Надо было оставаться в сознании, заставить себя понимать, что это всего лишь в голове, всего лишь действие заклинания. Но, чёрт возьми, каждое из движений, каждый жест, каждое слово призрака были очень реальны. Надо было прогнать его. Поверить в его нереальность.
Каким бы Драко не хотел видеть Люциуса, но ожидать от него поощрений, узнав про Грейнджер, было бы глупо. Туман, представившийся отцом, был всего лишь порождением магии, попыткой сбить его с пути, отговорить. И как сладко было бы ждать того, что, прекратив борьбу с меткой, Драко мог бы приходить в этот эфемерный мир, в котором его ждал бы понимающий и сочувствующий отец… но это было невозможно даже в его воображении.
— Пошёл прочь!
Драко делает очередной вдох и всё также, стараясь не напрягать мышцы тела, повторяет странную мантру. Калейдоскоп перед глазами убыстряется, отправляя его в очередной штопор. Тело начинает зудеть, он чувствует явную боль в метке. Нельзя сжимать кулаки, нельзя напрягаться. Это всё только в голове. Он должен закончить этот яростный полёт, не сорвавшись, не останавливая безумия перед глазами и боль в руке. Глубокий вдох, и он вновь повторяет заклинание-мантру. Перед глазами последний раз вспыхивает жуткий калейдоскоп. И замирает.
Драко всё также лежит на полу в башне. Ничего не изменилось вокруг. Только страшно болит рука, а тело не желает слушаться.
Одно Драко понял наверняка. Отец даже под воздействием магии никогда не примет этого его решения. Решения быть с Грейнджер. И тут ничего не поделать.
Драко встаёт, слегка пошатываясь, и тут же ослабленный падает на колени и снова валится на спину. Если это только начало, то ещё несколько таких «чудных» испытаний, и выводить чёрную магию будет не с кого…
Шрам горел. Но сейчас добавилось ещё что-то. Руку выкручивало, и будто в неё врезались множество мелких иголочек. Перед глазами плыло, а на душе стало пусто. Драко полежал несколько минут неподвижно, привыкая к ощущению, смешанному с дикой болью в теле. Странное чувство, граничащее с мазохизмом. Ему было плохо и от того невероятно хорошо!
Начало положено. Так, значит, будет происходить прощание с меткой. Через боль. Через безумие и страх. Драко был готов на это.
====== Физический страх ======
Ещё два испытания в книге говорили о том, что должен сделать Драко перед последним, непереведённым.
Он должен был преодолеть физический страх и победить в неравной борьбе. Для выполнения второго испытания нужен был оппонент. Драко не сомневался в себе, но было очевидно, что победить надо человека, более сильного. Сильного магически или имелась в виду сила человеческая. Книга не давала никаких комментариев. Грейнджер предложила Дуэльный Турнир, на который Драко должен был вскоре ехать, защищать честь школы.
Значит, неравная борьба откладывалась на несколько дней.
Со страхом было немного проще. В книге написано, что страх этот должен быть физическим. Это не мог быть дементор, дементор высасывал силы, но не мучил тело. Это не мог быть Тёмный Лорд даже с условием того, что Драко безумно боялся его и много раз испытывал физическую боль от заклинаний, отправленных в его сторону. Тёмный Лорд умер, справиться с этим страхом ему уже не удастся.
Драко боялся смерти родителей.
А больше, казалось, он не боялся ничего…
Он не боялся высоты, прекрасно летая на метле. Он не боялся утонуть. Он не боялся тварей, которых показывали ему на уроках по уходу за магическими созданиями. Может быть, подошли бы драконы. Но книга требовала, чтобы человек преодолевал именно физический страх.
Драко опёрся руками о столешницу, нависая над бумагами. Признаться себе в том, что ты чего-то боишься, было, наверное, страшнее самого страха. Богарт на третьем курсе на занятии по Защите от Тёмных Искусств принимал форму гиппогрифа. Позже Драко, наверное, посчитал бы своим страхом профессора Грюма. Где бы сейчас найти богарта?
Драко покачал головой. Он видел в своей жизни такое количество жутких вещей, делал столько страшных дел. Пытал пленников, на его глазах Тёмный Лорд убивал неугодных ему людей. Он помнил, как хохотала его безумная тётка. Он помнил запах крови в холле Малфой-мэнора. Драко видел смерть, но не боялся больше убивать. Он не смог убить Профессора Дамблдора. Старый профессор не заслуживал смерти… но были люди, которых Драко смело прикончил бы своими руками! Он убедился в этом, избивая в сарае Теодора Нотта. Если бы Гермиона не остановила его тогда, он наверняка воспользовался бы палочкой и если не убил, то по крайней мере очень сильно покалечил бы Тео…
Смерть не была больше его настоящим физическим страхом. Скорее нет. Крики пленников, запах крови, зелёные вспышки, вылетающие из палочек Пожирателей Смерти. Это всё приходило по ночам в кошмарных снах. Но ни один из этих образов не был физическим страхом…
…Искать свои страхи в ночных кошмарах…
Оживить в воображении всё то, что снилось ему последние годы. Найти в этих ужасных образах самое страшное, справиться с этим и иди дальше. Сможет ли он когда-нибудь справиться со всеми своими ночными кошмарами? Нет… Такое вряд ли забывается.
В кошмарных снах был Тёмный Лорд, были дементоры, была смерть.
В кошмарных снах умирали родители.
В кошмарных снах убивали Грейнджер…
А ещё в кошмарах по ночам все еще приходил Кребб, падающий в Адское пламя. Скользкая от крови и пота рука, грузное тело товарища, тянущее их обоих вниз. Его душераздирающий предсмертный крик и языки огня, лижущие тонкую ткань мантии, захватывающие Винсента в жуткие объятия. Наверное, ни один крик пленника, умирающего от брошенного Авада Кедавра, не сравнился бы никогда с предсмертным криком Кребба.
Драко позволил ему упасть. Он позволил своему школьному товарищу сорваться с метлы и стать частью огромного, пожирающего всё вокруг пламени. Драко знал тогда и знал сейчас, что мог бы, наверняка, спасти Винсента. Но он не сделал этого. Он испугался. И, возможно, именно то, что он не удержал Кребба на метле, то, что позволил ему упасть, произошло вовсе не от того, что они не смогли бы спастись вдвоём. Драко всего лишь испугался, что он сейчас сам упадёт в Адское пламя.
Люди не боятся высоты. Люди не бояться глубины. Люди боятся упасть или утонуть.
Драко знал, что смерть от непростительного заклятия наступает быстро. Крики пленников обрывались молниеносно, и в ушах звучало лишь эхо, отбивающееся от стен. Кребб кричал иначе. Его крик пронизывал комнату ещё очень долго. Он мучился, умирая медленно. И приходя в кошмарных снах по ночам, Винсент Кребб винил Драко именно в том, что Драко не добил его, падающего в огонь.
Физический страх вырисовывался в голове довольно чёткой картинкой. Драко боялся огня.
Когда Драко был ещё совсем маленьким, мама отправилась с ним через каминную сеть куда-то. Он тогда раскапризничался, дёргал маму за платье, требовал внимания. Мама отвлеклась, неверно произнеся пункт назначения. И Драко полетел по каминной сети один. Маленький, напуганный ребёнок, оказавшийся в одну секунду в объятиях пламени, несущего его неизвестно куда одного, без мамы. Нарцисса нашла сына очень быстро. Он не успел даже толком понять, что произошло. Но путешествие каминной сетью он недолюбливал всю свою оставшуюся жизнь. Если была возможность, он выбирал любой другой способ перемещения. Шагнуть в огонь камина было для него нестерпимым.
Именно поэтому год назад, выпуская из ладоней руку Кребба, Драко не боялся умереть. Он боялся тогда, что смерть от языков пламени будет мучительной и долгой. Что в момент своей смерти он будет одинок и напуган, как в детстве.
Драко развернулся, яростно сверля глазами комнату. Они с Грейнджер провели в этой комнате много дней. И каждый раз, когда нужно было разводить огонь в камине, это делала она. Каждый раз, когда они засыпали на диване перед камином, закутавшись в плед, он старался отодвинуть ткань подальше от огня. Огонь не согревал, не дарил тепло и свет. Огонь приносил только мучение и смерть. Физический страх, который предстояло преодолеть Драко, находился прямо перед ним, пылая в камине старой башни.
