– В этом все дело?

– О чем ты?

– О деньгах. Каждый раз, как встает какой-то финансовый вопрос, ты очень омрачаешься.

– Глупости. – фыркнул парень, рисуя веткой на пепле от костра. – Не буду врать, у меня туго с финансами, но это не должно заставлять тебя волноваться. Но я не это имел ввиду. Я просто пояснил, что такие отпуски—просто обман себя, что жизнь- не день сурка, где ты встаешь утром, идешь зарабатывать деньги, чтобы вечером их потратить на что-то, чтобы потом снова встать утром и продолжать в том же духе, пока ты не найдешь себе такого же несчастного партнера, вы вместе не сделаете детей, чтобы научить их делать все то же самое, в то время как вы сможете спокойно зарабатывать деньги на достойные похороны, или немного отдохнуть, позволив детям заработать на ваши похороны, ведь они будут отлично знать, как это делать, а если вы не научили их, то они всегда могут спросить у друзей, или соседей, или незнакомцев, потому что мы все живем по одной схеме этой прогнившей системы.

– С этим ничего нельзя поделать, Рэндалл. – вздохнула Анна.

– Ненавижу деньги. – буркнул он в ответ. – Наверное, это взаимно, потому как их у меня никогда нет.

– Поэтому Бернардо тут?

– Что?

– Ты пригласил его, потому что так легче делить расходы?

– Ах. Нет. Берни было некуда деваться эти пару недель—он сдает свои апартаменты туристам через «Хост Ассоциацию Милан Турс».

– Хост Ассоциацию?

– Да. Это такая платформа для молодежи. Если у тебя есть свое жилье в туристическом районе, или близко к центру, ты можешь сдавать его туристам. В отличие от прочих сайтов, тут пользователи- в основном молодые люди, студенты или творческая элита. Хозяин может оставаться в доме и сдавать, например, комнаты, а может выехать, если это его жилье, и получить гораздо больше денег, так как отдыхающие будут предоставлены самим себе, без присмотра хозяев апартаментов. Бернардо сдает дом своей покойной матери в центре Милана, и обычно находится это время со мной, и мы делим деньги.

– Надо же. Хост Ассоциация. Очень интересно, – Анна отозвалась восхищенно. – Теперь понятно, почему он с нами в таком… личном путешествии.

Рэндалл игриво приподнял бровь.

– Ааа…Теперь ясно, почему ты такая злая! Не хватает… приватности!

– Что? Я не злая! – Анна надула губы.

– Конечно злая. Хочешь меня?

– Что?? – такого дерзкого вопроса она точно не ожидала.

– Я шучу. – захохотал Рэндалл, коснувшись ее носом. – Не ожидала?

– Хочу! – рявкнула девушка. – Не ожидал?

В следующий момент Рэндалл уже тащил ее в хижину, на ходу снимая с обоих одежду.

Он покрывал ее поцелуями. Анна реагировала на каждый порыв его страсти, и когда он повалил ее на землю и вошел в нее, она потеряла голову. Все окружающие звуки растворились, и единственное, что она слышала, был бешеный стук его сердца. Они были в таком экстазе, что стали единым организмом—стонущим, извивающимся, мокрым от пота. Он менял амплитуду движений резко, желая успеть попробовать все до момента разрядки. Он торопился, и часто Анна впивалась ногтями ему в спину, заставляя его стонать от удовольствия. Он закрывал ей рот своей ладонью, чтобы вскрикивания не разбудили Бернардо и семью из Германии, расположившуюся в палатке неподалеку. Но она не могла ничего с собой поделать и кричала так громко, что все его попытки были тщетны. Их сладостное соитие длилось долго, и они оба достигли вершины удовольствия почти вместе.

– Я люблю тебя! – пробормотала Анна в «этот самый» момент.

Рэндалл обессилено упал рядом.

Его дыхание было прерывистым, а голос хриплым. Все тело было покрыто испариной, но даже в ночном свете луны было видно, что его глаза сияли удовлетворением.

– Я так давно этого ждал, – добавил он.

– Неужели! – скривилась девушка. – По тебе не видно. Сложно вообще понять, нравлюсь я тебе или нет.

– Глупости. Иди сюда. – он прижался поближе и показал рукой на ее обнаженное тело. – Как такое может не нравится.

– Надеюсь, мы не разбудили Бернардо и тех немцев.

– Сейчас бы его знаменитый чай пришелся очень кстати, – съязвил Рэндалл.

– Согласна! – улыбнулась Анна и поцеловала его еще несколько раз. – Я пойду поставлю чай, если костер еще не догорел.

– Ок. Пойдем одеваться. Где вся одежда?

Они оба засмеялись.

– Ты снимал ее с нас по пути. Если у нее не отрасли ноги, отыщем по пути назад к костру.

– Идем. – Рэндалл состроил ехидную гримасу. – Начнем вылазку без трусов, по нарастающей.

И они вышли из палатки. Звезды подмигивали им, будто указывая, где искать вещи, сорванные в момент начала чего-то очень серьезного.

– Какой же ты красивый! – сказала Анна в сотый раз, наклонившись к уху Рэндалла, который лежал в палатке, оживленно беседуя с Бернардо о ценах на нефть и предстоящих политических выборах мэра.

– Спасибо. Ты тоже, – отвечал он, смущаясь в который раз. – Так, вот, о чем я…

Она не могла оторваться от него. Ей казалось, что она никогда не устанет от этих великолепных черт, от этой сияющей улыбки и бесконечных нелепых тем, которые часами любит обсуждать этот красавец. Но все же, именно после того, как у них произошло «это» она, как и все девушки, не могла не вернуться в прошлое мыслями. Она подумала о нем только сегодня, в первый раз за все эти дни. Она невольно сравнивала манеры общения двух мужчин, их жесты, привычки, манеры…

Марк… Он во всем другой. Пустые разговоры и бесконечные шутки ему совсем не присущи. Они могли часам обсуждать глубокие философские концепции, прикладные науки, аксиомы и теоремы. Если он шутил, то это было редко, к месту, элегантно даже. Улыбка была хоть и не роскошью, но явно не ежедневным орудием общения этого парня. Отношение к деньгам у него было тоже иное. Марк не боготворил, но уважал деньги, считал, что они необходимы для достижения счастья, его основная составляющая—без денег нельзя путешествовать, содержать семью, достойно растить детей и дать им должное образование, деньги нужны для обеспечения комфорта во всех сферах—здоровье, личной и общественной жизни. Потому он никогда не ненавидел материальное, стремился к богатой жизни, состояние недостатка его тоже злило, как и Рэндалла, но это не влияло на его отношения с людьми—он всегда был добр и вежлив.

В отношениях Марк был нежен во всех сферах, добр и немногословен. Он был отличный слушатель, когда Анна говорила без умолку даже на самые тривиальные темы, и никогда в жизни не нагрубил ей.

Анна улыбнулась от воспоминаний. Где он сейчас? На работе? Вспоминает ли о ней?

– … поэтому я однозначно за Питти! – услышала она обрывок фразы, выпаленной Рэндаллом, очевидно на предмет кандидатов в мэры.

– Он осел, твой Питти! – парировал Бернардо, жуя кукурузу. – Четыре копыта и хвост! Только и может, что обещать! И- а!

– Я устал слушать тебя, ты просто чайник! – рассердился Рэндалл шутливо. – Будто твой Спагетти лучше!

– Спинетти! И да, он поставил этот город на ноги, вот увидишь! – кукуруза летела во все стороны из набитого рта Бернардо. Он раскраснелся и махал руками в защиту своего кандидата.

Анна веселилась, смотря на них. Эти диалоги были бесценны. Ее уже не сердило общество Бернардо, он даже наоборот, как бы дополнял его. Его английский был помесью всех возможных акцентов мира, и слушать его было просто уморительно. Они были как непобедимая компания. Она подошла и села рядом с Рэндаллом, положив ему голову на плечо. Он повернулся к ней и брякнул:

– Одевайся. Мы уезжаем.

Анна опешила.

– Что? Ты же это не серьезно. Беседа о выборах не могла так рассердить тебя!

– Собирай вещи. Мы сегодня возвращаемся в город. У меня новый план.

– Как? Когда это у тебя появился новый план и почему я это слышу только сейчас!

– Ты слышишь это сейчас, потому что я тебе сейчас его рассказываю. Мой друг позвонил мне. У него есть роскошная вилла, и он уезжает на несколько дней. И просит меня посмотреть за ней.