– Господи, – Адам услышал, как женщина зарыдала. Ему было жаль её, но рассказать правду он не мог.

– Успокойтесь, пожалуйста, – с грустной интонацией поинтересовался Адам, – давайте я подъеду, и мы с вами ещё раз поговорим.

– Да, конечно, записывайте адрес…

– Нашего покойника хватились, – войдя на кухню, констатировал Адам. Эшли повернулась к нему, затем вытерла руки полотенцем и села.

– Что теперь делать будем? – её голос начинал дрожать.

– Представляешь, у него есть жена! – Адам рассмеялся, – у этого ублюдка есть жена! Не удивлюсь, если он ещё и примерный семьянин! – он рассмеялся ещё сильнее, но, заметив, что девушке явно не до смеха, успокоился.

– Что мне теперь делать?! – уже более грубо, прокричала она.

– Тебе? Нам, ты хотела сказать. Это ведь я его прятал. Успокойся, что-нибудь придумаем, – Адам поднялся и потрепал её волосы.

– Ты псих, Адам. Реально, псих.

– Я знаю, Эшли, – он снова стал серьёзен, – но моя болезнь под контролем.

Адам пришёл по указанному адресу. Простой частный дом, старая ободранная дверь, зелёные стены, старые деревянные окна. Постучав в дверь, он услышал шаги. На пороге появилась женщина с заплаканным лицом. Она была одета, как старушка: блузка с длинным рукавом, длинная юбка, платочек накинутый на плечи, волосы, рассыпанные по плечам, в попытке скрыть то, что находится на шее.

– Люси Милман? – поинтересовался парень. «Удивительно, – подумал Адам, – что у такого ублюдка, как Норберт, такая приличная жена! Неужели он и с ней обращался так, как с Эшли или кем-то из больницы? Нет, думаю нет. Уж больно расстроена она его пропажей. Будь оно наоборот, уже бы в запой от радости ушла!»

– Да, а вы Кларк Аккерман? – голос женщины дрожал. После сказанных слов она прижала к губам носовой платок и, явно сдерживая новый поток слёз, глубоко вдохнула.

– Да.

– Проходите.

В самом доме царили чистота и порядок. Всё было сделано по-современному, модно. Белые стены, фотографии и картины на стенах, мебель везде одинакового кремового оттенка. На полу паркет из какого-то дерева.

– Так, вы говорите, его нет уже три дня? – присаживаясь на диван, такого же кремового оттенка, поинтересовался Адам. Ему вдруг показалось, что он актёр в каком-то сериале.

– Да, он не появлялся на работе и дома его не было. Скорее всего, вы последний, кто видел его… живым…

Люси снова зарыдала. Адам стал успокаивать её, говоря, что он мог поехать к какому-нибудь старому знакомому, а голос в голове добавлял «в склеп». Второй голос в голове усмехался над шутками первого, а сам Адам с трудом удерживал себя от расспросов об издевательствах в больнице.

– Вы знали о том, что произошло в больнице? – не удержавшись, спросил он.

– О чём вы? – Люси искренне удивилась, а затем добавила: – вы о том, что девушка сбежала?

– Да. Но не только, – внутренний голос твердил, что стоит задать вопрос в лоб, но другой голос настаивал на том, что её нужно начать пытать с применением кухонного ножа, а сам Адам с трудом подавлял в себе желание рассказать ей всё с самого начала, – вы знали, чем занимался ваш муж?

– Он пытался вылечить эту девушку. Она кидалась на санитаров, у неё ведь… шизофрения.

– Вы жили в неведении, Люси.

– О чём вы, я не понимаю?

– Вы не можете иметь детей?

– Норберт вам об этом рассказал?

– Нет. Я догадался.

– Почему вы говорите непонятными фразами? Расскажите, наконец, что же случилось с моим мужем, где он!?

– Эта больница – настоящий притон для извращенцев. Эта девушка, не больна. Она попала туда полтора года назад с нервным срывом. Она не спасла друга, который покончил с собой. Её родители-сектанты подумали, что она его убила, толкнув с крыши, но это не так. Они отправили её в больницу.

– Зачем вы говорите мне это? – Люси действительно не понимала, к чему ведёт Адам.

– Ваш муж изнасиловал её, – Адам постарался сказать это как можно мягче, но Люси все равно была удивлена.

– Что вы несёте?! – женщина поднялась. Теперь на её лице не осталось и следа скорби, только гнев.

– Я говорю вам правду, позвольте мне закончить, – Адам остался спокоен.

Женщина села на край дивана и продолжила с отсутствующим видом слушать его.

– Она забеременела от него, выносила ребёнка, но родить не могла, поэтому практикант делал ей кесарево. Ребёнок пропал. Ей сказали, что он родился мёртвым и его закопали в коробке из-под обуви за больницей, около дерева.

– Этого… не может быть, – женщина закрыла лицо руками, но сил плакать у неё больше не было.

– Это только единичный случай…

– Я знаю только о том юноше…

– Что? Вы знали и молчали?! – Адам был удивлён.

– А что мне ещё остается? Он мой муж… он раскаялся!

– Тогда вы не сильно удивитесь, если я скажу вам, что сбежавшая девушка живёт у меня дома. Не хотите лично увидеть работу вашего мужа?

– Я не могла подумать, что он натворил так много, – Люси взглянула на Адама, – должно быть, вы избавились от него? – женщина произнесла это с каким-то облегчением.

– Вы действительно хотите это услышать? – Адам был в растерянности. Он ожидал увидеть другую реакцию, но теперь совершенно не понимал, что же происходило в этом доме.

– Вы рассказали мне свою правду, а я расскажу вам свою, – Люси закинула волосы назад, скинула платок на диван и стала расстёгивать блузку. На ключицах виднелись синяки. Затем она приподняла юбку, и взору Адама предстали многочисленные синяки и ссадины, – Норберт выпивал. Это стало происходить чаще в последние полгода. В нетрезвом состоянии он неадекватен. Он просто превращался в какого-то монстра, помешанного на похоти. Не буду вдаваться в интимные подробности, но я не была довольна таким Норбертом. Протрезвев, он рыдал, извинялся, клялся, что такого больше не повторится… Я каждый раз верила ему. Но я устала. Через некоторое время, он сказал, что мальчик удовлетворил его лучше, чем я, – Люси прижала носовой платок к губам и снова глубоко вдохнула, – я молилась Господу, чтобы он простил моего мужа… и дал мне сил, но с каждым днём я всё сильнее убеждалась, что бог не будет мил ко мне уже никогда.

– И что вы сделали? – Адам слушал её рассказ с замиранием сердца.

Люси приподняла рукава блузки и перед взором предстали два шва поперек запястий.

– Грех, страшный грех, – констатировала Люси, опуская рукава, – я позвонила ему, и он спас меня. Я простила его. Опять. Ведь так нужно, понимаете? Я, человек верующий, богобоязненный. Но затем он снова напился. И всё началось по новой.

– Он был твёрдо уверен, что Эшли придёт на могилу Курта. И она пришла. Он стал угрожать ей и… она воткнула ему кусок стекла в сонную артерию. Я вскрыл старый склеп и затащил туда его труп. Дверь замуровал.

– Спасибо, – Люси, вытерла слёзы, – я бы не вынесла этого снова. Спасибо тебе, Кларк.

– Вы боялись, что он вернётся? – догадавшись, поинтересовался он.

Люси снова заплакала и одновременно закивала головой.

– Пусть лучше так, чем причинит вред кому-то ещё.

– Вы ведь никому не скажете? Я не буду вам угрожать…

– Я скажу полиции, что он позвонил мне и сказал, что всё в порядке. Надеюсь, с этой девушкой всё будет хорошо.

Вернувшись домой, Адам увидел её спящей на кровати в гостиной. Он не стал будить девушку, а просто прошёл в ванную. Стянув футболку, взглянул на себя в зеркало. Многочисленные шрамы по всему телу напоминали ему его страшную юность.

Голоса в голове только появились, было непривычно слышать чьи-то беседы и видеть галлюцинации, которые становилось контролировать все сложнее. Адам осознавал, что рано или поздно они выйдут из-под контроля, поэтому рассказал родителям. Будучи рационально мыслящими людьми, они отвели ребёнка не в церковь, как советовали многочисленные друзья семьи, а к психиатру. Вначале доктор казался очень добрым и хорошим человеком: задавал разные вопросы, слушал внимательно, прописал какие-то не горькие таблетки. Вскоре случился приступ. Доктор настоял на том, что необходимо лечь в клинику, поэтому Адаму пришлось подчиниться. В то время ему не были знакомы такие понятия, как педофилия, насилие.