Отстав от начальника порта, я выглянула за дверь. Полисмены с ходу, не слишком-то разбирая, кто прав, а кто виноват, пустили в дело дубинки. Я тут же очень обрадовалась, что нахожусь в здании: получить трепку два раза за день – это уже чересчур. Молилась только о том, чтобы никто из Общества Дружбы не пострадал, да, пожалуй, шею чуточку вытянула, вглядываясь в толпу и надеясь, что Холлмэну достанется по заслугам.

Таким образом, надобность в прыжках с крыши отпала сама собой, и потому мы просто оставались в здании, пока снаружи не воцарился покой. Разумеется, после полицейские принялись допрашивать и меня, и Кудшайна, и лорда Гленли, и начальника порта, не говоря уж о делегатах от Общества Дружбы, и Холлмэне, и куче других адамистов, и множестве посторонних. В итоге до Стоксли мы добрались гораздо позже того часа, когда нас должен был ожидать ужин.

Как бы там ни было, сам видишь: все это просто случайность. Если б не поломка в машине целигера, ничего бы и не произошло. Однако беда, как говорится, вполне поправима, а я обещаю впредь вести себя тише воды и ниже травы.

Твоя побитая дочь,

Одри.

Ох, как лицо ноет! На какой бок ни повернись, все неудобно. И никакой аспирин не помогает. Стянуть бы из кабинета лорда Гленли чуточку бренди, но кабинет он, уходя, запирает на ключ, а в доме все, кроме меня, спят.

Гранмамá рассказывала о своих приключениях весьма откровенно, но отчего-то у нее всегда получалось так, будто сломанные ребра и тропические лихорадки – сущие пустяки. Случалось ли ей когда-нибудь, не в силах заснуть от боли, лежать вот так же, без сна, и жалеть о собственной опрометчивости?

Теперь-то я понимаю, что прорываться сквозь строй было попросту глупо. В итоге это никакой пользы не принесло, а между тем один из делегатов от Общества Дружбы уже послал за полицией – на том основании, что адамисты, перекрывая проход в здание порта, нарушают общественный порядок. Таким образом, помощь подоспела бы уже через пару минут, независимо от любых моих подвигов, но я думала только о том, что гранмамá на моем месте непременно вышла бы из положения с блеском. Прокралась бы внутрь никем не замеченной, или осрамила бы Холлмэна перед всеми его соратниками, или… даже не знаю – дракона на адамистов бы натравила, в конце концов. Правда, дракона у меня под рукой не случилось – один только Кудшайн, а он слишком учен и культурен, чтобы распугивать толпы фанатиков. Я, судя по неутешительному результату, тоже.

Да и после все пошло не слишком-то гладко. Я ведь даже в лучшем виде – далеко не Лотта, а сломанный нос мне привлекательности в глазах Общества тем более не прибавит. Когда я вышла из здания порта, лорд Гленли накричал на меня, утверждая, будто «полностью контролировал положение» (да ну?), а я, дескать, «попусту подвергла себя опасности». Достойного ответа у меня не нашлось, а после, когда я попыталась представить лорда Кудшайну, он только и сказал: «Ну, по крайней мере, вы здесь», – и с этим двинулся к автомобилю.

А после еще и Кора, воспринимающая всякое нарушение привычного распорядка в штыки… Донельзя расстроенная нашим опозданием к назначенному времени, она в гневе удалилась к себе, а с Кудшайном даже не поздоровалась. Понятия не имею, как она поведет себя назавтра. Могу только надеяться, что успокоится и мы, как ни в чем не бывало, продолжим работу над табличками. Таблички, может, и неподатливы, но хотя бы не внушают ощущения, будто я – круглая дура и во всем виновата.

Тьфу. Совсем я что-то раскисла от боли и невозможности заснуть. Вырвать бы эту страницу и сжечь, но нет. Пойду лучше вниз, попробую занять себя работой.

Что здесь, скажите на милость, мог делать Аарон Морнетт?

Я же знаю: это он! Это же у него самый безупречный, самый прекрасный на свете голос, что абсолютно несправедливо: такому мерзкому типу и голос был бы под стать только самый что ни на есть омерзительный. И именно его голос я слышала в коридоре, за дверью библиотеки…

Но – обо всем по порядку, иначе сама безнадежно запутаюсь и ничего не пойму.

Дело было вскоре после полуночи. Я, как уже упоминала, спустилась вниз. И, по причине позднего часа, а также потому, что копию очередной таблички успела закончить, включила лишь маленькую настольную лампу. Снаружи, уверена, все выглядело, будто в библиотеке нет ни души, так как двери я за собой затворила.

Первый голос принадлежал лорду Гленли. Глупость, конечно, однако я поспешила выключить лампу: очень уж не хотелось, чтоб он, заметив в дверях светлую щелочку, обнаружил, что кто-то еще не спит. После сегодняшнего скандала он пребывал в крайне дурном настроении, да и мое расположение духа было не лучше, и потому никаких бесед с ним я вести не желала.

Понятия не имею, отчего лорд еще не лег, хотя, может быть, лег, а потом, как и я, поднялся, но поначалу я решила, что он разговаривает с домоправительницей – или с дворецким, или с кем-то еще – о домашних делах. А если так, значит, вскоре уйдет наверх, и я смогу вернуться к работе либо еще раз попытаться уснуть.

Тут-то я и услышала Морнетта. И голос его узнала даже сквозь двери. А после дверная ручка дрогнула, повернулась, будто кто-то коснулся ее ладонью.

Ох, как же мне за себя стыдно! Мне следовало бы включить лампу, или встать, распахнуть двери и приветствовать их, как подобает нормальному человеку. Или прислушаться к разговору, а если войдут, сделать вид, будто как раз собиралась отворить дверь. Но разве я хоть что-то из всего этого сделала? Нет, поспешила спрятаться. А все потому, что о столкновении с Морнеттом среди ночи – босой, с распухшим лицом – боялась даже помыслить.

Как оказалось, бездействие мне тоже ничем не грозило, поскольку внутрь они не вошли… но из-за этого я почти не расслышала их разговора. Беседовали они негромко, а то, что удалось разобрать, никакой информации в себе не несло, однако Морнетт, очевидно, пребывал в нешуточном гневе. Голос Гленли звучал так тихо, что ни слова не разберешь, а вот Морнетт отчетливо говорил нечто вроде: «неприемлемо» и «если вы полагаете, будто я соглашусь на».

Если Гленли полагает, будто он согласится на… на что?

Брось, Одри, ответ тебе известен. В Стоксли Аарона Морнетта могло привести лишь одно – те самые таблички.

Выходит, он злился из-за меня? Или из-за Кудшайна? Или из-за обоих? Ведь наша работа здесь должна бы застрять в его горле не одной – сразу двумя костями! Между тем Морнетт уже довольно давно кормится с рук миссис Кеффорд… интересно, уж не упрашивал ли ее Гленли одолжить ему Морнетта во время того разговора, что видела Лотта? Можно подумать, я когда-либо соглашусь работать с Аароном Морнеттом после всего того, что он сделал!

Если этот ублюдок к табличкам хоть близко подойдет, ей-ей – сожгу его заживо, как следовало бы еще пять лет назад.

Отправитель: Одри Кэмхерст

Получатель: Шарлотта Кэмхерст

16 семиниса 5657 г.

№ 3, Клэртон-сквер, Фальчестер

Милая моя Лотта!

Добро пожаловать домой! Или, может быть, ты не рада, погостив у родных мамá, вернуться в старую добрую ширландскую сырость? Я уже много недель готова была сказать, что без раздумий поменялась бы с тобою местами – тропики, тучи москитов и все такое, – вот только в последнее время жизнь приняла весьма интересный оборот. И твоему возвращению я очень рада, так как просто должна рассказать кому-нибудь о случившемся, не то, честное слово, взорвусь.

Я была абсолютно уверена, что Сезон не принесет ничего, кроме скуки. Все говорят, будто теперь он уже не таков, как когда-то, в их времена – старшие нечто подобное всегда говорят, но в данном случае это, по-моему, правда. И даже будь все так же, как в прежние дни, мне бы оно, пожалуй, радости не доставило. Ты-то, когда дорастешь, вероятно, прекрасно проведешь время, но я ведь – дело другое, подобные занятия не по мне. Танцы там, пятичасовой чай сям, верховая прогулка в парке… последнее особенно привлекательно для тех, кто в жизни не садился на лошадь! Вот будь у меня шанс похвастать умением ходить под парусом, тут – да, тут я бы себя показала неплохо. Увы, на это хоть чем-то похожи лишь гребные прогулки на маленьких весельных лодках по Иммервэй. Грести я тоже могу наравне с лучшими, однако здесь леди положено сидеть смирно, предоставив весь труд джентльменам. Да, им-то хорошо: хвалятся силой в свое удовольствие (а еще я – веришь ли, нет – видела там одного молодого человека в жилете, и плечи у него, скажу тебе, просто чудо), а вот леди на подобных прогулках вовсе развлечься нечем. Уж мне-то точно.