Группа учеников Владивостокского коммерческого училища. Стоят – Павел Цой и наш герой.

В апреле 1919 года Дальневосточная краевая партийная конференция принимает решение – усилить партизанское движение в крае владивостокскими большевиками. С поддельным паспортом на имя Александра Булыги юный коммунист пробирается из Владивостока в Сучанскую долину, партизанскую столицу Дальнего Востока. И, как написали бы сегодня – «становится участником незаконного вооруженного формирования».

Красный партизан Александр Булыга воевал три года – не забывайте, что на Дальнем Востоке Гражданская война длилась на два года дольше, чем в европейской России. Как он сам писал позже: «Как писатель, своим рождением я обязан этому времени. Я познал лучшие стороны народа, из которого вышел. В течение трех лет вместе с ним я прошел тысячи километров дорог, спал под одной шинелью и ел из одного котелка».

Потом об этих событиях сложат песни. «По долинам и по взгорьям» помните? «Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда – партизанские отряды занимали города». Так оно и было – в январе 1920 года мы видим нашего бойца «Особого Коммунистического отряда» ликующим на улицах Спасска-Дальнего, из которого партизаны только что выбили белогвардейцев и заняли город.

Двенадцатый полк Красной армии ДВР, Дальний Восток, 1921 г.

Воевал юный партизан геройски: молодость не верит в смерть, поэтому Саша лез в самое пекло. Сначала дрался с белогвардейцами, потом с японскими интервентами. В бою с японцами под Спасском был серьезно ранен – однополчане вынесли его с поля боя на руках.

Его боевой путь оказался длинным – и в прямом смысле слова тоже. Выздоровев, Булыга по заданию партии через Харбин на китайском пароходе «У-тун» пробирается в Благовещенск. Здесь, на великой реке, Саша занимается переправкой боеприпасов в Амурскую область, и вскоре назначается комиссаром 13-го Амурского полка. Как он напишет позже: «Несмотря на мою молодость – 19 лет, я уже прошел школу партизанской борьбы в Приморье, борьбы с японцами после 4–5 апреля, был ранен, имел за плечами комиссарский стаж, имел среднее образование, был относительно политически грамотен и уже был известен как агитатор-массовик».

***

И вот здесь я хочу прерваться и немного поговорить о Гражданской войне. Почти все мои герои прошли ее в молодости, и, боюсь, мы сегодня не совсем понимаем – что это было.

Поэтому мы ненадолго оставим Сашу на высоких берегах Амура, а я расскажу вам об одном из его будущих подчиненных, который в этом самом 1920-м году был здесь же, совсем неподалеку.

В детстве я, наверное, был антисемитом. И все из-за него. Вот он.

Он меня всегда раздражал. Я просто обожал великолепный цикл рассказов Паустовского про кота-ворюгу, резиновую лодку и т. д. И только он все портил.

Я долго не мог понять – зачем Паустовский тусил с этим Фраерманом? Какой-то карикатурный еврей, и имя у него дурацкое – Рувим. Нет, я, конечно, знал, что он автор книжки «Дикая собака динго, или Повесть о первой любви», но это только усугубляло ситуацию. Нет, книгу я не читал, и не собирался. Какой уважающий себя мальчишка будет читать книгу с таким сопливым названием, если «Одиссея капитана Блада» в пятый раз не читана?

А Паустовский… Паустовский был крутой. Реально крутой писатель, я почему-то это еще ребенком понимал.

А уж когда вырос и узнал про три номинации на Нобелевскую премию, международную славу и Марлен Дитрих, публично вставшую на колени перед любимым писателем, я зауважал его еще больше.

А уж как я его зауважал, когда, поумнев, перечитал его книги… Паустовский не только многое видел и многое понял в этом мире – он был мудрым. А это очень редкое качество. Даже среди писателей.

Особенно среди писателей.

Примерно тогда же я понял и почему он дружил с Фраерманом.

А теперь хочу поделиться своими догадками с вами.

Меня всегда удивляло – почему про Великую Отечественную снимали пронзительные фильмы, на которых люди плакали, а Гражданская была каким-то развлекательным аттракционом. Про нее снимали большей частью всякие развлекательные «истерны» вроде «Белого солнца пустыни» или «Неуловимых мстителей».

И только много позже догадался – это было то, что в психологии именуется «замещение». За этим развлекаловом они прятали от нас правду о том, чем на самом деле была Гражданская война.

Поверьте, бывают такие случаи, когда правду не факт, что нужно знать.

В истории, как и в математике, есть аксиомы. Одна из них гласит: в России нет ничего страшнее Смуты.

Никакие войны, никакие эпидемии и рядом не стояли. Любой человек, погрузившийся в документы, отшатнется в ужасе и повторит вслед за потрясенным классиком, вздумавшим изучать смуту Пугача: «Не дай Бог увидеть русский бунт…».

Гражданская война была не просто страшной – это было что-то запредельное.

Это был ад, вторгшийся на землю, прорыв Инферно, нашествие демонов, захватывавших тела и души недавно мирных обывателей.

Больше всего это походило на психическую эпидемию – страна взбесилась и впала в буйство. Пару лет никакой власти не было вообще, страной владели мелкие и крупные группировки обезумевших вооруженных людей, которые бесцельно метались, пожирая друг друга и заливая почву кровью.

Демоны не жалели никого, они инфицировали и красных, и белых, и бедных, и богатых, и уголовников, и мирных обывателей, и русских, и иностранцев. Даже сегодняшних мирных хоббитов – чехов – не пощадило. Их уже везли эшелонами домой, но и они заразились, и полилась кровь от Пензы до Омска. Сегодняшние любители пива и кнедликов зверствовали так, что поневоле заставляли вспомнить средневековых таборитов, шокировавших всю Европу.

Эшелон белочехов

Я расскажу только про один эпизод той войны, позже названный дипломатами «Николаевским инцидентом». Причем не буду пересказывать его подробно, дам только основную канву событий.

Был такой, как сегодня бы сказали, полевой командир «красной» ориентации по имени Яков Тряпицын. Незаурядный, надо сказать, был человек. Бывший прапорщик, выбившийся в офицеры из рядовых на Первой Мировой, еще солдатом получивший два Георгиевских креста. Анархист, на Гражданской воевал против тех самых белочехов в Самаре, потом ушел в Сибирь и добрался до Дальнего Востока.

Однажды он поругался с командованием, и, недовольный решением о приостановлении боевых действий до прихода частей Красной Армии, заявил, что создает собственный партизанский отряд. Новообразованный отряд состоял из самого Тряпицына и верных ему людей, которых набралось всего 19 человек. Несмотря на это, командир объявил, что отправляется восстанавливать Советскую власть на Амуре и ушел в поход – уже с 35 людьми.

По ходу рейда отряд рос, они начали занимать села. Тогда начальник гарнизона Николаевска-на-Амуре, фактической столицы тех мест, белый полковник Медведев отправил навстречу Тряпицыну отряд во главе с полковником Вицем. Белые решили ликвидировать красных, пока те силу не набрали.