— Я не собираюсь тебя заставлять, — говорит Бен. — Мне не обязательно.

Раздаётся звонок в дверь. В коридоре звучат голоса и чей-то смех. У меня нет никакой одежды, и я не знаю, захочет ли инспектор увидеть моё лицо, когда придёт. Блять, блять!

пара перенесла гнездо??? самое безопасное место… жить со своей парой? какой у нас заботливый Бен, заботливый альфа-самец, мы порадуем его — примем его семя…

Я иду в душ, чтобы быстро смыть с себя пот, и капельки воды иглами впиваются мне в кожу. Покончив с этим, я вся трясусь, наспех вытираясь полотенцем, которое на ощупь как наждачная бумага.

Ко мне подбирается низкий голос Бена.

— Рей здесь. У неё разгар течки, и она прячется от меня.

— Вот как! Застенчивая особа, да? — Инспектор стучит в дверь. — Выходите, мисс Кеноби. Я хотел бы представиться — инспектор Митака.

Я прочищаю горло.

— Я… э-э… не одета. И я не доверяю Бену.

— Открой дверь, я передам тебе кое-какую одежду.

Тьфу! Затылок покрывается бисеринками пота, но я подхожу к двери, завернувшись в полотенце. Дрожа, я отодвигаю латунный шпингалет и чуть приоткрываю дверь. Меня обдаёт прохладным ветерком, и я чую запах Бена ещё сильнее, отчего голос внутри переходит в овердрайв.

пара пара пара пара помоги мне пара прошу прошу ох пожалуйста оплодотвори меня наполни своим семенем дай мне щенков наполни мой живот…

Как и предполагалось, дверь распахивается, сбивая меня с ног. Я едва успеваю поправить полотенце, как Бен заходит внутрь.

На вид он такой же безумный, как и я. Его волосы собраны в пучок, но чёрные пряди обрамляют лицо, а ворот рубашки растянут оттого, что он постоянно его теребит. Он делает это снова, глядя на меня сверху вниз, сжимая ткань и потирая грудь. Мой взгляд падает на полиэтиленовый пакет, зажатый у него в руке.

Невысокий темноволосый мужчина выглядывает из-за огромного плеча Бена и машет мне.

— Доброе утро, мисс Кеноби. Как проходит ваша первая течка?

Я хочу выбить айпад из его рук. Бен смотрит на меня и медленно опускается на корточки.

— Супрессанты не помогают! — вырывается из меня шипение, и я указываю на Бена, когда он достаёт пластиковый контейнер с едой. — Если он набросится на меня, я подам в суд!

— Вы имеете на это полное право. Мистер Соло сказал мне, что вы переезжаете в его квартиру и здесь жить не будете. Я зайду в конце недели, чтобы проверить, как у вас с этим продвигаются дела. Но я вижу, что вы вместе, как того требует закон, так что я подпишу все необходимые бумаги.

Бен не обращает внимания на инспектора Митаку, пока тот машет ему и прощается. Я остаюсь в ванной наедине со своей «второй половинкой», и он не в состоянии перестать на меня пялиться. Я сердито смотрю на него, жалея, что не могу раздуться как кобра.

У него дёргается кадык.

— Я принёс еду. Подумал, что ты проголодалась.

— Я, блять, не голодная. Отвали от меня.

Он открывает контейнер с клубникой, и мой желудок сжимается в предвкушении. Бен отправляет одну ягоду себе в рот и опускается на колени, придвигаясь ко мне ближе. Из моего горла вырывается рык, и я сворачиваюсь в тугой комок, а он мурлычет в ответ, как будто успокаивает разъярённую кошку. В ушах грохочет пульс, когда он приближается, и я, как это ни парадоксально, возбуждаюсь от гнева и…

Он надувает губы и смотрит на меня, стоя на коленях.

— Больно, да? Чувствуешь давление в животе?

— Иди к чёрту.

— Я знаю, как это происходит. Омеги обожают ныть об этом, умоляя их трахнуть.

Бен предлагает мне контейнер с клубникой, и я хватаю ягоды. Он склоняется, утыкается носом в мои волосы, и я решаю отпустить всё это, пока набиваю рот. Клубника сладкая и сочная, и я смакую каждый жалкий кусочек, вплоть до зелёных черешков, измазывая рот ягодным соком. Желудок пробуждается, и я понимаю, что умираю с голоду, а в двух шагах от меня гора еды.

Кажется, Бен уловил мои мысли. Он скользит носом по моей щеке и целует в уголок рта, слизывая сок. Я вздрагиваю и крепче сжимаю полотенце.

— Хочешь мою рубашку? — бормочет он.

Я коротко киваю. Любая защита сгодится. Он откидывается назад, снимает рубашку и держит её у меня над головой, чтобы я смогла её надеть. Она гигантская, но удивительно тёплая и мягкая, она пахнет домом и безопасностью. Бен берёт полотенце и зарывается в него лицом, а я на мгновение теряюсь в запахе рубашки, погружаясь в него с головой. Голос удовлетворённо урчит.

наша пара обеспечивает…

Отпихнув Бена, я на четвереньках ползу к еде. Он поворачивается мгновенно, быстрее, чем в голове успевает промелькнуть хоть какая-то здравая мысль, и хватает меня за бёдра. Он прижимает мою задницу к паху, но отступает, стоит мне развернуться и ощериться. Я рычу и вижу его с поднятыми руками в извинениях, и затем разрываю набитый едой пакет.

Бен усаживается сзади и притягивает меня, устраивая у себя между ног. Он глубоко вдыхает, касаясь моей ярёмной вены, пока я, игнорируя его, беспорядочно вскрываю контейнеры. Сначала я беру горсть черники и запихиваю её в рот так быстро, что чуть ли не давлюсь. Она такая вкусная и сладкая! Сок стекает по моим пальцам, и я забываю, что должна злиться на человека, сидящего позади. Его пальцы скользят по моему плечу, а другой рукой он сдавливает мою ляжку, разворачивая запястье так, чтобы обхватить её полностью. Меня это не волнует. Я слишком занята жратвой.

Он шепчет мне на ухо, и я почти чувствую его влажные губы.

— У меня дома есть ещё еда для тебя, Рей… и твоё гнездо. Я принесу тебе всё, что захочешь. Что ты любишь?

— Стейки, — ворчу я с набитым ртом. Я вдруг странным образом успокаиваюсь и перестаю так быстро есть. — … Я люблю персики. Бананы. А ещё чернику.

— Это я понял. Помощь нужна?

Я колеблюсь, но киваю. Бен берёт меня за локоть, направляет мою руку к своему рту и начинает обсасывать мои пальцы, один за другим. Когда он заканчивает, я возвращаюсь к еде и ёрзаю от мягкого прикосновения губ к моей коже. Жуя кусок курицы, я наблюдаю, как его длинные пальцы скользят по внутренней стороне бедра к самому верху, прикрытому лишь краешком его рубашки. О моих расцарапанных предплечьях он не говорит ни слова.

Хриплый голос Бена шелестит мне в волосы.

— Почему бы нам не пойти домой, м-м? Примешь тёплую ванну, а я принесу ещё фруктов, и мы обустроим твоё гнездо. Это ведь лучше, чем пол в ванной, верно? — Он ухватывается за мои бёдра обеими руками, прижимается крепкой грудью к моей спине. — Я помогу снять напряжение.

Матка сжимается, как будто услышав его, и я охаю от боли. А в этом какой смысл? Просто тупое напоминание о том, что моё тело одержимо жаждой залететь? Бен с сочувствием воркует, когда я нагибаюсь вперёд и даю погладить себя по животу.

— Чертовски больно, — говорю я, морщась.

— Знаю… Бедняжка Рей. — Он просовывает руку мне под рубашку и проводит указательным пальцем по рёбрам. — Тебе станет лучше, когда мы займёмся сексом. Я не буду торопиться. Выпущу в тебя узел, и мы сможем поспать в твоём гнёздышке, а потом я досыта накормлю тебя черникой.

Я напрягаюсь при упоминании о сексе.

— Я не…

— Тише, — шепчет Бен, — тише. Мы не будем этого делать, если не хочешь. Просто давай наведём порядок в гнезде. Уверен, я не так уж и хорошо там всё обустроил.

наверняка плохо, соглашается голос. сытый животик… покой перед спариванием. да… покой… ванна черника сон

Веки начинают тяжелеть. Еда помогла сбить неистовую лихорадку, и мне спокойнее, когда моя кожа касается кожи Бена. Всё напряжение сосредоточено под моим пупком; не то чтобы оно поглотило меня, но всё к тому и идёт. Я приваливаюсь к его груди и тяжело дышу, безучастно блуждая глазами по стенам, и он целует меня в висок. В его груди урчит, как будто он снова замурлыкал.

— Хочешь спать? — спрашивает он. Теперь его голос нежен и мягок, в нём нет прежнего голода.

— Угу.

Бен протягивает руку, чтобы сложить контейнер в пакет. На долю секунды я начинаю дремать и так же внезапно просыпаюсь, но Бен проводит пальцами по моим влажным волосам и что-то шепчет мне на ухо, отчего я снова расслабляюсь. Он завязывает на узел пакет, помогает мне подняться с пола и тут же подхватывая меня, когда я чуть ли не падаю как подкошенная. Я приваливаюсь к раковине и мою руки, а голова так и клонится набок. Господи, почему я так устала?