Гвардейцы так и стояли, закрывшись щитами и окружив карету, правильно рассудив, что в туман двигаться опасно, да и боялись. Надежней дождаться или неприятеля, или выхода солнца и рассеивания тумана. Если выскочит неприятель, то победить тридцать гвардейцев не так просто, и надо не менее сотни тонгирцев, даже если с ними будут драгоны. У гвардейцев есть пики, и так их не возьмешь, кроме того, у них хорошие брони и умение владеть мечом намного выше.
Увидев меня с двумя тонгирцами в руках, сказать, что они удивились, значит ничего не сказать. Перед моим появлением как раз прекратили стрелять, они, наверное, решили, что я всех врагов убил. Отмахнувшись от вопросов, я потащил ветерана на другую сторону кареты, чтобы мне никто не помешал его допросить. Ну мало ли, а вдруг его подчиненные решат, что надо его ликвидировать, чтобы мы ничего не узнали. Я решил на всякий случай обезопаситься, оставив мальчишку им, и попросил поговорить с ним.
Вылил флягу воды на лицо моей добыче, дополнительно похлопал по щекам, и ветеран, так я его окрестил, начал приходить в себя. Нет, поймите правильно, я не кровожадный маньяк, но и излишним человеколюбием в отношении тех, кому хочется меня убить, тоже не обременен. А еще меня учили проводить экспресс-допрос в полевых условиях, я знал, куда ударить, где нажать, чтобы допрашиваемому небо с овчинку показалось и при этом он был бы способен все рассказать.
После беседы с тонгирцем выяснилось, что нас на пути ждет еще не одна засада. Гвардейцы посматривали на меня со страхом и спешили уйти с дороги. Туман уже разогнало поднявшееся солнце, и я, оттерев руки от крови, прошелся там, где недавно прятались нападавшие, собрал трофеи и свои сюрикены.
Потом переговорили с командиром гвардейцев и маркизом, определились с порядком движения, назначили авангард, арьергард и фланговое охранение, мне же достался свободный поиск. После начала движения я выдвинулся вперед и двигался в полукилометре от авангарда.
Еще одно нападение было совершено под самый вечер, когда на землю начали опускаться сумерки, из-за небольшой рощицы вылетело не менее полусотни конников, и они устремились в атаку на охрану кареты. При этом могу сказать с уверенностью, что это были не тонгирцы, правда, нападавшие просчитались, пусть их и было в два раза больше. Но когда они все втянулись в схватку, сзади ударили гвардейцы, находившиеся во фланговом охранении. Я оказался в самом центре схватки, и пришлось вертеться, отражая удары и разя в ответ. Бой был яростный и быстрый, гвардейцы успели приготовиться к встрече противника и даже смогли бросить сюрикены в нападавших. Что оказалось для врага неожиданностью, кто-то попал, кто-то нет, но это сразу внесло в ряды нападавших небольшую неразбериху.
На меня налетел, яростно визжа, мордатый воин в добротных доспехах и попытался меня зарубить, я отбил его меч и сам ударил и, не глядя, что там с ним происходит, сразу же отразил нападение следующего. Затем еще и еще, поворот влево, вправо, блокировка удара, сам наношу удар, снова блокировка, и так много раз, только успевай поворачиваться. Сзади меня двигается пара гвардейцев, прикрывая спину, это хорошо, потому что оглянуться назад просто нет времени. И вдруг враги закончились. Мы пробились сквозь строй нападавших и оказались у них за спиной. Ни на мгновение не задерживаясь, развернулись и снова вклинились в порядки противника.
Продолжался бой недолго, враг вдруг развернулся и кинулся уходить, преследовать его никто не стал. Отдышались, посчитали потери, было четверо убитых и трое раненых, а если прибавить четверых раненых утром, то отряд уменьшился чуть ли не вполовину. Правда, врага положили не в пример больше, но если произойдет еще пара таких нападений, то защищать карету будет некому. Уже стемнело, и надо было принимать решение, оставаться здесь или двигаться дальше. Опасно было и то и это, потому что у врага была возможность маневра, а у гвардейцев ее не было, они привязаны к карете.
Решили остановиться, но дальше по дороге, еще надо было предать земле павших гвардейцев. От последнего решили отказаться, так как копать было нечем, собрали трофеи, поймали с десяток коней и, отъехав от места схватки, стали устраиваться на ночлег. Выставили посты и секреты, хорошо, что на всякий случай брали с собой и провиант, и даже несколько палаток. Наспех сварили какую-то похлебку, накормили раненых, поели сами, и все стали устраиваться спать. Палаток, естественно, не хватило, поэтому половине гвардейцев, включая посты и секреты, досталось спать на свежем воздухе.
Я устроился чуть в стороне, кинул на землю попону и укрылся колючим, но теплым одеялом из овечьей шерсти, которое мне подарил кузнец перед отъездом. Заснул на удивление быстро и спал без сновидений. Разбудило меня чувство опасности, я открыл глаза и осмотрелся, не шевелясь, только медленно поворачивая голову. Метрах в пяти от меня двигались какие-то размытые тени; попытался приглядеться, но взгляд постоянно соскальзывал, и тем не менее понятно было, что это враг. Удивительно, как они пробрались мимо гвардейцев, охраняющих лагерь. Раздумывать было некогда, и я медленно, чтобы не привлечь внимания и не заставить врагов действовать быстрей, потянул из кобуры под мышкой пистолет.
Тихо повернулся и попытался прицелиться, с большим трудом, но мне это удалось. Повезло, двигались они от меня и на фоне тлеющих костров были хорошо различимы. Плавно нажал на курок, выстрел в ночной тишине раздался как гром среди ясного неба, я увидел, что тот, в кого целился, упал. И в этот момент пропало наваждение, я стал нормально видеть эти тени, они приобрели четкие очертания, и я стал быстро стрелять. Выстрелить удалось пять раз, но попал всего лишь четыре раза, лагерь проснулся, и стрелять было опасно, чтобы не зацепить своих. Сунув пистолет в кобуру, схватил свои мечи и стал спокойно ждать, побегут обратно – встречу, а не побегут, так там и без меня справятся.
Все-таки несколько человек бросились обратно, и я одного зарубил, а одного сбил с ног и оглушил. Пока он валялся, а лагерь гудел как потревоженный улей, собрал свою постель и, прихватив пленного, потащил в лагерь. Дотащив его до первого костра, бросил под ноги ближайшему гвардейцу.
– Присмотри, потом с ним поговорю, – попросил я его, а сам пошел к палатке маркиза, где уже собрались несколько человек. Не успел подойти, как на меня накинулся Арум, гвардеец, который бросил в меня звездочку во время показательного боя.
– Ты где был, почему ты шатаешься, где тебе вздумается?
Я был просто ошарашен, но тем не менее ответил:
– Во-первых, я, как и ты, спал, во-вторых, кто ты такой, чтобы задавать мне такие вопросы, ты что, стал заместителем маркиза?
После этих слов народ начал посмеиваться. Арума не любили, отец его был купцом, и почему он оказался в гвардейцах, было непонятно. Человеком он был злопамятным и, по слухам, наушничал герцогу о разговорах и обо всем, что происходит в казармах. Но так как пойман ни разу не был, все так и оставалось на уровне слухов.
– Может, это ты навел их на нас, – не унимался тем не менее Арум.
– У тебя, наверное, при падении на ристалище последние мозги вылетели, – проговорил я, и народ стал откровенно ржать.
– А ну, прекратили! – приказал маркиз, появляясь из палатки. – Ты кто такой? – уставился он на Арума. – А ну, отстань от него. Где старший охраны, проверить посты и секреты!
– Да, ваша светлость, сейчас их как раз и проверяют.
– Хорошо, как вернутся, пусть доложат, всем разойтись, проверить соседей и раненых. Серж, зайди ко мне, – проговорил маркиз и скрылся в палатке. Я последовал за ним.
В палатке горела свеча, стоявшая на столе.
– Присаживайся, я так понимаю, это ты поднял тревогу, чем-то громко хлопая, как тогда на дороге, наверное, это какое-то оружие.
Я замялся, врать не хотелось и не хотелось отвечать на последующие потом вопросы, если отвечу утвердительно. Но маркиз не стал развивать дальше эту тему.
– У нас вас называют воинами сумеречного ордена, почему так называют, я не знаю. Я хочу тебя попросить об одолжении, если вдруг со мной что-то случится… Подожди, дай мне договорить, – видя, что я хотел что-то возразить, остановил он меня. – Во что бы то ни стало надо спасти Бажену, дай мне слово, что ты это сделаешь.
