– Ну ты и устроился! – воскликнул Саша, едва переступив порог моего кабинета. Я встал из-за стола, поздоровался с Гольдманом за руку, усадил в кресло перед собой. Отметил, что одет он все в то же потертое серое пальто.

– Что же ты пальто–то не снимешь? Спешишь, что ли? – поинтересовался я, рассматривая унылое одеяние друга.

– Hе хочу. Замерз я, пока от метро шел. Ветер промозглый сегодня, – пробубнил Саша, кутаясь в свое любимое пальто еще сильнее.

Я предложил:

– Надо согреться изнутри. Ты чай или кофе? А, может быть, покрепче чего-нибудь будешь?

– Живу хреново, – пробормотал Гольдман совсем не в тему, глядя в пол.

Состояние друга начинало меня беспокоить.

– Что случилось? – спросил я.

Саша молчал. Я нажал кнопку на селекторе и попросил секретаршу принести нам кофе. Когда Аня зашла в кабинет, я познакомил их. Я заметил, что Саша посмотрел на мою секретаршу с интересом, сказал «большое спасибо», принимая из ее рук белую чашечку с кофе, отпил солидный глоток и несколько оживился. Аня поставила вторую чашку на мой стол и вышла из кабинета.

Коллектив моей конторы еще находился в процессе становления. Три месяца назад я арендовал это помещение, оформил Общество с ограниченной ответственностью с названием «Фотон», набрал персонал из десяти человек и начал коммерческую деятельность, сначала на бумаге. Но через месяц моя фирма уже начала реально работать, получив первый заказ на оборудование офисов большого городского предприятия компьютерами. Находясь в дальних краях в эмиграции, и работая на чужих иноязычных людей, я мечтал о своем деле. И, конечно, меня радовало, что все сложилось удачно для меня, что я смог вернуться в Питер и открыть контору.

Аня была одной из малознакомых пока еще девушек, нанятых мной на работу исключительно из деловых соображений. Она умела быстро набирать тексты, была пунктуальна, аккуратна в работе с бумагами и вежлива с посетителями. Моим обязательным требованием к сотрудникам было наличие высшего образования. Мне казалось, что если человек сумел успешно преодолеть все ужасы обучающей системы, то и в работе сможет преодолеть любые внештатные ситуации.

Аня окончила иняз. Она свободно владела английским и испанским, знала немецкий и факультативно изучала финский. Я посчитал подобные навыки весьма полезными, поскольку комплектующие для оргтехники в те годы всегда поставлялись с формулярами на иностранных языках. К тому же, знание языков являлось исключительно важным в случае работы с иностранными партнерами, ежели таковые появятся. Я знал английский, но не владел ни немецким, ни испанским, ни, тем более, финским.

Мы выпили кофе. Саша согрелся и вдруг сказал:

– Знаешь, у меня половину хаты бывшая жена отсудила. Вчера суд окончательное решение вынес. Придется мою двушку разменять на две комнаты в коммуналках. Одну для бывшей, другую мне. Теперь даже не знаю, как жить дальше буду.

Мне стало его совсем жалко, и я предложил то, о чем уже думал, когда побывал у него дома:

– А давай, переходи ко мне в контору. Попробуем выпускать журнал. Платить буду вдвое больше, чем твой главный редактор тебе сейчас платит.

Саша заинтересовался. Спросил:

– А о чем журнал будет?

– Нужен журнал о современных технологиях. О их месте в мире на рубеже веков, о их влиянии на изменение образа жизни людей, на искусство, на литературу, на кинематограф и так далее. Ну и рекламу, конечно, соответствующую станем продвигать с помощью издания.

– Отличная идея! – Воскликнул Гольдман, и глаза его зажглись искренним интересом. В тот вечер мы засиделись в моей конторе допоздна. Обсуждали концепцию журнала.

Под редакцию журнала я отвел Саше большой пустой кабинет, дверь из которого выходила в холл напротив помещения охраны. За пару дней мы оборудовали ему рабочее место с хорошим компьютером, со сканером и с лазерным принтером. Теперь Гольдман сам назывался главным редактором, что, естественно, тешило его самолюбие. Когда сотрудники конторы называли его по имени и отчеству, Саню просто распирало от гордости, своей важности и значительности.

По моей задумке, целью деятельности Саши в моей конторе было обеспечение выпуска ежемесячного корпоративного журнала приемлемого качества на тему, обусловленную профилем деятельности фирмы. Я вменил Гольдману в должностные обязанности руководство редакционно-издательским процессом от сырого текста до готового изделия. Я наделил Сашу правом принятия всех оперативных решений и возможностью привлечения любых сторонних авторов и специалистов в рамках того бюджета, который я посчитал возможным выделить на издание.

Задача была сформулирована. Пути ее решения определились. Саша начал работать над журналом, и это занятие поглотило его целиком. Он быстро уволился из газетенки от своего занудного главреда Степана Васильевича, но обещал продолжать внештатно сотрудничать с его концептуальным проектом. Какого же было мое удивление, когда через некоторое время я прочел в этой газетенке статью о себе за подписью Гольдмана, где деятельность моей конторы приводилась в качестве примера успешного стартапа.

Я, как учредитель и генеральный директор, конечно, тоже принимал в создании корпоративного журнала деятельное участие. Даже писал небольшие статейки под разными псевдонимами. Привлекли мы к работе и Аню. Ведь для наполнения журнала требовалось переводить новости иностранной прессы. Тогда интернет еще не предоставлял такого огромного спектра возможностей, как сегодня. Да и многое на тот момент еще в интернет не выкладывалось, а программы-переводчики работали настолько коряво, что переведенные ими тексты делались почти нечитаемыми. Потому приходилось по старинке искать свежие иностранные издания и переводить интересующие публикации с помощью нашей переводчицы Ани. Естественно, я доплачивал ей за дополнительное напряжение сил.

Я никому не рассказывал о своем личном, хотя в тот период на душе у меня скреблись кошки. Отношения с Леной, моей нежно любимой половиной, в последние месяцы сделались очень напряженными. Брак мой трещал по швам, жена изменяла мне с «богатеньким Буратино», имеющим отношение к нефтегазовой отрасли. Конечно, обычным горожанам, вроде Гольдмана, казалось, что я и сам весьма благополучен, богат и успешен. Но прав мудрый человек, который сказал, что «все познается в сравнении».

Сразу же после возвращения в Питер из-за границы, где мы с ней прожили семь лет, Лена возобновила отношения с многочисленными подругами, многие из которых за прошедшие годы обрели негативный личный опыт. Отношение подруг жены к ценностям семейной жизни стало весьма нивелированным. Они совсем уже не считали измену мужу чем-то предосудительным. Скорее развлечением, спасающим от однообразия долгого брака. Будучи человеком очень трепетно относящимся к мнению подруг и как губка впитывающая его, моя жена с легкостью ступила на предложенный ими путь.

Негативную роль для наших семейных отношений сыграло, наверное, и то, что, после возвращения в родной город я интенсивно занялся подготовкой открытия своего коммерческого проекта и ушел в него, что называется, с головой. От тех же самых подруг жены, желающих забраться ко мне в постель ради развлечения, я узнал об измене своей половины, как, впрочем, и Лена узнала о моей осведомленности. Но мы оба продолжали делать вид, что ничего не знаем. Хотя отношения были уже безвозвратно испорчены, и, по молчаливому согласию, спать мы с женой начали в разных комнатах.

На самом деле, на тот момент, о котором идет речь, я располагал довольно ограниченными возможностями. Конечно, я не бедствовал, у меня имелся небольшой бизнес, некоторое количество свободных денег, двухкомнатная квартира на Васильевском острове и дача возле Пушкина, доставшиеся от покойных предков. Но я отнюдь не являлся ни магнатом, ни олигархом. Микроавтобусы для функционирования фирмы были взяты в лизинг, «Вольво» для разъездов принадлежал водителю, которому я просто платил зарплату, а мой «Мерседес» представлял собой подержанную семилетнюю машину, пригнанную из Германии за довольно скромную цену.