— «Скорую» вызвали?
Лейтенант кивнул.
— Зачем только он в закрытую квартиру полез? — посетовал он. — У вас что, были разработки по убитому?
— Имелись.
Начали работать эксперты, а через мгновение «скорая» увезла Климова. С ним Кравец после того разговора первого января больше не связывался, хотя интуиция у капитана сработала виртуозно. Если б они сразу бросились к Боброву, то он бы наверняка остался в живых, а они, возможно, узнали бы ту тайну, которую унес с собой в могилу Паша Власов. Наверняка знал об этом и Степан.
Первого января они сходили в кино, погуляли, посидели в кафе, поели мороженого и выпили шампанского. Сегодня с девяти Лида заступила на сутки в магазин, а старлей, появившись на работе, позвонил жене. Но она разговаривала с ним сквозь зубы, спросила: присоединится ли он к ним? Но Сергей ответил, что вряд ли. Надя бросила трубку. Сегодня он съездит домой, уберется, а завтра видно будет, хотя он пообещал Лиде приехать к ней. За первый новогодний день и две ночи они неожиданно сроднились. Красавица из Камышина хоть и не была девственницей, но влюблялась всего дважды и только с ними по любви вступала в близкие отношения. Оба ее возлюбленных жили в родном Камышине, и Лида уехала оттуда еще и потому, что поссорилась с тем, за кого собиралась замуж.
— Выходит, ты и в меня влюбилась? — усмехнулся Сергей.
— Выходит, — серьезно ответила она. — Я и второй раз все тебе выложила, потому что поняла — ты меня не предашь. И даже не волновалась. А ты оказался нормальным, благородным даже. И это мне сразу понравилось. А потом твое приглашение и то, с какой нежностью ты смотрел на меня… Нынешние молодые парни с таким трепетом на девушек уже не смотрят. Я знаю, что ты женат. Но, видимо, что-то не складывается у тебя в той жизни, ведь так?
Он кивнул.
— Я не хочу торопить тебя. Решай сам.
Она понимала, какое непростое решение придется принимать старлею. Кравец сам ей обо всем рассказал. Чтобы по-честному.
Но последние ее слова до сих пор звучали в его памяти. Лида, несмотря молодость, оказалась на редкость мудрой женщиной, и это его больше всего удивило.
Кравец побеседовал с матерью Степы, Анной Антоновной. Это была крупная, сильная женщина со звучным, чуть резковатым голосом, властная, но слепо любившая сына, который этим и пользовался. Она стойко держалась, изредка прикладывая платок к сухим глазам и ожидая конца расследования, чтобы понять причины происшедшего. Потом, когда ее оставят одну, она, быть может, и даст волю слезам, но сейчас не позволяла упасть даже слезинке.
Последний раз Анна Антоновна говорила с сыном поздним вечером тридцать первого декабря, когда они обменивались новогодними поздравлениями. В трубку уже доносились звонкие женские голоса, мать подумала, что у сына на квартире собираются одноклассники, другими друзьями сын еще не обзавелся, и не стала особо беспокоиться. И даже не спросила, с кем он встречает Новый год. А на вопрос мужа уверенно сказала: «С одноклассниками». Всех их Боброва хорошо знала еще со школы, они никогда не увлекались крепкими напитками и допоздна не засиживались.
— Любили пиво.
— Да, любили пиво, дружили с девушками, но все в рамках правил и моральных норм…
Она покраснела, потому что на постели убитого сына были разбросаны разных цветов и размеров женские чулки, колготки и даже черный ажурный лифчик, но Анна Антоновна считала, что убийца намеренно все подстроил, чтобы оклеветать сына.
Она приехала сюда, чтобы убраться, зная, как сын не любит пылесосить, стирать, мыть посуду. И такого исхода не ожидала. И подозревать никого не могла.
— А Сергея Крикунова вы знали?
— Конечно! Сережа был один из близких друзей Степы и часто к нам домой заходил!
— И Паша Власов…
— Да, и Паша Власов!
Мать осеклась, на мгновение задумалась, растерянно взглянула на Кравца.
— Вы что, хотите сказать, что… — она не договорила.
— Я просто размышляю, но ведь и Паша Власов, и ваш сын, Степан, являлись самыми близкими друзьями Сергея Крикунова, и, возможно, была какая-то тайна, которую они знали о нем. Сын раньше не намекал вам об этом?
Боброва задумалась. Потом пожала плечами.
— Не помню, не знаю! — вздохнула она. — Но Власов был замешан в каких-то делишках магазина, где работал, там, кажется, арестовали обоих охранников…
Старший лейтенант кивнул и не стал продолжать разговор. Он надеялся, что Анна Антоновна что-то знала от сына о Крикунове, но теперь об этом уже никто не узнает, а порождать ненужные слухи, которые могут вспугнуть Сереженьку, если он во всем этом замешан, тоже не стоит.
— Из ценных вещей ничего не взято? — спросил Кравец.
— Вроде бы нет, — она огляделась, прошлась по гостиной, открыла шкаф, просмотрела осеннюю одежду сына: костюмы, рубашки, свитера. Видеотехника тоже стояла на своих местах. — Вроде бы все на месте…
Судмедэксперт Силантьич доложил, что Бобров был удушен женским чулком почти сутки назад. Убитый принимал алкоголь, много ел, а была ли попытка отравления, покажет вскрытие, если тело разрешат забрать с собой. Есть еще одни следы: это царапины, укусы, засосы на спине, на шее, на груди, скорее всего, сексуального происхождения, так что чулки вовсе не маскировка, да и на простынях много пятен от губной помады, пудры, туши и других веществ.
— Вы считаете, у Боброва была не одна любовница? — уточнил Кравец.
— Как минимум три, а то и четыре, я взял простыни с собой, завтра скажу определеннее.
Сыщик получил разрешение матери на проведение вскрытия тела, и Степу увезли. К сожалению, из-за вторжения Климова и ментов в спальню никаких следов обуви обнаружить не удалось.
Оперативники, обыскивавшие спальню, лишь нашли странные тайники в трех томах «Истории КПСС». Кравец показал их Анне Антоновне.
— Да, он держал там доллары, — покраснев, подтвердила она.
— И большие суммы?
— Тысячи по две-три в каждом томе. Степан неплохо зарабатывал в последнее время, копил деньги на «БМВ», он очень хотел иметь такую машину и к весне обещал приехать к нам на ней. — Она утерла слезинку. — Неужели из-за них его убили?
— Пока трудно сказать, но если то, что вы говорите, правда, то… — старлей нахмурился.
Он ехал сюда в надежде найти разрезанное горло и получить подтверждение старика судмедэксперта о том, что преступление совершено той же бритвой. Но сыщика постигло разочарование. Возник женский чулок, задушенный гигант большого секса, три или четыре девицы легкого поведения, и на этом фоне тривиальное похищение девяти тысяч долларов. В перерывах между любовными ласками Степан мог похвастаться своими «томами КПСС», и жадные девицы, соблазнившись такой добычей, удушили его чулком, разделили баксы и разбежались. Как выразился Силантьич, «обычная бытовуха на почве алкоголя». Но где теперь искать «ночных бабочек»? Если это их рук дело, то сразу же наверняка залегли на дно. Ищи-свищи ветра в поле. Еще не найден убийца Власова, как новый труп. Да и Климова опять вырубили. Но вторую гематому капитан заработал по дурости. Сам лез на рожон. Нечего было соваться. А вот входную дверь не взламывали, значит, убили кто-то свои: те же девушки или одноклассники, кого Степан хорошо знал и кому сам открыл дверь.
Кравец дал задание оперативникам. Надо будет поговорить со всеми друзьями-одноклассниками убитого, соседями в доме, во дворе, искать девушек. Начиналась обычная рутинная работа.
Старлей позвонил в больницу. Врач сообщил, что Климова пришлось госпитализировать, но он беспокоился о какой-то Вере, потому что мобильный у него отключили.
— Недельки две ему придется полежать у нас, — досадливо отозвался доктор. — Память, я полагаю, должна восстановиться, но если ваш пинкертон получит еще один такой удар, то я отправлю его на инвалидность!
Веры дома не оказалось. Сергею в большей степени захотелось узнать, что делал его напарник вчера днем: ездил куда-нибудь или сидел у телевизора? А может быть, он и убил?
