— Так. Что — то мне не всё понятно. — Заявил Потапыч. — Про то, что нужно сломать стены демонические — это ясно как божий день. Но что за берегиня такая?

— Это судьба одной из двух дев, что доселе живут в этих краях и стали по воле богов и судьбы, хранительницами этих мест. Одна спит непробудным сном и если не сможет проснутся отправится в Правь, оставив своё наследство той, что сможет выйти замуж. Вторая где-то так и ползает золотой змейкой в ожидании того, кто пробудит в ней чувства. Так что, Сергей — ищи их. Ищи и женись. Тогда и нас всех спасёшь, и жену красавицу получишь. Только вот, придётся тебе навечно в сумеречные земли уйти, стать их хранителем и правителем. Не сможешь вернуться оттуда. Так и останешься там жить. Если выживешь конечно.

За столом повисла тишина. И вдруг, из-за стола вскочила Тамара Павловна, схватила кухонное полотенце и давай им отца Антипа хлестать, словно плёткой.

— Ах, ты тупой поп. Ты зачем пьянь эдакая моего сына погубил! Зачем на такие страдания обрёк! Зачем меня без ребёнка оставить решил. Лучше бы для себя у бога благодать просил. Лучшеб сам по сумеречному пути пошел.

— Томочка! Томочка! — Вскакивая из-за стола, воскликнул Потапыч, пытаясь остановить разгневанную мать и спасти старого друга.

— Не гневайся, Томочка. — Успокаивающим тоном произнесла баба Надя. — Не виноват наш поп. Твоему сыну с рождения была уготована такая судьба. Так или иначе, но он бы стал тем кем стал. Да и чего ты боишься.

— Как же не бояться! Как не переживать! Ведь если не умрет, разрушая стены, то сгинет в сумеречном мире навеки. И не увижу я больше ни сына, ни внуков! — Рыдала женщина.

— Увидишь, не переживай. Хоть он и будет там жить, но навещать то мать ему можно будет. Да и кто мешает тебе к сыну переехать. Это я не могу, ибо мой сынок в закрытом городе работает. Там всё так засекречено, что даже родную мать не пускают. Вот и могу его только раз в год видеть, когда в отпуск приезжает. Так что, не беспокойся. Чует моё сердце, справятся наши мужики с поставленной предками задачей. Главное, время не терять и идти к хуторским мастерам за помощью.

Так и пошла беседа за столом своим чередом. Все дружно простили друг другу прегрешения вольные и не вольные, и стали обсуждать, что и как делать. А щекотун с молодой супругой на полке, поглядывал на людей, да посмеивался.

На следующий день, когда Серёга и Потапыч собрались было идти просить помощи у мастеров, их ожидал сюрприз.

— Утро доброе! — Раздался с порога знакомый голос кузнеца Градусова.

— Доброё. — Ответил ему Потапыч, выходя из комнаты в сени.

— Здравствуйте. — Поздоровался Сергей и тоже прошел в сени, на ходу накидывая лёгкую куртку, без которой Тамара не выпускала сына на работу.

— Тут слушок прошел, что решили вы одним махом наладить новую жизнь на хуторе. — Без лишних слов перешёл кузнец сразу к делу. — Так вот у нас есть к вам огромная просьба.

— Какая? — Почуяв не ладное, поинтересовался Потапыч.

— Может, вы не станете с плеча рубить? Многим новая жизнь нравится. Если честно, даже не многим, а всем. — Ответил кузнец. — Вы, наверное, не заметили изменений, что с открытием бреши между мирами произошли. Но они есть и не все плохие.

— Например? — Спросил старый следователь, который всё больше и больше начинал волноваться.

— Пошли ко мне в гости, в кузницу. Своими глазами всё увидишь, иначе словам не поверишь.

— Да в последнее время я стал в такое верить, что самому за собственный рассудок страшно становится. — Признался пожилой человек.

— Я тоже так думал, а потом убедился, что с головой и рассудком всё в полном порядке. Просто, времена возвращаются при которых наши пращуры ещё жили. Жили и о своей жизни подробные рассказы с поучительными заметками оставили. — Философствовал кузней, ведя гостей в свою кузницу.

— Привет! — Поздоровался маслобойщик Захар, завидев следователей и кузнеца. — Заждался уже вас, что так долго?

— В смысле дождался? — Удивился Потапыч. — Чую вы тут что-то неладное затеяли, раз заждался. Выкладывайте, о чём за нашими спинами договорились7

— Ну, Потапыч, ты даёшь! — Рассмеялся Градусов. — Сразу видно профи сыскного дела. Сразу угадал, что заговор затеяли. Но не пойми не правильно. Как сказать о таких делах на прямую, да ещё тем, кто, вот уже несколько месяцев, на нечисть охотится. Только вот нечисть не вся такая плохая. Среди иномирцев много и хорошего народа. Таких же работяг как и мы.

— Что ты имеешь в виду? — Спросил Сергей.

— То, что не нужно всех убивать. Нужно учиться жить рядом, бок о бок. Так, как жили с ними в мире наши пращуры.

— Правильно говоришь, Максим. — Поддержал слова кузнеца Захар. — Я вот послушался совета пращуров и получил отличных помощников, что справляются с теми делами, что слишком опасны для людей.

Потапыч неодобрительно взглянул на маслобойщика, но промолчал и молча последовал к его маслобойне. Зато Сергею слова мастеровых показались весьма правильными.

— Зачем убивать или ссорится с теми, кто тебе ничего плохого не делал. — Думал он, следуя за старшими.

— Мир вам. — Раздался спокойный, низкий голос со стороны воды и следователи взглянули на реку. — Матерь божья! — Воскликнул от неожиданности Потапыч и замер в нерешительности, ибо на водном колесе играли самые настоящие русалки, а рядом с ними на берегу, развалившись, лежал водяной. — Это что, костюмы такие? Невероятно реалистично!

— Сам ты костюм! — Не выдержав гаркнул на пожилого человека Захар. — Я конечно всё понимаю, но после стольких месяцев общения с нечистью, можно было бы и научиться отличать настоящих от ряженых.

— А ну цыц! Ты как со старшими разговариваешь?! Давно по шее не получал? Так я это мигом исправлю! — Возмутился Потапыч и хо тел было залепить маслобойщике увесистую затрещину, как вдруг, заметил, что Сергей — то не удивлён.

— Эй, мелкий! А ты чего такой спокойный? Словно русалки для тебя обычное дело.

— Так и есть. — Кивнул в ответ молодой человек. — Я их впервые увидел, когда мы сюда из-за куриного божка приходили. Это они тогда пакостили и колесо останавливали.

— П что нам оставалось ещё делать. — Пожав мускулистыми плечами ответил водяной. — Мы с дочурками в конец оголодали без доступа в явный мир. Вот и пришлось время от времени колесо масло бойни портить, чтобы Максим принимался его чинить и маслом смазывать. Остатки того масла, что расплывались по воде, спасали нам жизни.

— А теперь что изменились? — Спросил Сергей. — Вы получили доступ в явный мир и теперь что? Чем теперь питаться будете? Людьми или людскими душами?

— Мммм. — Причмокнув от удовольствия, произнёс водяной. — Мммм… Не скрою, соблазн велик. Вкуснее человеческой плоти, вкуснее человеческой души ничего никогда не пробовал. Только вот слишком большую плату за столь изысканные яства потом заплатить придётся. А я человек семейный. У меня вон семеро дочерей и три сына. Их на ноги поднять надо. Да и жизни научить тоже. Не могу я позволить такую роскошь — как охота на человека. Вот и пришел к тому, чьи предки договор заключили с моими предками. Вечный договор. Не рушимый договор о взаимопомощи.

— В чём суть этого договора? — Взглянув на Максима. — Чем расплачиваешься с водяным за работу.

— Едой. — Ответил маслобойщик. — Они те ещё прожоры. Но и работают на славу. Колесо вертят без остановки. Следят за его целостностью, а когда оно ломается, то мне не приходится рисковать жизнями моих рабочих. Ведь теперь, все подводные работы водяной с русалками выполняет. А любят они кушать мслице да с овощами и мяском. В общем, как мы — обычные люди.

— И что? Даже на жизненную энергетику не покушаются? — С нотками подозрительности, поинтересовался Сергей.

— Хм. Есть такое дело. Я сам позволяю брать им мою жизненную энергию а крохотных количествах, что на мне не отражаются. Взамен, они делятся своей, в равной степени. Как положено по древнему договору.