Егор замолчал: говорить о таком было трудно.

   - Да, - удивленно протянул Константин, - дела. А можно мне прочитать письмо?

   - Нет, - тут же ответил Егор. - Оно очень личное. Правда, Костя, не стоит.

   - И что ты собираешься делать?

   - Отказаться, конечно. Она явно нездорова, если делает такой подарок чужому человеку, хотя я никогда не замечал за ней каких-то странностей. Но вот тут загвоздка: надо с чего-то начать, а я не знаю, где она сейчас, как искать ее сыновей, кто ее подруги. Не знаю о ней ничего, кроме места, где работала до пенсии.

   Костя задумался.

   - Давай сделаем так, - наконец-то проговорил он. - Посетим квартиру, увидим, действительно ли существуют документы на твое имя. На них должен быть адрес конторы, где их оформляли. Попробуй там хоть что-то узнать.

   Квартиру они, конечно же, посетили. Костя, удивленно покачивая головой и время от времени тихонько бормоча что-то себе под нос, медленно прошелся по всем четырем просторным комнатам, внимательно осматривая обстановку, картины на стенах, большую и со знанием дела собранную библиотеку, заглянул даже на кухню.

   - Был бы счастлив, если бы и со мной произошла такая фантастическая история, - задумчиво произнес он. - А ты уверен, что должен отказаться?

  Егор не ответил: он рассматривал документы на квартиру, гараж и машину, которые лежали на столе в кабинете. И все они действительно были на его имя.

   ***

   Костя позвонил в пятницу вечером. Он сообщил, что утром собирается поехать за медом к знакомому деду в Грешнево, и спрашивал, не хочет ли Егор поехать с ним. Любовь Лобановского и его кота к меду была известна всем и часто становилась предметом шуток друзей. Егор и сам неоднократно наблюдал, как питомец Кости гипнотизировал взглядом банку с любимым лакомством.

   Когда-то он читал о коте, который был безмерно счастлив, если ему удавалось полакомиться солеными огурцами, теперь вот сам познакомился с любителем меда. Конечно, кот получал от Кости лишь пару капель, но и это приводило ленивого толстяка в неописуемый восторг. Видимо, в кошачьем царстве, как, собственно, и в любом другом, не все было так однозначно и просто.

   На предложение друга Егор, конечно же, ответил согласием. Место это он знал. Поселок находился километрах в двадцати от города. На самом въезде Костя остановил машину.

   - Посиди здесь. Я скоро вернусь, - сказал он и направился к ближайшему дому.

  Егор согласно кивнул головой и стал через окно наблюдать за другом, который вошел в калитку и постучал в дверь небольшого дома. Через некоторое время она открылась, и на крыльце появилась девушка в накинутой на плечи курточке. Она не пригласила Костю войти, и Егор стал невольным свидетелем их встречи. Слов, конечно же, слышно не было, но зато было хорошо видно, как Костя о чем-то просил, в чем-то убеждал девушку, а она лишь отрицательно качала головой.

   Что-то знакомое почудилось Егору в этом жесте, и он напрягся, пытаясь понять, что же именно его так насторожило. Потом он увидел, как Костя попытался взять знакомую за руку. Она же снова покачала головой, сделала шаг назад и скрылась за дверью. А Егор вдруг понял, что узнал ее. Эта была она, девушка по имени Ната, которую он так и не смог забыть и которую очень хотел увидеть еще хоть раз. Откуда же ему было знать, что Костя по-прежнему с ней встречается?

   Не знал Егор и того, что после этих встреч друг, как правило, возвращается домой в дурном настроении, долго и нудно воспитывает своего наглого кота и в который уже раз дает себе слово не подходить к Нате ближе чем на пушечный выстрел. Не знал и того, что проходило какое-то время, и ноги Кости словно сами несли его к знакомому дому. Странно все это было, странно. И совсем не вязалось с прежним поведением всегда в себе уверенного Лобановского.

   Костя открыл дверцу машины и, так и не стерев с лица недовольное выражение, сел.

   - Нет, ты видел? - спросил он Егора. - С самого Нового года извиняюсь и прошу всего-навсего о встрече. И, заметь, все совершенно без толку.

   - Бывает, - старательно пряча свое волнение, ответил тот, - правда, редко.

  И действительно, что-что, а уговаривать девушек Костя умел. Талант был у человека.

   Он еще о чем-то говорил, но Егор его уже не слышал. Он сидел, прикрыв глаза, и прислушивался к себе, удивляясь той радости, которую вдруг ощутил. И то, что он не видел эту девушку со встречи Нового года (а это без малого десять месяцев) ровным счетом ничего не значило. Совсем ничего...

   От встречи Нового года, как и от последующих дней отдыха, Егор не ждал ничего необычного. Да и ждать, собственно, было нечего. Он был приглашен Костей, который также сообщил ему, что обещала прийти девушка, отношение к которой у него было очень и очень серьезным. Были приглашены еще несколько его хороших знакомых с женами или подругами, так что должно было быть весело.

   Егор согласился, предупредив, что придет один, потому что к Марине (так звали подругу, с которой у него были довольно длительные отношения) приехали какие-то родственники. Сам же Егор категорически отказался от ее приглашения, которое, по его мнению, больше бы смахивало на смотрины, мотивируя свой отказ тем, что будет чувствовать себя неуютно в окружении незнакомых людей. Марину, конечно же, такое объяснение не порадовало, но она не решилась открыто показать свое недовольство, так как знала, что Егору это очень и очень не понравится. А портить с ним отношения не входило в ее планы.

   Компания собралась разношерстная, компания собралась развеселая, поэтому задолго до двенадцати часов многие были ощутимо навеселе. Дверь квартиры уже не закрывалась: кто-то выходил на площадку, чтобы покурить и проветриться, а кто-то из соседей, наоборот, заходил, чтобы поднять очередной раз тост за приближающийся праздник. Играла музыка, желающие топтались на середине комнаты, и она казалась маловатой для такого количества гостей.

   Появилась и новая знакомая Кости. Невысокая, худенькая, большеглазая и немного смущенная таким количеством незнакомых лиц. Он познакомил ее со всеми и усадил за стол. Из-за того, что комната освещалась лишь елочными гирляндами и в ней царил полумрак, Егор не смог внимательно рассмотреть гостью. А она ему и не была интересна: во-первых, настроение так и осталось ни к черту, а во-вторых, подруг Лобановский менял с завидной регулярностью. Всех не упомнишь, да и желания такого у Быстрова как никогда не возникало, так не возникло и сейчас.