Анжелику привели в небольшую залу. Нелли, бледная, сидела на диване. Последний раз они виделись в ноябре.

–Анжелика! – радостно воскликнула она. – Прости, мне так хотелось побыть с тобой, пообщаться. Но я в положении. Первый триместр. Мне так плохо постоянно. Я не могу смотреть ни на еду, ни на питье. Мне бы спать и спать. Спасибо маме, приехала, – и только сейчас Анжелика заметила Наталью Платоновну, маму Нелли. – Мама привезла тебе весточку от Махабат Тимировны и небольшую посылку. Посылку мы уже передали господину Трегиру.

Анжелика нахмурилась. Она знала, что вся её корреспонденция просматривается Трегиром. «Чтобы твои друзья не подбивали тебя на побег», – как пояснил Трегир. Он помнил, что Анжелика обещала доехать до Анастаса, но она также обещала вернуться как можно скорее. А Анжелика относилась к тем людям, которые привыкли исполнять обещанное. И если она до сих пор не сделала попытку к бегству, так только потому, что предпочитала просчитывать шаги и действовать наверняка. Она прекрасно понимала, что после первой неудачной попытки второй уже не будет.

–Как там мама? Как папа? Как мои братик и сестрёнка? Ну, рассказывайте, пожалуйста.

Наталья Платоновна оглянулась. В зале они были втроём: она, Нелли и Анжелика. Трегир и граф Серни испарились из комнаты.

–Ваша мама, вернее, Ваши бывшие мама и отец… Махабат Тимировна и Сергей Ерболович хорошо поживают. Вам передавали привет. Скучают. Ждут Вас летом. Они передали баночку варенья из райских яблочек. Махабат сказала, что это твоё любимое варенье. А ещё самсу сделали. Ой, я так рада! Нелличка такая счастливая. Её граф очень любит. Как я благодарна господину Трегиру!

Анжелика сидела и молча слушала. Она не могла говорить. Горлосдавило от застрявших в нём рыданий. Она так давно не видела маму. Мама… Как она хотела увидеть свою маму!

Как дети в интернате, заграницей мы ждём наших матерей. Мы гордимся друг перед другом и ходим в гости, когда приезжают наши мамы. Наши мамы – это причина гордости. Мы готовимся к их приезду заранее. И, как дети, плачем, когда наши мамы возвращаются на родину, оставляя нас на чужбине. И становится больно в груди, и ноет сердце, потому что его частичка уезжает с нашими матерями. И задаёшь себе вопрос: почему всегда приходится выбирать? И почему нельзя быть всё время рядом с мамой? Почему, когда тебе семнадцать, ты стремишься как можно быстрее покинуть родительский дом, не понимая, что обратной дороги уже не будет? И не потому, что он не примет, нет. А потому, что так распорядилась жизнь, потому что нами создан другой, наш дом. Но мамы в нём нет…

13. Именем короля!

–Тебя что-то мучает? Ты вчера грустная уезжала от Гарольда. Уж не влюбилась ли ты в него? А, сестрёнка? – в это воскресное утро Генри, как обычно, завтракал вместе с Анжеликой. Это стало уже ритуалом. В его гостиной накрывали к завтраку низкий столик: горячие круассаны, булочки с шоколадом, апельсиновый сок, чёрный чай с бергамотом стоял на подогреве, тостер с горячими тостами… Европейский завтрак. Он знал, что Анжелика любила по русской традиции на завтрак овсяную кашу или яйцо. Но завтрак в воскресенье отличался.

–Что? – Анжелика как бы очнулась. – Нет, не влюбилась. Генри, когда я увижу свою маму? Мне её так не хватает.

–Хорошо, я придумаю что-нибудь, – сказал Генри, а сам подумал: «Ну, наконец-то. Кажется, лёд тронулся. Надо переговорить с мамой, когда у неё будет столько времени, чтобы им никто не мешал и не торопил. Никто не знает, на сколько может затянуться эта беседа…»

Анжелика зашла в королевские покои. Малая гостиная. Она уже была здесь один раз. В свой самый первый день. Зачем её может приглашать королева, когда она не подходит к Анжелике. При редких встречах они обмениваются лёгкими кивками головы в виде приветствия.

Небольшой столик сервирован на двоих. Анжелику привела сюда охрана. Генри не сопровождал сестру. Трегира она тоже не видела. Впрочем, и так было понятно, что Трегир находится у Сюзанны.

–Агнесса, девочка моя, я очень рада видеть тебя, – королева едва сдерживала слезы. Вот тот миг, о котором она мечтала с момента первой встречи. Неужели её девочка оттаяла и простила. Она была счастлива! Казалось, что от счастья выпрыгнет сердце из груди.

–Я не Агнесса, и не надо называть меня этим дурацким именем, – Анжелика насторожилась. Это ещё что за номер? Навязывать будут очередного жениха?

–Прости, Анжелика. Присаживайся. Тебе налить чай? Смотри, какие нам принесли пирожные. Ты любишь сладкое?

–Нет, я люблю солёное и горькое. Я не люблю сладкое, – это была правда. Анжелика не любила сладкое. Она предпочитала погрызть соленую рыбу, чем съесть кусок торта.

–Я ничего о тебе не знаю… Так жаль… – королева замолчала. Она почувствовала, что между ними стена, и Анжелика не собирается в ней открывать калитку.

Анжелика молча смотрела, пытаясь понять, что надо королеве.

Молчание затянулось. Оно угнетало, оно давило. Казалось, что воздух становился тяжёлым. Наконец королева произнесла.

–Анжелика, Генри сказал, что ты хочешь со мной встретиться, поговорить…

–С вами? – Анжелика нахмурилась. – Я сказала Генри, что хочу встретиться со своей мамой. Но не с вами. О вас вообще не шла речь.

–Но, девочка моя, я твоя мама. Я – мама, – королева протянула руки.

–Вы? Вы никто мне. Может, вы и родили меня, но это вам не даёт никакого основания называться моей мамой. Ясно? Я вам не дочь. Вы бросили меня, когда я была маленькой. Я вам всё сказала! Забудьте обо мне! Ваша дочь умерла, ещё не родившись! Лучше бы вы сделали аборт тогда, чем сейчас мне такие страдания! Вы отняли у меня мою маму, маму, которая меня воспитала. Маму, которая не спала ночей, когда я болела! Маму, которая до сих пор любит меня и переживает за меня! А Вы… А вы так, инкубатор, который выносил ребёнка, не более. Я никогда вам не прощу ни своего рождения, ни своей разлуки с моей той мамой. Вы, и только вы виновны во всех моих страданиях! – шестнадцатилетняя девочка не могла справиться со своим горем. Она не знала, как это сделать. И первое, что она сделала, это «поделилась» своей болью с другой, не менее израненной душой.

–Девочка… – королева встала, она протянула руки к Анжелике. Но та вскочила, резко повернулась и вышла.

Королева зарыдала. Она как сегодня помнила тот день. Король не трогал её, пока она не родила ребёнка. Он и не трогал, пока девочке не исполнилось три месяца. Она успела сосватать дочь за младшего сына великих герцогов. Герцогиня была её ближайшей подругой. В тот день, когда девочке исполнилось три месяца, король вошёл в её комнату и приказал собрать вещи ребёнка:

–Завтра принцесса Агнесса будет отослана в загородное поместье. Я нашёл ей кормилицу. Она будет жить там. Не возражай, Елена! Я не желаю видеть твой позор здесь, во дворце! Ты сможешь её навещать! Ты хочешь уехать с ней? Хорошо, но принц Генри останется во дворце. Выбирай: сын или дочь. Твой выбор, только твой выбор!

В ту ночь у Генри поднялась температура. Он постоянно звал её, маму, держал за руку, как будто боялся потерять. А Елена, она рыдала. Как можно выбрать одного ребёнка, когда у тебя их два. Король был непреклонен. Агнесса будет жить в загородной резиденции. Елена сама выбирает своё место жительства. Что было делать? Великая герцогиня сидела рядом с Еленой, у которой от горя пропало молоко. Агнессе нужна была кормилица. «Елена, отошли Агнессу. Генри уже всё понимает. Ему пять лет. Агнесса не знала ещё тебя. Я понимаю, что тебе трудно. Но, оставшись с Генри, ты не причинишь ни ему, ни Агнессе психологическую травму. Я как мать опекуна имею право вмешиваться в судьбу девочки. Ты это знаешь. Когда Агнессе исполнится четыре года, я заберу её сюда, в наш дворец, и ты сможешь видеть девочку каждый день! А если ты уедешь, ты потеряешь сына, и не известно, что ещё придумает король». Так они и поступили. Елена ездила к дочери так часто, как могла. Она брала с собой Генри. Когда девочку похитили, она обвинила себя и только себя. Ведь если бы она была рядом, разве это бы случилось…