И становится так хорошо, так правильно…

И они, мои родители, такие красивые сейчас оба в лучах заходящего солнца, и папа так смотрит на маму, держит ее в своих объятиях и мама смотрит на него так… как только папа на нее смотрит, и всё так щемящее нежно, и в груди разливается счастье и я понимаю, что всё было не зря и…

Рука мамы вдруг взметается вверх и дарит щеке отца смачную пощечину.

Оу. Я даже прилив сил почувствовала от неожиданности.

А папа вдруг рассмеялся. Так легко-легко и очень счастливо.

- За всё? – нежно уточнил.

Мама слабо кивнула.

- Ты меня бросил, - обвиняюще шепчет. Но почти сразу ее мутные глаза распахиваются шире, тело выгибается в попытке приподняться. Мы с отцом подскакиваем одновременно, он требовательно смотрит на меня, но я не чувствую в ее состоянии никаких ухудшений.

- Амели, - вдруг выдыхает она прерывистым шепотом, почти задыхаясь, - где Амели?! Где наша дочь? Она в порядке?!

Ну как сказать… Лучше поинтересоваться этим вопросом, когда я отосплюсь, конечно. Суток так через трое.

Смотрю на отца, в попытке посоветоваться. Стоит ли сейчас показываться ей на глаза или сначала выясним, в курсе ли она, сколько лет прошло?

Папа едва заметно пожимает плечами.

- С ней всё хорошо, - осторожно отвечает, косясь на меня.

- Ты нашел ее? – мама явно едва держится в сознании, цепляется непослушными пальцами за лацканы папиной военной формы, как утопающий за соломинку. – Ты забрал ее?

- Нашел, забрал, - папа явно щадит чьи-то чувства. Нашел он меня, ага. Скорее уж я его нашла.

- Она не здесь? – мама всё не успокаивается. В мыслях я ворчу, чтобы не захлебнуться в эмоциях, но на самом деле, слезы из глаз катятся непрерывным потоком.

- Здесь, - неожиданно для самой себя произношу.

Мама вздрагивает всем телом, прокручивается в руках отца так резко, что тот едва успевает ее перехватить и не уронить, впивается в меня невидящим взглядом.

Кажется, этот рывок забрал у нее последние силы. Я точно знаю, я же их и вкладывала.

Ее губы раскрываются в немом изумлении, на глаза наворачиваются слезы, она смотрит на меня так цепко, словно пытается изучить каждую черточку. Тянет ко мне подрагивающую от усилия руку.

И я тут же тяну в ответ свою. Наши пальцы соприкасаются и я внезапно узнаю это прикосновение. Тогда, тот Призрак, что коснулся меня. Это была моя мама. Наверное, подумай я тогда об этом хоть на секундочку, сошла бы с ума, но сейчас это казалось очевидным. И правильным.

- Амели… - Шепчет она. - Амели…

Не в силах больше сдерживаться, сжимаю ее руку в своих ладонях, целую холодные пальчики, прижимаю к своей щеке. Вижу, как отец с другой стороны делает то же самое. Мама смотрит на нас в неверии и по ее щекам катятся слезы…

Глава 13

Год спустя

- Знаешь, что мне до сих пор непонятно? – спрашивает у меня активно жующий морковку Майк. Не то чтобы Майк любит морковку, но жевать кроме морковки в нашем лагере вот уже месяц как нечего.

- Прошел год, а тебе до сих пор что-то непонятно? – фыркаю, жуя… морковку, да.

- Эй, материалы дела рассекретили только три недели назад! – возмущается друг, который еще пару морковок спустя может официально называться кроликом. – Вот смотри, понятно, что магию архимаг откачивал далеко не один день, но почему никто вокруг ничего не замечал? И почему менялось поведение людей, он что, вселялся в их разум?

- Нет, - смеюсь, представляя, как наш преступник с небольшим чемоданчиком деловито вселяется в мозг жертв, - просто магия – ключевой фактор формирования нашей личности. Забирая у людей по крупицам саму их суть, архимаг провоцировал неизбежные изменения в характере и поведении, а также некоторую спутанность сознания жертвы. А почему не замечали… А как заметить без специальных тестов? Кому пришло бы в голову проверять уровень способностей мага в повседневной жизни?

- Ну, хорошо, с этим понятно, - Майк, прищурившись как заправский следователь, тычет в меня морковкой, - а зачем было устраивать тот прорыв, где наша группа чуть не погибла?

- Он пытался скрыть смерть Маркуса, не дать нам повод посчитать, что он собирает все магические дары.

- А зачем ему были нужны принц и король?

- Для подстраховки, скорее всего, - пожала плечами. Тут мы могли только предполагать. – Преступник не знал, что Эрик не унаследовал магию рода, а потому хотел захватить кого-то из них двоих на случай, если объединить отдельные дары всё же не выйдет. Этакий план «Б».

- А…

- Вот вы где! – послышался жизнерадостный голос мамы.

Эрик сполз под длинный стол с такой скоростью, что Ди Вальт бы им гордился. Не то чтобы мою маму тут не любили, очень даже любили, но каждый в лагере за прошедший год успел прочувствовать на себе выражение Арейна: «Сьюзи я предпочитаю любить исключительно на расстоянии».

Рыжая бестия, иначе маму не называли. Яркая, безумно красивая, с безграничным запасом сумасшедшей энергии, она светила ярче солнца, затмевая своей аурой всё вокруг. Неугомонная и смешливая, мама физически неспособна была сидеть на одном месте.

Поначалу я обижалась на папу, когда он говорил:

- Слава богу, ты скорее моя дочь!

Но глядя на то, как он с упорством осла вытаскивает маму из очередной передряги, в которую та попала по совершенной случайности, внутренне с ним все-таки соглашалась.

Мама… это мама.

Удивительно, как при всей ее детской непосредственности, жизнелюбии и легкости характера, она так нежно и предано любила папу.

И меня.

Не сразу, совсем не сразу, но в какой-то момент на ее глаза перестали наворачиваться слезы при виде взрослой меня, и тогда я буквально утонула в ее любви и ласке. Практически захлебывалась в какие-то моменты, но папа целенаправленно спасал.

- А у нас закончился очередной урок адаптации, - мама, исполнив изящное па, присела рядом со мной, тряхнув рыжей гривой длиной до поясницы. Ей-богу, она такая красавица, что я уже всерьез начинаю комплексовать.

- Уже адаптировалась? – лукаво улыбаюсь, точно зная, что урок еще идет - сама же принимала участие в его разработке. Так как у нас вдруг оказалось больше тысячи выживших существ, живших в самые разные временные периоды, пришлось придумывать целый курс по знакомству с новым миром. Впрочем, всё было не так плохо, как мы опасались – в основном пришли в себя те маги, что подпали под заклятие недавно. В их числе оказались и Маркус, и отец Мелиссы, которая позабыв обо всем, не отходила от вновь обретенного отца ни на шаг, светясь от счастья. А тех, кто принимал участие в изначальном эксперименте, набралось всего-то около семидесяти человек.

- Ами, я пропустила двадцать лет, а не двадцать веков жизни, единственное, к чему мне нужно адаптироваться так это к взрослой дочери рядом. – Плечи мамы поникли. История моего детства и сам факт моего без нее взросления очень сильно гложил маму. Настолько, что даже ее неуемная солнечная энергия гасла при мысли об этом.

Но я давно не злилась. Я просто хотела, чтобы она была счастлива.

- Родите еще парочку, адаптация пройдет проще, - пожала плечами, мечтательно зажмурившись. Это же настоящие братья и сестры! Родные! У меня, сироты!

- Ну уж нет, в этот раз он на мне сначала женится, - хитро произнесла мама. Вообще-то, жениться на ней папа пытается вот уже год (начальник лагеря имеет все полномочия их обвенчать). И вот уже год как получает один безоговорочный отказ за другим. Мама мстит и мстя ее жестока.

И хотя я полностью на стороне мамы, измучившегося папу уже жалко, а потому в тайне от мамы у нас назревает коварный план окольцевания по приезде в столицу, куда мы выдвигаемся со дня на день всей дружной компанией.

Точнее, не всей.

Эрик и Мел остаются в Пустоши.

Об этом решении я узнала давно, хоть и до последнего в него не верила. Эрик все-таки принц, а Мел – студентка. Но это их решение, и его принял даже Ди Вальт.

За несколько дней до отъезда мы с Эриком наконец нормально поговорили.