— Но ведь он мог умереть?! — потрясенный этим дополнением прошептал фотограф.

— Мы этого и хотели, — искренне сказал старший Зайцев.

Рука Сан Саныча дрогнула, и сковорода с грохотом упала на пол.

Климов, потягивая горячий кофеек, слушал семидесятилетнюю старуху, которая, увидев по телевизору фоторобот маньяка, опознала в нем своего соседа по лестничной клетке.

— Сереженька. Я, да и все так его звали: Сереженька. Фамилия Крикунов. Он всю жизнь был миленьким мальчиком, я помню его с детства. Чистенький, вежливый, всегда поможет авоську донести до дверей, пионер, всем ребятам пример, первым всегда поздоровается. И вдруг узнаю: маньяк! Это уму непостижимо! — волнуясь и покрываясь красными пятнами, говорила она.

Это была уже семнадцатая свидетельница, утверждавшая, что маньяк ее сосед. Еще двенадцать уверяли, что он их старый школьный приятель, с кем они давно не поддерживают никаких отношений, пять милых девушек признались, что состояли с человеком, показанным по телевизору, в любовной связи, а одна горячо заявила, что рассталась с ним только час назад, и наверняка знает, где тот в данный момент находится. Еще трое клялись, что это их жених, и показывали обручальные кольца. Поначалу капитан ездил сам проверять каждое такое заявление, потом стал посылать помощников, а последних посетителей просто терпеливо выслушивал.

— Он и сейчас является вашим соседом? — спросил сыщик.

— Да, конечно.

— И вы его сегодня утром видели?

— Утром? — Она задумалась. — Нет, нынешним утром не видела, а вот вчера наблюдала.

— И вы считаете, что фоторобот и ваш сосед одно и то же лицо? — переспросил Климов.

— Совершенно верно!

— Но вы же сами утверждаете, Ангелина Васильевна: милый мальчик, вежливый и на маньяка не похож. Как это все совместить? Может быть, просто похож? Бывает.

— Бывает, но я еще не сумасшедшая и большой радости от приезда к вам вовсе не испытываю. И поскольку я разменяла седьмой десяток, то поверьте, немного разбираюсь в людях. Так вот в глазах у Сереженьки давно уже стылая пустота убийцы. Встретишься с ним на лестнице и потом полночи уснуть не можешь.

— Он жил один?

— Раньше жил с матерью, потом она купила квартиру и стала жить отдельно. Она милая женщина, но очень реактивная. Занимается бизнесом, а там конечно же любовники, ухажеры, и на сына внимания она никогда не обращала. Теперь с ним живет девушка, но кто она ему: жена, любовница — я не знаю.

— Где вы живете?

— Я живу на Люсиновской…

Климов задумался. Ангелина Васильевна производила впечатление женщины неглупой и приметливой. Можно, конечно, записать ее подозрения, проверить этого Сережу сначала по своей картотеке, поговорить с участковым, самим посмотреть со стороны. Хотя и подозрений-то никаких нет. Что значит: «В глазах стылая пустота убийцы»? Лирика, и больше ничего. Сейчас у каждого второго в душе эта стылая пустота. Другое дело факты, косвенные улики. А тут и зацепиться не за что.

— Ну хорошо, поехали! — Капитану надоело сидеть в кабинете и захотелось резких движений.

— Куда? — удивилась посетительница.

— К вам! Посмотрим на вашего соседа!

— Надеюсь, вы не будете его арестовывать?! — всполошилась она. — А то получается, что я его, как это сегодня говорят… заложила! Я же совсем не собиралась этого делать!

— Надеюсь, что не будем, — усмехнулся сыщик.

Они отправились на Люсиновку вместе с Кравцом. Почти неделю они не здоровались, и после этой никчемной, как полагал оперативник, поездки зайдут в пивную, возьмут пивка с прицепом и поговорят по-мужски, дабы покончить с этим глупым положением.

Это был дом, где находился Сбербанк. Они заехали во двор, Ангелина Васильевна указала сначала на свои окна, потом на соседские. Последние не светились, хотя наступали сумерки. Кравец сбегал, несколько раз позвонил в квартиру, но ему никто не открыл, значит, хозяев не было.

— А где он работает? — поинтересовался Кравец, которому капитан уже в машине пересказал суть подозрений старушки.

— Я не знаю, но, по-моему, нигде.

— А на что же он живет?

— У этого мальчика золотые руки, любая бытовая техника ему подвластна. Он даже мне как-то починил кофемолку, ему звонят, приглашают, и за день он зарабатывает на месяц вперед. Потому и свободен, как птица. Изредка я его вижу в пивной, где он собирается со старыми школьными друзьями. Все его зовут Серый, так уж у молодых ведется с этими кличками.

— Он что, пьет?

— Нет, что вы! Я ни разу его пьяным не видела.

— Н-да! Но зачем ему деток убивать, Ангелина Васильевна? — улыбнулся Климов. — Вот в чем вопрос?

— Это уже по вашей линии, разгадывайте!

Она попрощалась с сыщиками и ушла в подъезд. Капитан нахмурился, словно ожидая, что скажет старший лейтенант.

— Может быть, стоит подняться и по-тихому заглянуть в квартиру? — предложил старлей.

— Без ордера? Эта пытливая соседка наверняка нас засечет, и мы в дерьме! Она сама мне показалась странноватой. Тебе нет?

— Да нет…

— Тут надо придумать что-то другое. Хотя вариант, на мой взгляд, совсем бесперспективный. Ладно, единственное, что мы можем, так это заглянуть в пивную, куда, как сказала Ангелина Васильевна, Крикунов тоже часто заглядывает. Если нам повезет, то мы там с ним, быть может, и познакомимся!

Они зашли в пивной бар, огляделись. Посетителей было немного. Шел только пятый час, многие еще работали, и, скорее всего, пивная наполнялась после шести. Кто ж не любит зайти после работы и пропустить кружечку.

Капитан со старлеем заказали по две кружки пива, по порции креветок и соленые сухарики. Подозвав официанта, Климов спросил, знает ли он Сергея Крикунова, или, как его зовут свои, Серого.

— Кто ж его не знает, он часто у нас бывает.

— А сейчас его нет?

Официант оглянулся.

— Нет, из его компании я пока никого не вижу, хотя ребята частенько сюда заходят. Он-то обычно с одноклассниками, с друзьями приходит, один редко, сам за всех платит, дает щедрые чаевые, — улыбнувшись, намекнул официант.

— И ведет себя как хозяин, верно?

— Нет, он ведет себя скромно, обычно молчит и смотрит в окно. А если кто-то его достает, задирает, он обычно не реагирует. Очень скромный клиент.

— Больше ничего вы за ним не замечали?

— Больше ничего. — Официант пожал плечами.

— Если придет, познакомьте нас ненавязчиво, — попросил Климов. — Я слышал, что он парень рукастый, а у меня полетел один аппаратик, без которого я как без рук! За посредничество тоже получишь!

— Ладно, посмотрим.

Они просидели в баре два часа. Капитан ловко все обставил, надо было сидеть, ждать подозреваемого, изображая при этом дружескую беседу, а поговорить по душам стоило, меж мужиками должно быть все ясно.

— Мы можем и не быть друзьями, я не набиваюсь, но иметь пятую колонну у себя за спиной я не намерен, — едва официант отошел, закурив, жестко заговорил сыщик. — Ты знаешь, я нормальный мент со всеми вытекающими отсюда последствиями, как говорится, но с этой бабой меня заклинило! Ничего не могу с собой поделать! Я же раньше с ней познакомился, чем он, понимаешь, раньше! Какого хрена он влез в мою жизнь?! Я что, кому дорогу когда-нибудь в этом плане перебегал?.. Нет! Чего он лезет?!

— Вот и разберись по-мужски! Набей ему морду, в конце концов! Поговори с Ниной! Она же все решает! Но когда мы все по твоему заданию ищем хахаля-соперника, то мне самому хочется тебе врезать! И я, и все мы за тебя под пули пойдем, только не выставляй друзей на посмешище и ноги о нас не вытирай! Вник?

Климов не ответил. Хлесткий монолог Кравца восторгов сыщику не прибавил. Сам он ради друга был готов пойти и на посмешище, и куда угодно, хоть хахаля искать, но разъяснять это старлею не посчитал нужным, в нем еще юношеские иллюзии не выветрились, он поди-ка и государству ради идеи служит, а не за деньги. Изредка встречаются и такие экземпляры.