Девушка в отражении прекрасна, у нее длинные струящиеся волосы и прихотливо украшенный плащ. Лицо… слишком пронзительно, чтобы его можно было назвать совершенством, и в то же время так великолепно, что иначе его все-таки не назовешь. Высоченные скулы. Острый подбородок. Скользящая, алебастровая кожа. А глаза… они похожи на бездонный обсидиан и, могут видеть все, не показывая ничего. К тому же их обрамляют до неприличия длинные густые ресницы, на кончиках которых остался серый цвет. Пепельные локоны волос, слегка вскруженные на концах, струились по всему силуэта тела до бёдер. Они перетекали в элегантное чёрное платье в пол с вырезом декольте, по бледной коже которого стекала влажная струйка, переходящая из ложбинки грудей на тонкую шею. Чёрные капли не собирались униматься. Мои чёрные глаза смотрели в отражение маской задумчивости, а губы, покрытые алой помадой, которая сливалась с кровью Лойдов, посылали себе уставшую ухмылку. Кончика носа вновь дотронулся аромат, наполненный горечью.

Томное молчание, которое было громче сирены. Моя правая рука, облокотившаяся на ледяную стену, уцепилась в горло чужаку.

– Встреча оказалась скорой.

Басистый смех. Кто-то, говорящий низким рокочущим голосом, произносит эти слова так близко, что я чуть не ударяю по зеркалу, разнося его осколки в щепки. Радует одно, я могу сделать это с чужаком. Вскочив, я почувствовала каждый его вдох и выдох в своей руке. Шея сжималась, как и ладонь в перчатке, пульсируя артерией. Мои зубы стиснулись в озлобленной ярости.

Я поворачиваю направление шеи и вижу мужчину в белоснежном костюме, отчего невольно щуришься. От существа веет чувственным изяществом и такой же чувственной непринуждённостью. Он высок – так же высок, как любой обладатель Светлой энергии, – и так же мускулист. Но на этом их сходство заканчивается, потому что если Светлые существа олицетворяют собой Свет и огонь, то этот соткан из мрака и холода. Что-то в нём меня настораживало. Возможно, его полная неподвижность? Он напоминал каменную статую, окружённую мраком и одиночеством древности. Инстинкт и желание бежать от него со всех ног вскипал в магии вкуса медного сплава.

– Светлый.

– Так много агрессии. Я был иного мнения о твоих чувствах к мальчикам с нимбами! – промурлыкал неизвестный, белоснежные глаза прищурились, словно читая всю мою историю длиною в три века за секунду.

– Мне не нравятся мальчики, – резким рывком сжала горло, демонстрируя власть. – Я предпочитаю мужчин.

– Предпочитаешь… Это по-царски. Королева Тьмы или аганий? Что тебе ближе? – вкрадчивый голос с хрипотой, доносящийся из бежевых губ, небрежность которого вывела меня из равновесия.

В ответ я едко фыркнула, вжимаясь когтями в бледную кожу. Он привалился к стене. Потом наши глаза встретились. Я почувствовала острые когти, впившиеся мне в мозг. Шёпот в голове был несравним с вторжением в личное пространство. Я подпрыгнула, заставив пол подо мной жалобно треснуть. Мои губы раскрылись в желании рявкнуть на неизвестного, но тут же сжались в тонкую линию, замечая, что мне выгоднее потратить время на установку новой стены из черной сети. Однако невидимые когти проникали глубже – в тело, легкие, сердце.

– Ответь, королева, сердце может разбиться, если оно не бьётся? – шёпот, наполненный издёвкой.

Моя верхняя губа поднялась в тон густой брови мужчины.

Мальчика.

Моя кровь безропотно подчинялась когтям всего мгновение. Стена вновь окрепла, а взгляд стал жёстче.

– Я холодна. Ну и что?

Всего секунда помутневшего рассудка, эта слабость так некстати. Я мотаю головой, словно пытаясь вытряхнуть из неё туман. Мои глаза наливаются мраком, я усиливаю начатие, раскрыв губы, оскалив клыки, словно готова оторвать кусок бледной кожи.

– Это не помешает мне вырвать твоё алое сердце одним движением ногтей, – эти слова слетают с моего языка еще до того, как я осознаю, что собираюсь их сказать.

Но я о них не жалею, ведь на лице Светлого отражается потрясение и стирает эту его омерзительную самодовольную ухмылку. Я оскалила клыки, словно хищница, готовившаяся к схватке.

Вновь чёрный туман. Моя голова всё тяжелее.

– Когда ты так шипишь, и вправду напоминаешь своих родственников рептилий, – басистый смех, граничащий с угрозой. Стервец воспользовался одной долью секунды.

В это мгновение я была рывком прижата к ледяному зеркалу. Послышался треск. Грубая рука держала за талию, не давая возможности вдохнуть. Его зубы сжались с такой же угрожающей улыбке белоснежных клыков.

– Быть может, оно не алое… – промурлыкал в интриге бессмертный, я на это лишь фыркнула.

Возможность видеть закрывал чёрный туман слабости и пепельные жёсткие локоны Светлого, грубо брошенные на мой нос. Эти локоны переплетались с моими. Единый холодный оттенок благородства.

Поднимаю руки и нажимаю на его плечи, пытаясь заставить Светлого немного отодвинуться назад, чтобы дать мне больше места. Но это все равно что толкать гранитную стену. Он не сдвигается с места. Во всяком случае, до нового призыва Тёмной из отражения.

– Я в состоянии проверить, мальчик с нимбом, – мой приглушённый ядовитый смех был такой же, как обычно, однако голова теряла вес.

– На данный момент ты не в состоянии даже меня задеть.

Логичный ответ устрашающ, об этом можно догадаться и не имея хрустального шара. Грубый голос, его вторая рука сорвала с треском перчатку, которая была не в состоянии закрыть гнилые вены до предплечья. Я даже не дёрнулась. Не могла. Была в сознании, а одновременно отмечала свою смерть в Небытие.

Скачок, словно меня ударили порывом воздуха, который я жадно глотала. Прилив несомненного наслаждения. Лучше, чем одерживать лидерство в интеллектуальных дискуссиях. Словно оторвалась от тела, которое не чувствовало тяжести. «Адская» легкость. Проклятье, я желаю остаться в этом чувстве навеки!

Распахнула грубые ресницы, встретившись с белоснежным хрусталем глаз. Быть может, они были слегка в сероватом оттенке, однако белые извилины были контрастом чёрному, как мои глаза, зрачку. Я не посмела дёрнуться, поскольку до сих пор чувствовала кайф. Чёрный туман рассеивался. Мне становилось заметно лучше. Я прошлась плавным движением мрачных глаз по силуэту, который до сих беспристрастно прижимал меня ладонью к осколкам стёкла, от которых меня скрывал жёсткий корсет кроя чёрной сетки. Бледная рука выходила из-под белоснежной мантии, такой белоснежной, как клыки Светлого, устремлённые на меня. Строгий нос обдувал ледяным паром. Аромат кофейных зёрен с нотами строгости. Я прошлась по бледной тугой шее, выделяющемуся кадыку, твёрдым плечам, переходящие в грубые руки. Вторая ладонь держала моё запястье правой руки. По рукаву белоснежной ткани контрастом выделялись потоки моей крови. Чёрные капли покрывали рукав с каждой секундой. Я бросила задумчивый взгляд на запястье правой руки.

Капли бесстыдно стекали по прозрачной коже, создавая глубокую лужу мрака. На безымянном пальце бесстыдно располагался алый рубин, наполняющий неслыханной силой, впитывающий мою кровь. Глаза с вызовом бросились на ядовитую ухмылку. Меня явно распирает тяга к насилию, впечатление такое, словно мне отчаянно хочется разорвать кого-то на куски. Я желала исполнить обещанное.

И исполню.

Но позже. Значительно позже для этой ситуации. Ещё не известна цель этой театральной постановки.

– Кровь нужно было спустить. Смертельная энергия убивает тебя. Она переполнена в твоём и без того неживом организме, Селена Лойд, – вновь ударение на второе имя. Должна была привыкнуть.

Он не повышает голос, не делает вообще ничего, что можно было бы расценить как угрозу, но моё тело вздрагивает, ожидая, что сейчас неминуемо последует подвох.

– Ответь мне, какого дьявола ты сильнее?! Светлый не способен даже прикоснуться к моей крови. У тебя все руки в ней! – шипение не обескуражило противника, как и меня. Это напоминало дикой прелюдией перед мертвым сном Лидера.