый день, – обрадовался он, – я по объявлению. Вам нужен фикус. Я как раз его продаю.

В банке сначала усомнились в такой странной потребности, попросили подождать, и через несколько секунд уже другой человек подтвердил намерение.

– Здравствуйте. Вам нужен фикус? Мы продаем. Моя бабушка продает, а я ей помогаю. Она надолго легла в больницу, и нам нужны деньги, да и ухаживать за цветами некому. Маленькие горшки мы принесли ей в палату, а фикус приходится продавать.

Человек спросил, высокий ли фикус.

– Да, высокий. Один и шесть метра, – с готовностью тараторил Костя, – Родители, честно говоря, не хотят продавать. Бабушка очень любит этот фикус, но лечение стоит дорого. Нам хотя бы пять тысяч за него получить. Лекарства сейчас очень дорогие.

Банкира заинтересовало состояние фикуса.

– Конечно, в идеальном состоянии, – не моргнув глазом, выпалил Костя, – Бабушка даже кошку не заводила, чтобы та нечаянно не повредила фикус. Он ей достался двенадцать лет назад еще от… – он не успел закончить. В банке устали слушать причитания о бабушке, перебили, подтвердили готовность заплатить пять тысяч рублей и продиктовали адрес. Костя, зажав трубку между плечом и подбородком, жестом срочно попросил у Вани ручку и листок бумаги.

– Ой, а как же я вам его повезу? Он же огромный… Добавьте мне еще пятьсот рублей на такси. Знаете, я еще раз спрошу у родителей, вдруг они передумали продавать. – Костя замер, наступил самый тревожный момент сделки.

– Хорошо, я вам перезвоню через десять минут. – Костя нажал отбой, спрыгнул с подоконника и с довольной улыбкой, вскинув руки вверх, станцевал «ламбаду».

– Учись, студент, – Костя хохотнул и передал трубку другу, – как минимум два косаря мы заработали.

Иван нехотя взял трубку, понимая, что теперь торговаться предстоит ему.

– Слушай, а как мы его повезем? В обычное такси фикус не влезет. Да и пятисот рублей, которые ты попросил, нам не хватит.

– Само собой, не хватит. Но если бы я попросил тысячу или полторы, то они могли бы соскочить. А так они еще довольны, что я не знаю цен.

– Ясно. Тогда у нас не две тысячи, а меньше, – подсчитал Иван.

– Нет, на такси мы не поедем, – Костя выгреб все деньги из карманов, затем подошел к стеллажу с книгами и, достав здоровенный фолиант, открыл свой тайник. В «загашнике» осталось только две тысячи.

– У тебя сколько денег есть? – спросил он у Ивана.

Тот достал из кармана рубашки пятисотрублевую купюру и смущенно пожал плечами.