— Может, проще свозить его в мегамаркет и купить что-нибудь готовое?
— Господи, Мэлв, ты видел его? Подозреваю, ему не так-то просто подобрать размер готовой одежды. Нет, пусть будет портной. Я что-то забыл?
— Расчетная ставка, — напомнил Мэлвин. — Вы собираетесь платить ему, как всем остальным рабам?
— Да, конечно. Чёрт, я же знал, что о чём-то забыл. Пока что установи сто долларов в месяц, сервисная работа в моём личном автопарке. И зарегистрируй его, как положено. Подготовь все необходимые декларации и рассчитай, какой с меня за него возьмут налог. Словом, как обычно. Да, и ещё полный медосмотр.
— Слушаюсь, сэр.
— Теперь всё?
— Кажется, всё.
— Отлично. Зови его сюда.
Джаред шёл на его зов намного дольше, чем Мэлвин. Дженсен в нетерпении мерил кабинет шагами, ругаясь про себя и недоумевая, где его носит. Он уже собирался снова вызвать секретаря и узнать, передал ли тот приказ, когда за дверью раздалась наконец какая-то возня, а потом нерешительный стук.
— Войдите, — раздражённо сказал Дженсен, и из-за двери раздалось смущённое:
— Я не могу…
И тут до Дженсена дошло, что он забыл сказать Мэлвину, чтобы тот ввёл биометрические данные Джареда в компьютерную систему дома. Как и в большинстве богатых домов, у Дженсена всё работало на фотоэлементах: бармен узнавал его голос и предлагал ему любимый напиток, голографическая библиотека запоминала, какую он читал книгу, и открывала её на нужном месте, двери узнавали его по рисунку сетчатки и услужливо раздвигались. Для домашней системы Джаред был чужак, поэтому с ним она не была столь любезна. Наверняка он застрял в лифте и приставал к проходящим мимо всякий раз, когда ему надо было пройти через очередную дверь.
Странно, что Мэлвин не напомнил Дженсену об этом, и что до сих пор не внёс Джареда в систему.
— Открыть, — приказал Дженсен двери, и створки послушно разъехались в стороны.
Джаред ступил внутрь, сутулясь и оттого выглядя меньше и ещё моложе, чем в мастерской Джеффа. Он был ужасно смущён и очевидно взволнован, потому что наверняка понимал, как сильно задержался. Он встал у порога, свесив голову на грудь, и сцепил пальцы в замок, разглядывая носки своих поношенных кроссовок. На нём были те самые джинсы, в которых он работал сегодня, запачканные рабочей грязью, и чистая, хотя тоже не особенно новая футболка, туго обтягивавшая его широкие плечи.
— Простите, господин, — пролепетал он. — Я заблудился. Мистер Мэлвин сказал, куда идти, но двери не открывались…
— Мэлвин никакой не мистер, а тупица. Если не удосужился внести в систему твою биометрику, мог бы хоть сам тебя привести. Ты не виноват. Подойди.
Джаред подошёл. Дженсен указал ему на диван, и Джаред присел на самый краешек. Не похоже, чтобы он привык сидеть в присутствии хозяина.
— Тебе уже показали, где ты будешь жить?
— Да, господин, я видел бараки. По-моему, они очень удобные, гораздо лучше, чем…
— Ты будешь жить не в бараке. Видел пристройку возле гаража? Это корпус для гостей, но у меня гостей не бывает, так что помещение всё равно простаивает без дела. Будешь жить там.
Джаред искоса посмотрел на него. Потом сказал, сдержаннее, чем Дженсен ожидал:
— Спасибо, господин.
— Твоё рабочее место — гараж. Завтра или послезавтра я спущусь, покажу тебе свой автопарк, посмотришь, что можно сделать. Там половина не на ходу, я просто люблю старые монорельсы. Но, может, ты их починишь.
— Может, и починю, — сказал Джаред и застенчиво улыбнулся. У Дженсена кровь прилила прямо к паху от этой его улыбки. Но он заставил себя продолжать тем же нейтральным тоном:
— Есть будешь на кухне, в то время, когда сам захочешь. Ограничений никаких, проголодался — иди и скажи Пейну, это мой повар, чтобы тебя накормил. Работаешь пять дней в неделю по восемь часов. По необходимости могут быть сверхурочные. Суббота и воскресенье — выходные. Раз в год будешь получать увольнение от работы на две недели. В город выходить сможешь по моему разрешению. Если заболеешь, обратись к Мэлвину, он отвезёт тебя в госпиталь или вызовет врача. У него же раз в месяц можешь забирать свою зарплату, пока что сто долларов. Потом посмотрим.
Джаред смотрел на него, как заворожённый. Дженсену стало немного не по себе от этого взгляда — он говорил совершенно обыденные вещи, объяснял правила, которые действовали для всех, кто работал в его доме. А Джаред слушал его так, словно он обещал кормить его натуральными продуктами и возить в солярий каждый день. Кстати, насчет солярия — это мысль. Парень в отличной форме, вот только бледный, как туберкулёзник. Дженсен надеялся, у него нет никаких запущенных болезней.
— Теперь насчёт дисциплины, — продолжал он. — Насколько я знаю, твой предыдущий хозяин, мистер Морган, бывал с тобой довольно крут. Эти следы у тебя на спине — от электрического кнута?
Джаред вздрогнул так, словно Дженсен только что огрел его этим самым кнутом. Дженсен видел такие в действии пару раз — отвратительнейшая штука, сочетает эффект порки и электрошока. Боль адская, раны глубокие, но благодаря тому, что разрывы тканей тут же прижигаются электричеством, риск заражения очень мал, и раны быстро заживают. И эффективно, и удобно для хозяев.
— У меня в доме, Джаред, никого не наказывают кнутом. И вообще не используют физических наказаний. Если ты нарушишь какое-то из правил, ты будешь наказан, конечно, но в зависимости от тяжести проступка. За небольшую небрежность или ослушание у тебя будет вычитаться зарплата. За более грубые и часто повторяющиеся ошибки можешь лишиться выходного, отпуска или права выходить в город. За драки, воровство, предательство или любое иное умышленное нанесение вреда мне или моему имуществу — окажешься под замком, и тогда уже разбираться будем с тобой серьёзно, вплоть до передачи дела в Центр Гражданской Дисциплины. Но я уверен, что до этого у нас не дойдёт. Ведь не дойдёт?
Джаред мотнул головой. Он молчал с тех самых пор, как Дженсен начал объяснять ему правила, да и вчера точно таким же ошеломлённым молчанием прореагировал на официальный тон. Дженсену это не очень нравилось. Он хотел опять увидеть на лице Джареда ту сияющую улыбку, которая въелась ему в душу полгода назад. Но ладно, не стоит торопиться. Пусть он немного освоится.
— И последнее, относительно особых услуг, о которых мы говорили раньше. Иногда я буду посылать за тобой, в основном ночью. Ты должен приходить без каких бы то ни было отговорок. Опять-таки, если ты болен — скажи Мэлвину, чтобы вызвал врача. Но если ты будешь уклоняться без веской причины, ты очень сильно меня разочаруешь.
Джаред опустил голову. Сглотнул — Дженсен увидел, как кадык тяжело прокатился по его горлу вверх-вниз, — и кивнул, подтверждая, что всё понял.
Похоже, он был послушным, понятливым и квалифицированным рабом. Дженсен не мог взять в толк, за что Морган его избивал. Ну ничего, со временем он это выяснит.
— Если у тебя возникнут какие-то вопросы или нужды, обращайся к Мэлвину. Если будет дело ко мне, можешь передать через Мэлвина, а можешь обратиться напрямую. Но через Мэлвина проще, я редко бывают дома, а он при надобности легко свяжется со мной в любой момент.
Джаред опять кивнул, не отрывая глаз от пола. Дженсен подошёл, взял его за подбородок и поднял ему голову, заставив взглянуть себе в лицо.
Он ничего не сумел прочитать в этих широко раскрытых, ясных зелёных глазах. Вообще ничего.
— Можешь идти, — сказал Дженсен, отпуская его, и добавил, обращаясь к домашней системе: — Открыть все двери до нижнего этажа.
Джаред поспешно вскочил и торопливо вышел из кабинета.
Дженсен проводил его взглядом — и подумал, что, если Мэлвин ещё не успел внести Джареда в базу, то и на кухне Пейн его бы на порог не пустил. А значит, парень целый день крошки во рту не держал. Вот же проклятье.
Дженсен выглянул в коридор, огляделся — но Джареда уже и след простыл.
Изначально, подписывая с Морганом контракт, Дженсен предвкушал, что, как только Джаред окажется в его собственности, он немедленно завалит мальчишку на лопатки и оттрахает так, что у того дым из ушей повалит. Спрашивается, о чём он только думал? А ведь Дженсен был из тех, кто старался смотреть на рабов, как на нормальных, полноценных людей, которым просто не повезло родиться в долг. Он не презирал их, его возмущало жестокое обращение, бесчеловечная эксплуатация, невыносимые условия жизни и труда — словом, всё то, что считали нормой парни вроде Джеффа Моргана, хотя Морган был ещё отнюдь не худшим из них. Дженсен же старался по возможности облегчить своим рабам жизнь — не превращать её в рай, конечно, вряд ли это было возможно, но делать терпимой, не лишённой отдыха и удовольствий.
