А Андрею предстоит понять, что просто так сын не будет любить его вечно.

Мне стыдно перед ребенком за то, что выбрала ему такого недостойного отца.

Ну и при чем тут ВИКИНГ?

С чего он вдруг вторгся в мой внутренний диалог?

Просто внешне он мужчина мечты. По крайней мере, моей.

Блин, он просто породистый арабский скакун. Я в жизни таких статных и успешных мужиков не видела, а может, и не увижу.

И он явно не «мальчик». Думаю, ближе к тридцати пяти.

Вот от кого можно рожать просто в целях поддержания генофонда.

Он тут явно проездом. Наверное, из-за той стройки. Последний месяц туда мимо нашего дома постоянно кто-то катается.

Такие мужики, как правило, путаются с какими-нибудь моделями.

Пф… банальщина.

Это даже хорошо, что я заехала ему по ноге. Это ему за всех недооцененных женщин планеты. Кто-то должен был ответить перед ними.

Хихикаю.

Какая же помойка в моей голове. Мне тридцать или сколько?

В аэропорту мы оказываемся через два часа. Никита посылает мне угрюмый взгляд вместо приветствия. Знаю, ему как бы не хочется все каникулы проторчать в доме на краю мира. Но я запланировала для нас кое-какие развлечения. Ему будет что выложить в свой «Инстаграм».

– Привет, моя конфетка! – визжу, доставая из складной летней коляски Варю.

На ней джинсы и дутая жилетка. На макушке милейший хвостик-пальмочка. Мордашка моей девочки измазана шоколадом, и я смотрю на Никиту укоризненно.

Достаю влажные салфетки, пока он обменивается рукопожатием с Ванечкой.

– Ого-го! – воркую, целуя пухлые розовые щеки. – Кто-то подрос!

Никита берется за их чемодан, а Ванечка толкает вперед коляску.

Покидаем аэропорт.

Прежде чем тронуться, скидываю сестре сообщение: «С твоими детьми все хорошо. Конечно, если тебе это интересно».

Ола – ла: «Не нужно желчи. Я знаю, что они приземлились».

Нет, конечно, она не плохая мать. Ведь она ищет им отца, как ни крути. Вообще, у Вари и Никиты отцы разные. Возможно, у них еще появится братик или сестричка. Оле всего-то тридцать пять. С нее станется.

Заезжаем в супермаркет и запасаемся продуктами на несколько дней, только после этого уезжаем.

На подступах к курортному городу льет такой дождь, что я дороги не разбираю. Слава богу, что я ехала очень медленно, а то мы бы точно слетели с трассы, когда шина на заднем колесе лопнула. Машина вильнула в сторону, но я смогла ее выровнять и плавно срулить на обочину.

Остановив «Ниву», хватаюсь за сердце, будто пережила инфаркт.

Я была в шаге от потери управления!

Потери управления машиной, под завязку набитой детьми!

– Охренеть! – резюмирует Никита, вместив все мои мысли в одно слово.

Смотрю назад. У Ванечки никакой реакции на случившееся, а у Вари и подавно. Она жует бублик, хлопая глазами.

Синхронно отстегиваем ремни и выходим с племянником под дождь.

Он натягивает на голову куртку, а я желтый капюшон.

Уже темнеет. Положение у нас хуже некуда.

Прижавшись друг к другу, в шоке смотрим на заднее левое колесо. Шина прямо-таки стелется по земле.

Что могло пробить это колесище?

По нам что, стреляли?!

– У тебя запаска есть? – кричит Никита сквозь шум дождя.

Запаска?

Я не смогу поменять колесо сама. Только если меня укусит радиоактивный паук. Никита тоже. У него руки как хворостинки.

Отстой!

Сглатываю и оглядываюсь.

Красиво.

Дорога в дымке – пустая.

Ни одной машины.

Я не знаю, куда звонить.

Это самый отстойный отстой за всю историю… отстоя.

Глава 5. Артем

Когда покидаю центральную усадьбу заповедника, льет нереальный дождь. До машины приходится идти семь минут, но мне любезно предоставили зонт.

Уже совсем не жарко. Я бы сказал, зябко.

Но место красивое. Все тут пропитано собственной историей. Я бы побродил, если бы не дождь и не моя неприязнь к праздным неторопливым прогулкам.

Я предпочитаю бег. Или лупить боксерскую грушу. То есть то, что поднимет пульс и заставит хорошенько попотеть. Это прекрасный способ разгрузить мозг. С недавних пор мне это даже во время секса трудно дается.

Кажется, я действительно на пределе.

Запрыгиваю на пассажирское сиденье «Тойоты» и вытягиваю перед собой ноги, после чего захожу в почту. Удивительно, но тут везде неплохо пашет интернет. Альбина прислала адрес моей гостиницы. Называю его Максиму, и мы трогаемся.

Мысленно подвожу итоги встречи, откидываясь на сиденье. Смотрю на проносящиеся мимо пейзажи, залитые дождем.

Здесь я буду жить ближайшие пять лет.

Никаких терзаний по этому поводу у меня нет.

Решение уже принято.

Через пару недель сюда приедет моя мать. Она недавно поборола онкологию, и врач рекомендовал сменить климат на горно-морской. Я, правда, не в состоянии постичь, каким образом совместить пользу горно-морского климата и вред ультрафиолета, которого тут в избыток.

Думаю, будет лучше, если мы станем жить вместе. По крайней мере, пока я не удостоверюсь в том, что она ассимилировалась. Нужно подыскать дом и все, что нам с ней понадобится.

Я с семнадцати лет не живу с родителями. Как только переехал в общагу универа, так больше и не вернулся. Ну, зато в тридцать шесть жить с мамой – самое то.

В своей жизни я всегда стараюсь подстроить обстоятельства под себя. И этот случай не исключение. Все будет по моим правилам, я так привык. Мне для комфорта нужно три вещи: приложение ума, частная неприкосновенность и спорт.

Думаю, все это мне здесь доступно.

На часах уже почти восемь вечера.

Чувствую усталость. Она скопилась в голове, будто в нее закачали литр лишней воды. Давит и раздражает.

Твою мать, это молния, что ли?

Невольно подаюсь к окну и смотрю на небо, потирая плечо. Повредил на последней тренировке. У меня синяк в полтела. Тренер свел меня с каким-то дагестанским психом. Я думал, он мне ребра сломал, но нет, обошлось.

Разминаю шею, хрустя позвонками.

Раздается оглушительный «бам», и я понимаю, что мне не показалось. Это реально была молния.

Серьезно?

Гроза в октябре?

Недоверчиво качаю головой и принимаю вызов на телефоне.

– Да?

– Как дела? – мурлычет Анюта.

Для нее совершенно нормально вынести мужику мозг, а потом пойти спокойно убираться в шкафу. Почему я ей это позволяю? Потому что как бы там ни было я к ней привык. Она сладкая девочка, любящая жизнь и секс. Ориентируясь на свою личную шкалу, за секс ставлю ей девять баллов из десяти. Десятку не могу дать никому, потому что нет предела совершенству.

– У тебя что-то срочное? – спрашиваю, постукивая пальцами по колену.

Не люблю словоблудничать. И она об этом знает.

– Как я только тебя терплю, Иноземцев! – вздыхает Аня. – Хочешь, приеду?

Если бы хотел, она бы уже была здесь. Об этом она тоже знает.

– Нет необходимости, – рассеянно говорю, теряя нить разговора.

– Не будь таким букой…

Но я уже ее не слушаю.

– Максим, ну-ка тормозни! – велю водителю, поворачивая голову вслед убегающей картинке, но он и сам успевает сориентироваться.

– Мне пора, – говорю в трубку и кладу ее.

Я не джентльмен. Об этом Аня тоже знает.

Просто долбаная фантастика!

Смотрю в боковое зеркало, чтобы увидеть, как к машине, рассекая потоки дождя, приближается фигура в желтом дождевике. На обочине, мигая аварийкой, стоит белая «Нива».

Максим опускает стекло, и я с нетерпением жду, что же будет дальше.

Девица подбегает к водительской двери и заглядывает к нам, придерживая край желтого капюшона. Она уже открывает рот, чтобы озвучить проблему, но видит меня и захлопывает его.

Сверлим друг друга взглядами.

Ага, это я.

Можем хоть до ночи так стоять. Это не я мокну под дождем.

Присматриваюсь к настороженному лицу, надеясь в этот раз хорошенько его запомнить, и вешаю на картинку табличку «особо, твою мать, опасно».