***

Я рассказал почти обо всех персонажах с фотографии, но одного героя моего романа на ней нет – как я уже говорил, он остался за кадром. Этот студент не жил в общежитии, как остальные мои герои, но их тесная дружба, продолжавшаяся всю жизнь, меньше от этого не стала. Так что – без промедлений, в тот же час, позвольте познакомить вас.

Аврамий Павлович Завенягин родился под звон колоколов в светлый день Пасхи, 1 апреля все того же общего почти для всех моих героев 1901 года. Произошло это на железнодорожной станции Узловая, что в Тульской области. Родился он в семье паровозного машиниста Павла Устиновича Завенягина и был девятым и последним ребенком.

Свое редкое имя – Аврамий – получил благодаря популярному тогда «Сытинскому календарю», утверждавшему, что 1 апреля – день Святого мученика Аврамия. Позже в имя усилиями паспортисток вкралась вторая буква «а», благодаря чему у его детей оказались разные отчества: сын всю жизнь был Юлием Аврамиевичем, а дочь – Евгенией Авраамиевной.

В многодетной семье, впрочем, количеством букв не заморачивались и звали последыша просто Авраней.

Но это продолжалось недолго.

Практически всю жизнь Аврамия Павловича звали именно Аврамием Павловичем, это отмечают все мемуаристы. Всегда звали. Даже когда он был студентом-первокурсником.

Вот что писал его однокашник Василий Емельянов, наш Ядерщик: «Авраамий Павлович Завенягин был бывшим секретарем укома, его всегда, даже в студенческие годы, звали – Абрам Павлович». Ему вторит и другой бывший студент Горной академии, геолог Леонид Громов: «Я не помню, чтобы кто-нибудь называл его по имени, только Абрам Палыч. Не помню, чтобы кого-нибудь из студентов, кроме него, называли по имени-отчеству. … И это получалось само собой, безо всяких с его стороны претензий или подсказок».

Интересен также следующий факт. Сам Аврамий Павлович, как и было положено в патриархальных семьях, всю жизнь звал своих родителей на «вы». В этом, конечно, нет ничего особенного. Удивительнее другое – с какого-то момента и Павел Устинович вдруг начал «выкать» своему младшему сыну, и так они оказывали друг другу взаимное уважение много-много лет.

Как рассказывала дочь нашего героя, в семье любили вспоминать эпизод, как дед, узнав о назначении сына директором Магнитки – главной тогдашней стройки страны, о которой радио и газеты трещали с утра до вечера, немедленно приехал в Москву. «Он был очень взволнован, долго колебался и все-таки задал своему взрослому сыну один-единственный, но важный вопрос: «Аврамий, а Вы справитесь с этой работой?».

Павел Устинович Завенягин

Все эти странности с именованиями объяснялись просто – Аврамий Палыч обладал уникальным врожденным талантом.

Кому-то от природы дается абсолютный слух, другому – голос, который даже «ставить» не надо. Третий отродясь спортом не занимался, но ему от рождения дана невероятная сила – я таких людей видел. А Аврамию Павловичу при рождении выдали непревзойденное умение управлять людьми и решать поставленные задачи.

Аврамий Павлович Завенягин был управленец милостью божьей.

Создателя польской «Солидарности» Леха Валенсу, помнится, за его врожденный талант политика часто называли «политическим животным». В таком случае Завенягин был «животным управленческим» – никто лучше его не мог решить поставленную задачу оптимальным способом, при этом используя имеющиеся ресурсы самым эффективным образом. Не случайно всю жизнь любимым изречением Завенягина были слова поэта Баратынского: «Дарование есть поручение, и должно исполнить его, несмотря ни на какие препятствия».

Этот его талант проявился еще в ранней юности, когда он учился в реальном училище в соседнем с Узловой городке Скопине.

А. Завенягин – ученик реального училища.

Как и все мои герои, Завенягин очень рано пришел в революцию – он стал членом партии большевиков в 16 лет, сразу после революции, в ноябре 1917 года.

И, едва вступив, ушел в организаторскую работу как рыба в воду.

День и ночь он ведет партийную работу в Туле, Узловой, Скопине и Рязани. Правда, когда началась Гражданская война, прятаться за партийной работой он не стал. Тогда молодой редактор рязанской газеты «Известия» написал сестре Марии: «Во вторник еду на фронт или в Москву на командные курсы. Иного выхода нет. Колчак, окаянный, напирает. Успокой домашних. Напишу как-нибудь больше. Если мама вздумает ехать ко мне – отговори. Желаю счастья».

Как известно, нигде люди не растут так быстро, как на войне. Гражданскую войну юный Завенягин закончил в полковничьей должности начальника политотдела Рязанской пехотной дивизии. А после расформирования дивизии 18-летнего комиссара партия отправляет на партийную работу в Донбасс – «всероссийскую кочегарку».

***

Регионы, обретшие собственное лицо, крайне неохотно с ним расстаются.

Донбасс – не исключение.

Донбасс всегда похож на Донбасс – и в десятые годы XXI века, и в девяностые века XX, и в двадцатые годы все того же XX. Во все времена и при любых режимах там все те же степи, все те же терриконы, и те же пресловутые «донецкие четкие пацанчики».

С последней составляющей в 20-е годы XX века было особенно хорошо.

1-й Запорожский пеший полк имени гетмана Дорошенко армии УНР вступает в Бахмут, апрель 1918 года.

В Гражданскую войну на территории Донбасса творился форменный дурдом – по этой территории, хаотично сменяя друг друга, шастали большевики, белогвардейцы-калединцы, «самостийники» Центральной Рады, опять большевики, но уже Донецко-Криворожской республики, чубатые гайдамаки, сечевые стрельцы и запорожцы УНР, чопорные австрийские и германские оккупанты, опять «шароварники», но уже гетманские, рудничные партизаны, донские белые казаки-красновцы, англо-французские войска, повстанческие отряды анархо-комунистов, деникинцы Май-Маевского, красные стрелковые дивизии Антонова-Овсеенко, махновская Революционная повстанческая армия Украины, врангелевцы…

Атаман Гайдамацкого коша Слободской Украины Е. И. Волох

Местное население от всей этой кутерьмы малость озверело и решило не оставаться в стороне.

Едва ли не каждое уважающее себя село формировало собственные силы самообороны, в просторечье именуемые «бандой», во главе с каким-нибудь батькой-атаманом. Чаще всего такое формирование контролировало свой район, но при случае не отказывало себе в удовольствии пошарить в закромах у соседей. Количество таких отрядов не поддавалось никакому учету, их были тысячи, они возникали и исчезали, иногда собирались в довольно крупные альянсы, чтобы в любой момент рассыпаться.

В 1920 году, когда Завенягин был прислан устанавливать Советскую власть в Донбассе, дурдом был в самом разгаре. Большинство городов Донбасса контролируют большевики, в Волновахе и Мариуполе – врангелевцы, Старобельск держат махновцы.

При этом за пределами крупных населенных пунктов никакой власти нет, окромя тех самых сбившихся в неисчислимые банды местных «хлопчиков» с обрезами.

Зато с махновцами, в облегчение большевикам, заключены «старобельские соглашения», по которым «красные» большевики и «черные» анархисты – последователи батьки Нестора – образуют временный альянс, призванный выбить с Донбасса идеологически чуждых «белых» врангелевцев. Чтобы потом сторонники социалистического выбора уже с чистой совестью продолжили резаться между собой.