«Господи, до чего они все похожи друг на друга, – думал Лёвушка, – чуть что, и готовы ботинки мне вылизывать. Никакой гордости. Никакого чувства собственного достоинства. Одним словом – халдеи!»

– Следующий раз, когда я буду вынужден выслушивать претензии от членов клуба, будет для тебя последним! Ты хорошо меня понял?!

Официант, еще не веря в то, что буря миновала, закивал в ответ:

– Спасибо! Спасибо вам! Вы не пожалеете, что дали мне шанс исправиться!

«Конечно не пожалею, – думал Лёвушка, – потому как могу раздавить тебя в любой момент. О чем тут жалеть?»

– Иди в зал, – Лев Данилович взмахнул рукой, словно прогоняя надоедливую муху, – работай!

Официант будто растаял, таким мгновенным было его исчезновение. Пулей метнулся в кухню, узнал у шефа, что заказанное диетическое блюдо будет готово через десять минут, подбежал к столику, за которым в ожидании еды сидел «болящий» гость.

– Ваше блюдо будет готово через десять минут, – радостно сообщил толстяку.

– Подожду, – проворчал гость. Но тут же чему-то усмехнулся, пальцем поманил юношу, – поближе подойди. А ну-ка, боком повернись.

Официант, недоумевая, просьбу, точнее приказ, выполнил и замер у столика вполоборота.

– Хорош, – толстяк ущипнул юношу за плотно обтянутую черным бостоном ягодицу, – мы будем отдыхать до закрытия, а после жду тебя в номере наверху.

– Нам нельзя с гостями, – залопотал официант, – Лев Данилович меня точно выгонит.

Юноша был готов расплакаться. Для чего ему предложено подняться в номер – он прекрасно понял, но делать этого не хотел, потому как не замечал за собою склонности к гомосексуализму. Напротив, он уже больше года встречался с девушкой и намеревался вскоре сделать ей предложение. И вот сегодня этот тостяк, с его болячкой, с его диетой, с его явно обозначенным желание развлечься с мальчиком. И нет бы сказал об этом хозяину, Льву Даниловичу, у которого кроме девочек по вызову были так же и юноши, оказывающие за немалую мзду специфические услуги. Официант не знал, что «мальчики» эти были уже давно толстяком опробованы и поднадоели. Надоели заученные ласки. Надоели ничего не выражающие лица. Хотелось чего-то новенького, «свежачка». Хотелось кого-то совратить и развратить.

– Не беспокойся, малыш, – покровительственно похлопал по заднице официанта толстяк, – с Лёвушкой я всё улажу. Беги в кухню. Мой ужин уже должен быть готов.

Доев грудку индейки приготовленную на пару и политую гранатовым соком, толстяк, вытерев губы мягкой льняной салфеткой, толстяк неторопливо направился в сторону кабинета хозяина клуба.

– Натан Гаврилович! – Лёвушка, как ужаленный, подхватился из за стола, – что-то снова не так?

– Все так, дружочек, – зарокотал толстяк мягким баритоном, – обед был великолепен! У меня к тебе другое дело, – Натан ухмыльнулся, – точнее сразу два.

– Какие дела, Натан Гаврилович? Смело говорите! Чем могу – помогу!

– Предположим, в первом деле помочь могу я тебе, – благодушная улыбка не сходила с лица толстяка, – ты, наверное, не знаешь, но твоя дура-жена перед тем как «вскрыться» посетила мою нотариальную контору и составила завещание.

– Даже так, – лицо Лёвушки побледнело, – и что же в нём?

– Не перебивай! – толстяк, не спрашивая разрешения и не дожидаясь приглашения от явно растерявшегося хозяина клуба, тяжело плюхнулся в одно их глубоких кресел, – по моему совету завещаний было написано два. При чем – взаимоисключающих! В первом экземпляре наследником всего её состояния назван ты. А ведь мы с тобою хорошо знаем и понимаем кому с юридической точки зрения принадлежит все вот это, – толстяк провел вокруг себя пухлой рукой.

– А во втором? – губы Лёвушки пересохли, голос стал хриплым и еле слышным.

– А во втором, – нотариус все так же улыбался, продолжая наблюдать за хозяином клуба, – наследницей названа ваша дочь, Зоя, но управлять всем принадлежащим ей имуществом будет её бабка до достижения девочкой совершеннолетия. И зная ваши внутрисемейные отношения, я больше чем уверен, что как только откроется завещание – ты вылетишь из собственного дома, как пробка, не говоря уже о том, что твоя тёща превратит это очень уютное местечко в богадельню.

– Зачем ты мне об этом рассказал? – Лёвушка и сам не заметил, как перешел на «ты», чего в общении с членами клуба себе не позволял никогда.

– А затем, что только от меня зависит какой из экземпляров открыть в присутствии наследников, а какой уничтожить!

– И чего ты от меня за это хочешь?

– Не чего, а кого! Мальчишку официантика!

– Да забирай с поторхами! – Лёвушка чуть не всплакнул от столь мелкой отдачи за услугу, – хотя, не понимаю, зачем он тебе? Пидорчат не осталось в Городе, что ли?

– А надоели мне их раздолбаные жопы! – ухмыльнулся нотариус, – хочется чего-то чистого и светлого! А у этого официантика глаза, как у испуганной лани. И весь он такой нежный и трепетный, – казалось, что еще немного и Натан Гаврилович захлебнется от предвкушения слюной, – так что забронируй мне номерок на втором этаже твоего клуба и отправь туда мальчонку.

– Я не могу! – Лёвушка развел руками, и снова стал обращаться к собеседнику на «вы», – вы же понимаете, что я не могу принудить его оказать вам сексуальную услугу.

– Должен! – нахмурился нотариус, – ты должен быть убедительным! Потому как от жопы этого пацанёнка зависит твоё будущее!

– Да зачем он вам?! – Лёвушка все еще не терял надежды отговорить толстяка, – у меня есть такой хлопчик! Мечта, а не хлопчик! И безотказный во всех смыслах! Только намекните – и будет ждать вас в номере!

Натан Гаврилович тяжело выбрался из мягкого провала кресла:

– Хлопчика оставим на потом. А сейчас – делай что велено!

О том, что владелец одной из лучших нотариальных контор в Городе, Натан Гаврилович Лясковский является представителем, как сейчас стало модным говорить, нетрадиционной сексуальной ориентации, знали немногие.

Ну а те, кто был осведомлён о пикантной подробности, предпочитали помалкивать. Потому как в своих пухлых руках Натан держал ниточки многих событий, происходивших и происходящих в Городе. В его сейфе хранились «скелеты» многих семей. И поди знай, когда и почему ему приспичит дернуть за какую-то ниточку, или погреметь костями чужих скелетов.

И только сексуальные партнеры Натана знали, что «гомиком» огромный толстеленый мужчина был пассивным. При этом любил он мальчиков хрупких, с нежной кожей и пухлым ртом, потому как только этим мягким губкам Натан мог доверить свою вялую плоть.

Натан Гаврилович стал одним из первых членов клуба, принадлежащего Лёвушке. И конечно, ему досталась номерная визитка, отпечатанная на белой матовой бумаге с тисненым золотом названием клуба и именем владельца карточки. Эта визитка была не только пропуском в клуб. Спустя какой-то год все члены клуба уже хорошо знали друг друга, а о бодигардах и говорить не приходилось. Знать гостей в лицо – была их прямая обязанность. Но иногда, распахивая портмоне в бутике дабы оплатить покупку жены, каждый из тех, в чем кОшеле белел и золотился клочок картона, видел, как завистливо вспыхивали глаза владельца магазина, взявшего на себя труд обслужить высокопоставленного клиента, но не имеющего доступа к клубным развлечениям. И эта зависть лишний раз подчеркивала избранность, элитарность того, кто сумел, успел и был осчастливлен возможностью общаться с себе подобными в закрытом периметре клуба.

Лёвушка радостно вручил визитку Натану Гавриловичу, оформлявшему для него права на недвижимость, озвучил вступительный взнос, но посчитал необходимым тут же добавить, что для нотариуса сума взноса будет уменьшена вдвое.

Натан Гаврилович от столь щедрого предложения отмахнулся:

– Не обеднею, – и тут же отслюнил названую сумму.

И сделал он это вовсе не потому, что привык разбрасываться деньгами. Как раз деньги считать нотариус умел очень хорошо. Но так же хорошо он уже давно усвоил, что за услугу нужно будет обязательно отплатить ответной услугой. Так что уж лучше не обязываться, а рассчитаться деньгами.