— Вороны. Скорее даже грачи. Да, грачи. Они ведь разновидность воронов. – Уильям перестал грести и внимательно посмотрел на Викторию.

— Неожиданно. Обычно люди называют попугаев. – Виктория ухмыльнулась, слегка пожав плечами.

— Я не такая как все. – это было правдой, такой как она больше не было. Уникальная муза.

— И почему же именно грачи? – ему действительно был интересен выбор этой девушки.

— Ты знал, что грачи выбирают пару на всю жизнь? Каждый год они снова вьют гнезда, возвращая своему союзу некую искру. Думаю, у них можно многому поучиться. – её ответ на самом деле нисколько его не удивил, поскольку, несмотря на то, как отчаянно она всегда пыталась показаться взрослой, порой даже стервозной, он видел в ней лишь девушку, у которой отняли само право жить, любить, и что не мало важно – быть любимой.

— К сожалению, грачей я тебе не покажу, но мне кажется и эти гости тоже неплохи собой. – течение привело их именно туда куда он планировал. Их небольшая лодка оказалась окружена символом верной и чистой любви, грации, совершенства, чистоты и невинности.

— Боже мой, лебеди, что они делают тут? – она засмеялась и с восторгом стала смотреть по сторонам, пытаясь их сосчитать, но это было бессмысленно.

— Мне кажется, это настоящее чудо, что их здесь так много. Хочешь покормить? – Уильям достал батон хлеба и поломал его пополам, предлагая одну половину девушке.

— Конечно. Ещё спрашиваешь. – она с радостью забрала хлеб и стала кормить лебедей, радуясь, словно ребёнок, тому, как эти птицы с удовольствием поедали хлеб из её рук.

Спустя некоторое время они отправились назад, и на половине пути юноша вновь перестал грести. Она была так поглощена радостными эмоциями от лебедей, что не сразу это заметила.

— У меня есть ещё небольшой сюрприз для тебя. Закрой глаза. – девушка, наконец, умолкла, после чего посмотрела на него в удивлении.

— Уильям. – он лишь закатил глаза и подвинулся максимально близко к ней. Её недоверие его обижало.

— Закрой же. Обещаю, что не будет никаких непристойностей. – ещё некоторое время Виктория смотрела на него, улыбаясь, после чего, наконец, согласилась и закрыла глаза.

— Жаль. – Уильям лишь ухмыльнулся, порой понять настрой Виктории ему было тяжело. То она убеждала его яро в том, что у них только деловые отношения, то сама флиртовала с ним и, как сейчас, например, была не против непристойностей.

— Нравятся? – раскрыв глаза, Виктория увидела перед собой букет белых орхидей, довольно большой. А также радостное лицо Уильяма, ожидающего её реакции на подобный сюрприз.

— Боже мой, какие красивые. – она приняла букет и вдохнула их аромат, улыбаясь, как ребёнок, она была так удивлена, ведь вокруг дома, где они жили, не росли эти цветы, а значит, Уильям осуществил ради неё вылазку в город. Ей льстило то, что он делал ради неё.

— Значит они достойны тебя. – Виктория с улыбкой погладила цветы, рассматривая их красоту. А Уильям вновь взялся за вёсла и стал грести в сторону дома.

— И что же теперь в твоей программе? – теперь это была интересная для неё игра.

— Еда. Не знаю как ты, а я уже проголодался. – Уильям подмигнул Виктории и они с улыбкой продолжили смотреть друг на друга, направляясь в дом.

Он постарался на славу – обед оказался действительно очень вкусным, но, пожалуй, самое главное блюдо было в конце – десерт.

— Не может быть! Ты приготовил суфле! – она раскрыла глаза, убрав ладони с лица, смеясь, в то время как Уильям разместил десерт прямо перед ней на столе.

— Сюрприз! – он достал из кармана последний атрибут праздника.

— Ты даже свечи нашёл. – Виктория широко улыбнулась, потому что ей было приятно видеть то, как он сейчас размещал эту деталь на свой собственный десерт.

— Вернее свечу. Решил не давить больше тебе на больное. Загадай желание. – Уильям поставил одну свечу в середине десерта и зажёг её, после чего погасил свет в комнате и сел рядом с ней.

— Думаешь оно сбудется? – уже тихо спросила Виктория и Уильям взял её ладонь в свою, нежно погладив.

— Я уверен, нет, убеждён в этом. Только мне не говори. Тогда точно всё получится. – Виктория внимательно взглянула на пламя свечи, после чего, зажмурившись, задула её, услышав затем радостные возгласы Уильяма и его аплодисменты, поздравляющие её с праздником.

Этот десерт они разделили за бутылочкой вина, в результате чего Виктория очень сильно повеселела.

— Хочу позировать тебе. – произнесла девушка, допив вино, после чего, встав со своего места, пританцовывая отправилась в мастерскую.

— Серьёзно? Или это вино на тебя так влияет? – прокричал он ей вслед, поднявшись с дивана, он тоже отправился туда, где застал девушку, рассматривающую картину. Уже многое было сделано. Был завершён фон, а также основа фигуры. Не хватало лишь самого главного – лица, поскольку Уильям всегда опасался испортить таким образом картину. Ему удалось воплотить то – из-за чего они и познакомились – яркий божественный свет, исходящий от её кожи.

— Эта картина не точна. На ней нет ни одной родинки. Это не я. – Виктория сидела на стуле перед картиной и внимательно её рассматривала.

— Да ты что? – поинтересовался Уильям, также смотря на картину. Её замечание было правдивым. На теле Виктории действительно было много родинок, особенно привлекательной была родинка с левой стороны ниже ключицы.

— Именно. – она развернулась к нему лицом и приподняла брови.

— Тогда прошу. – прошептал Уильям, наклонившись к ней, указывая впереди себя на ширму. Гордо вздёрнув голову, она встала со своего места и прошла за ширму, где разделась, оставшись лишь в трусах. Она надела на себя большой халат, что висел на ширме, и туго завязав его на себе, вышла и прилегла на диван.

Для того, чтобы максимально правдиво отобразить те самые родинки её тела на картине, создать собственную карту звёздного неба на холсте, он подвинулся ближе к ней, определённо нервничая, он касался её тела, очень бережно и аккуратно, боясь причинить ей дискомфорт. Сначала его руки бродили по её шее и ключицам, а затем он осмелился слегка приспустить плечи её халата.

— Щекотно. – Виктория слегка заёрзала и убрала его руки с себя.

— Боишься щекотки? Такая взрослая ведь. – на время он остановился, но затем набросился на Викторию, щекоча её, отчего та закричала и стала сильнее вырываться из его рук.

— Уильям! Прекрати! Изверг! – Виктория до смерти боялась щекотки, она смеялась, но на самом деле это не было приятным чувством, щекотка для неё была словно боль.

— Попалась! – он всё же остановился, тяжело дыша и смеясь, поскольку и он сам немного утомился от этих активностей. Уильям повалил её на диван во время всего этого и они лежали вот так, совершенно близко друг к другу, пытаясь отдышаться.

— Я тебе нравлюсь? – поинтересовалась Виктория, слегка склонив голову. Подобный вопрос его опешил. Кажется, вино развязало ей язык.

— Конечно. Я ни раз говорил тебе, что ты моя муза. – Виктория неодобрительно застонала и поёрзала на своём месте.

— Ты не ответил на мой вопрос. Я нравлюсь тебе как мужчинам нравятся женщины? – она медленно закинула на его бедро сначала одну ногу, а затем другую, тем самым ближе к нему прижимаясь, что не могло не ускользнуть от его взора.

— Мне обязательно отвечать? Ведь это очевидно. – подобная близость с ней была впервые за всё то время, что они провели вместе, к тому же, это было довольно тяжело для него. Устоять перед ней.

— Да. Обязательно. – приказным тоном произнесла девушка, отчего Уильям приподнял свои брови, смотря ей в глаза, которые сияли сейчас по-особенному – то ли от счастья, во что ему очень хотелось верить, то ли от вина, которое она выпила. Опустив на мгновение глаза на её губы, он решился, пожалуй, на самую большую дерзость по отношению к ней. Уильям поцеловал её. В губы. Так чувственно. Словно истосковавшийся любовник наконец встретился со своей любимой спустя столько лет разлуки. Виктория же лишь потянулась вперёд, впиваясь пальцами в ворот его рубашки. Поцелуй же был оборван лишь тогда, когда им обоим стало нечем дышать.