— Можно войти? — произнес полушепотом, и она впустила меня без слов. Опустила взгляд, прошла вглубь комнаты и присела на край кровати. Посмотрела на меня, и ее губы дрогнули. Она сглотнула рвущийся наружу стон.

Я закрыл за собой дверь, но не решился пройти дальше, хотя мне хотелось тут же броситься к ней и прижать к груди. Стоял у порога и смотрел на девушку мечты, а сердце замирало от жалости. Наблюдал, как медленно и отчаянно из ее глаз катятся слезы. Как падают на юбку платья и впитываются в ткань, оставляя на ней мокрые разводы. Жизнь научила меня быть черствым к чужим проблемам. В докладах разведки порой разгорались такие страсти, что разум закипал. Я обращал внимание лишь на коварные интриги знати, стараясь пресечь любое посягательство на власть Хаамы. Никогда бы не проникся жалостью к женщине, что воет в своих покоях от неразделенной любви. Такие отчеты отправлялись в архив, а порой и вовсе сжигались. Но сейчас все мое нутро сжималось от такой безграничной жалости, что напряглись все мышцы тела. Каждая хрустальная слезинка герцогини прокатывалась по моему сердцу горечью. Я едва сдерживал драконью ипостась, которая норовила выбраться наружу и уничтожить каждого, кто посмел обидеть Астрид!

— Что случилось? — проговорил сквозь зубы, яростно сжимая кулаки за спиной. — Кто-то посмел вас обидеть?!

— Нет, — отозвалась она на выдохе еле слышно. — Просто скучаю по дому, — от ее слов сквозило обманом, и я сразу понял, кто виновен в ее слезах.

— Ваши родные прибудут в Звинси уже сегодня. Не стоит так расстраиваться, — постарался утешить, но она продолжала утирать слезы и смотреть мне прямо в глаза. Казалось, она мысленно старалась поведать мне правду, признаться в которой на словах не позволяла гордость. Я утопал в бирюзовой боли ее глаз и холодный ком подкатил к горлу. У меня не было причин и дальше находиться в ее покоях, ведь правды все равно не дождусь.

Не отрывая от нее взгляда, нехотя проговорил:

— Если не нужна моя помощь, я пойду.

Она резко поднялась с кровати и подошла к камину. Стоя ко мне спиной, с нежностью произнесла:

— Останьтесь со мной, Пармис. Пожалуйста.

Мое сердце пропустило удар, а дыхание участилось. В мыслях по кругу вертелись ее последние слова, пробуждая во мне целый ворох странных чувств. Начиная от безумной нежности и заканчивая страхом, который пригвоздил меня к полу. Казалось, что стоит сделать шаг вперед, и обратного пути не будет. Я безвольно растворюсь в ее мире, утону в ее слезах, и вся моя прошлая жизнь потеряет всякий смысл. Но удержаться было выше моих сил!

Я прошел вперед по бордовой ковровой дорожке, что вела прямо к Астрид, и остановился в шаге от герцогини. Смотрел на россыпь ее волос, что прикрывали обтянутую корсетом спину и все мысли улетучились. Остался только первобытный страх запрета. Я боялся самого себя. Боялся не сдержаться и переступить грань, за которую заходить опасно. Завел руки за спину, чтобы невольно не коснуться ее прелестного тела, что манило своими соблазнительными изгибами.

— Но если вам не нужна моя помощь, то зачем мне оставаться? — шепнул и сглотнул ком в горле. Чувствовал, как кровь закипает в венах от возможности любоваться ее недоступным станом.

Астрид развернулась и посмотрела мне прямо в глаза, будто заглянула в душу.

— Вы проиграли в пари. Пусть это будет моим желанием. Тогда мне не придется отвечать на ваш вопрос, — в нотках ее голоса сквозило безнадежностью, и меня снова кольнуло чувство жалости. Самое обидное, что я ничем не мог ей помочь. Так сложилась судьба, и исправить ничего нельзя.

— Не согласен, — проговорил с улыбкой. — Я останусь с вами по собственной воле, а желание приберегите на будущее.

Дрожащими пальцами она заправила за ухо выбившуюся прядь волос, обошла стол и присела в кресло. Легким жестом руки указала на кресло напротив, и я принял приглашение. Знала бы она, с каким удовольствием я остался в ее покоях! С каким упоением ждал ее слов, чтобы в который раз насладиться ее прелестным голосом. Мимолетно вспомнил, что отец ждет меня в гостевой комнате и тут же отогнал от себя эту мысль. Сейчас для меня не существовало ничего важнее ее персоны!

— Тогда над желанием я подумаю более тщательно, — улыбнулась краешком губ и устремила взгляд на огонь в камине. Вот уже и слезы высохли, и улыбка выглядела искренней.

— Если так, то мой вопрос остался без ответа.

Что я хотел от нее услышать? Конечно же правду! Ту правду, о которой нельзя говорить, о которой и думать постыдно, но от того и слаще ее нет ничего на свете!

— Зачем? — повторила она мой вопрос. — Зачем? — шепнула еле слышно, отвела взгляд и задумалась. — Нет смелости ответить, — мотнула она головой.

Мы оба знали ответ, но не решались его озвучить. Положение не допускало откровений. А завтра Астрид окончательно и безвозвратно отдалится от меня на недостижимое расстояние. Станет принцессой Звинси и женой моего друга. И вот тогда я не посмею даже посмотреть в ее сторону! Больше никогда не прикоснусь! Душа разрывалась на куски, не верила, что будет именно так. А разум твердил, что надо уходить, пока не поздно, пока я еще в силах держать себя в руках.

— Как прошло свидание с Хаконом? — не удержался от новой реплики, неумело сменил тему и заметил, как Астрид старательно натягивает на лицо радостную маску.

— Прекрасно. Мне очень повезло с мужем, — отчеканила, будто заученный текст.

Наглая ложь бросилась в глаза. Я тут же вспомнил ее разговор с трэллом и хитро улыбнулся.

— Я рад, что ваш избранник оказался тем самым.

— Я тоже.

Она посмотрела на меня с вызовом, поджимая нижнюю губу, с немым подтекстом, но, даже понимая, что мы врем друг другу, я не решился первым открыть ей правду. Побоялся признаться в чувствах и вовсе не от того, что разведчик записывал наш разговор. Было страшно новь прикоснуться к запретному плоду. Мне слишком сильно понравится его вкус и тогда будет в сотню раз труднее остановиться. Лучше держать эти чувства при себе и стараться их потушить.

— Простите, Астрид, но меня ждет отец. Мне пора идти, — встал я с кресла.

Она тоже поднялась на ноги. Подошла ко мне и взяла за руку. Я ощутил тепло ее нежной кожи и глубоко вздохнул. Не решился заглянуть в бирюзовые глаза, опасаясь, что не смогу сейчас уйти.

— Понимаю, — шепнула она и прильнула к моей груди, продолжая крепко сжимать мою ладонь. Я не удержался и обнял ее в ответ. Прижал к себе так пылко, как только мог. А губы с вожделением потянулись к ее нежной шее. Страсть опьяняла, затмевала доводы рассудка и толкала на сумасшедший поступок. Я уже испытывал это чувство совсем недавно в таверне. Исступление, которое подчиняло себе волю. Я стоял на краю пропасти, меня безмерно тянуло прыгнуть, и я прыгнул!

В диком порыве заключил ее лицо в ладони и прикоснулся губами к губам. Будто глоток свежего воздуха после долгого заточения. А когда она ответила на поцелуй так же упоенно, ощутил ни с чем несравнимое блаженство. Вбирал в себя ее влагу и с нежностью окутывал ее губы своим теплом. Чувствовал ее дыхание, а сам почти не дышал. Внимал этот миг всеми фибрами души, не думая о последствиях. Страсть все больше засасывала в водоворот наслаждения, подхлестывала продолжать. Я провел ладонью по гибкой спине девушки до снования талии и резко прижал ее к себе, ощущая, как вожделение начинает разрывать меня изнутри до искр в глазах. Астрид запустила пальцы в мои волосы и по позвоночнику пробежали мурашки. Я содрогнулся от прикосновения и подхватил девушку на руки. Не отрываясь от сладких уст, понес ее в сторону кровати. Аккуратно уложил на постель и отпрянул, заглядывая в ее подернутые вожделением глаза. Ее грудь вздымалась, а губы приоткрылись. Больше всего на свете мне сейчас хотелось с ней близости, но что-то щелкнуло в голове. Вернулось чувство стыда и отвращения к самому себе. Осознание того, что собираюсь совершить непоправимую ошибку. Не мне суждено стать ее первым мужчиной! Не для меня она себя хранила! Я не имел никакого права из-за собственных желаний опорочить ее честь! Лучше никогда не познать близости с герцогиней и умереть от неразделенной любви, чем воспользоваться порывом страсти!