Лора не понимала, о чем говорит этот маньяк. Но она все равно не смогла бы произнести в ответ ни единого слова, так сильно негодяй сжал ей горло. Она начала задыхаться.

А Коготь продолжал сжимать горло Лоры сильнее и сильнее, решив на сей раз не пользоваться бритвой. Все равно результат будет тот же — смерть.

Лора Мерфи, как ни ужасало ее абсолютное зло, взирающее на нее в это мгновение глазами Когтя, смотрела ему прямо в лицо, лишив убийцу удовольствия увидеть, как очередная жертва в суеверном страхе отводит от него взгляд.

Она просто молча начала молиться.

Начальник полиции провел их в комнату для допросов и указал на три стула, привинченных к полу рядом с металлическим столом.

— Жаль, что мы не можем воспользоваться моим кабинетом. Нам там просто не разместиться — по крайней мере, со всем этим…

Роули указал на две большие картонные коробки в центре стола, стараясь не смотреть на них.

С противоположной стороны стола сидел Бейнс. Он встал и с ничего не выражающим лицом протянул руку для приветствия.

— Преподобный Вагонер. Профессор Мерфи.

Прежде чем снова сесть, он пожал каждому руку, а затем перевел взгляд на коробки.

Роули усадил своих гостей так, как это сделал бы опытный и внимательный метрдотель.

— Как ваша рука, Боб? Знаете, люди говорят, это настоящее чудо, что вы остались живы.

Вагонер поморщился, осторожно усаживаясь в кресло и поправляя гипс на руке.

— Честно говоря, Эд, я ее почти не чувствую. И голова тоже будто онемела. — Он слегка похлопал по повязке на лбу. — Господь знал, что делает, когда изготавливал эту штуку из крепкого дуба.

— А как у вас дела, Мерфи?

— Со мной все в порядке, Эд. Несколько царапин и синяков. Наверное, я тоже из дуба.

С напряженной улыбкой Роули отошел от них и смущенно встал около Уэлча. Ему очень не хотелось садиться на пустой стул рядом с агентом; казалось, Роули не прочь дистанцироваться оттого, что должно было сейчас произойти.

— Нам обоим повезло, — сказал Вагонер. — А ведь четверо наших друзей погибли, плюс еще одно тело, найденное в подвале, предстоит идентифицировать. Бедняга Уоллах в коме… — Он неожиданно умолк, а потом после паузы попытался начать снова: — Приступим к восстановлению, как только сможем. И настанет день, когда мы возвратимся в нашу прекрасную церковь и вновь вознесем хвалу Господу.

— Я бы не рекомендовал вам приступать к восстановлению прямо сейчас, преподобный Вагонер, — холодно заметил Уэлч. — На данный момент ваша церковь все еще рассматривается как место преступления.

— Место преступления? Я вас не понимаю.

— Взрыв вовсе не был несчастным случаем. Старый котел в подвале — одна из немногих вещей, которые остались целыми и невредимыми.

— И в чем же тогда причина?

Уэлч пристально посмотрел священнику в глаза.

— А я надеялся, что именно вы сможете ответить мне на этот вопрос.

Мерфи вскочил:

— На что вы намекаете? Боба чуть не убило во время взрыва!

Уэлч и глазом не моргнул. Он подождал, пока Мерфи сядет, а затем поднял верхний клапан одной из коробок.

— Причиной взрыва была бомба. Взрывное устройство с пластиковой взрывчаткой. И мы обнаружили детонаторы и другое оборудование для производства еще большего количества бомб. Подвал церкви использовался в качестве фабрики по производству взрывных устройств, преподобный Вагонер. Ваши прихожане делали бомбы.

Он замолчал, внимательно наблюдая за тем, какое впечатление произвели его слова на Вагонера.

— Абсурд! — воскликнул Мерфи. — С какой стати прихожане этой церкви стали бы делать бомбы?

Уэлч многозначительно почесал подбородок, словно он впервые в эту минуту задался тем же вопросом.

— А как насчет того, чтобы взорвать ООН?

— ООН? Вы серьезно?

— Этот парень, Пол Уоллах, которого вытащили из подвала, он же не местный? Я знаю, что он студент Престонского университета, но у меня также имеется информация, что он совсем недавно туда перевелся. Верно?

— На что вы намекаете? На то, что Пол Уоллах виновен в этом взрыве? Безумие, он почти ребенок.

Улыбка Уэлча сделалась презрительно кислой.

— Мне из моего богатого опыта известно, на какие невероятные вещи способны дети. Особенно когда попадают под влияние фанатиков.

Последнее слово больше походило на плевок. Мерфи снова вскочил:

— Фанатиков? Кто вы такой, Уэлч, новый Джо Маккарти из ФБР? Заговоры повсюду!.. Каких фанатиков вы имеете в виду?

— Тех, к примеру, которые считают, что ООН — воплощение зла. Евангельских христиан, например.

— Мы вовсе не считаем, что ООН — воплощение зла, — вмешался Вагонер. — Мы как раз считаем, что она делает много хорошего. Поддержание спокойствия и порядка в ряде стран «третьего мира», где в противном случае неизбежно воцарился бы хаос, гуманитарная помощь, программы по здравоохранению и тому подобное. Просто мы с определенной настороженностью относимся к стремлению этой организации объединить все религии и правительства всех стран мира под эгидой единого органа и тем самым способствовать процессу глобализации. Лично я озабочен намерением сделать правительство Соединенных Штатов подотчетным мировому суду.

— Вы хотите сказать, что являетесь противником установления мира во всем мире посредством единения стран и народов?

— Всем прекрасно известно, что любые попытки создать единую мировую религию или единое мировое правительство неизменно заканчивались установлением тоталитарных режимов, смертью множества ни в чем не повинных граждан. Мы должны учиться на прошлых ошибках. Человек не способен в одиночку, только своими собственными силами установить мир на планете. На земле никогда не наступит всеобщий мир до тех пор, пока не придет Христос и не создаст Свое Царство. Его Царство продлится тысячу лет. В Библии об этом сказано достаточно ясно и однозначно.

— Похоже, кто-то из ваших людей полагал, что приход этого Царства можно немного ускорить с помощью взрывов.

Вагонер был потрясен.

— Наших людей? Евангельские христиане — не террористы, агент Уэлч.

Уэлч ткнул в него пальцем.

— А как насчет тех, кто подрывает клиники по планированию семей? Тех, кто убивает врачей, делающих аборты? Они ведь тоже христиане?

— Только не в моем понимании этого слова, — резко возразил Вагонер. — Конечно, ужасный грех отнимать жизнь у неродившегося человека, но убийство виновных в этом, естественно, не решение проблемы. Истинные христиане противостоят любой форме человекоубийства, даже если оно совершается в целях спасения нерожденных еще младенцев.

Агент Бейнс сохранял молчание все время, пока агент Уэлч высказывал свои аргументы против евангельских христиан, но теперь он больше не мог сдерживаться.

— Сэр, я понимаю, что нарушаю правила, но я должен высказаться. Я, конечно, не хочу делать вид, что мне известны причины сегодняшнего происшествия и виновные в нем. И у нас имеются вещественные доказательства того, что в подвале церкви происходило что-то крайне подозрительное. Но я хорошо знаю этих людей. Не этих конкретно, не о них я говорю, я хорошо знаю прихожан подобных церквей и членов подобных общин. Я сам такой прихожанин. Я знаю, что это за люди, я чувствую их сердца и души. Они просто не способны стать террористами и убийцами, они не способны взрывать бомбы за сколь угодно справедливое дело.

Здесь, в Престоне, свершилось нечто страшное. Несколько человек погибли, еще несколько находятся в больнице. И все хотят знать, кто виноват в их страданиях. Профессор Мерфи рисковал жизнью, спасая пострадавших. Неужели это поступок, характерный для беззастенчивого убийцы? Преподобный Вагонер уцелел благодаря счастливой случайности. Совсем не таких людей мы должны сейчас искать. Конечно, сэр, я понимаю, все это только разговоры, но иногда следует быть внимательными к более важным доказательствам, нежели к тем, что сами бросаются нам в глаза.

Уэлч смерил Бейнса презрительным взглядом, но не успел ответить ему. В комнату ввалилась Лора Мерфи с лицом, искаженным болью и невыразимым ужасом.