К этой самой реке, полной широкоротых рыбёх, вела узкая тропа между старых рослых яблонь. Аллею посадили много лет назад, ещё до рождения моей бабушки. Она часто рассказывала маме о том, что связывало её с этими деревьями. Именно там бабушка веселилась. Будучи беззаботной девочкой, она часто бегала между ещё совсем юных и неокрепших деревьев. В этой аллее она читала Тургенева, впервые познала чувственные губы юноши, пока вокруг падали белые лепестки. Этим яблоням моя мама читала любовную лирику Тютчева.

И вот, после стольких лет в эту аллею пойду я. Во власти противоречивых чувств и опостылевших эмоций. Наполненный до краёв неиссякающей тоской по прошлому. Я вышел из дома и оглянулся напоследок назад. Откуда-то в моей голове взялось чёткое убеждение: я не вернусь. С этой несчастной жизнью покончено. Нужно только пройтись в яблоневой аллее… прямо к реке…

На мгновение мне показалось, что в мансарде кто-то стоит и смотрит на меня. Почудились даже черты матери. Но это была мадам Лебединская. Она улыбалась. А лунный свет поблёскивал на слёзах, катившихся по её щекам. Я отвернулся и направился в сад. Посреди великолепного цветника рос раскидистый куст сирени. Запах стоял изумительный. Под нежным сиянием Селены пионы переливались серебряным и лиловым. Ночной ветерок ласкал моё тело. Мне даже захотелось расстегнуть верхние пуговицы рубашки.

К яблоневой аллее вела узенькая тропка между двух громадных кустов роз. Их колкие ветки задевали мою одежду и царапали ладони. Пройдя и это испытание, я наконец оказался перед заветной аллеей. Томная ночная прохлада спускалась на мир, пока я стоял перед старыми яблонями, усыпанными нежно розовыми и белыми лепестками. Сделать всего один шаг – и вот уже начато путешествие из которого я не вернусь.

Сделав глубокий вдох, я направился вглубь аллеи. И тут же все мои страхи развеялись. Мирно покачивающиеся на ветру деревья баюкали мой истосковавшийся разум. Мне вдруг стало спокойно. Похоже, ничего мистического и таинственного в этом променаде нет. Цветущие яблони имеют свойство успокаивать нервы. Это ведь просто деревья, что в них может быть сверхъестественного?

– Привет!

Я вскрикнул. Передо мной стоял мальчик. Очень милый, темноволосый, растрёпанный. Одет он был в белую рубашку с красивым лиловым узором на воротнике и манжетах, бархатную тёмно-синюю жилетку и брюки такого же цвета. Мальчик улыбался и смотрел прямо на меня. Что-то было в его чертах неуловимо-знакомое. Будто бы я встретил друга детства, с которым не виделся уже много лет и который по непонятным причинам не повзрослел.

– Здравствуй,– протянул я.– Что ты делаешь здесь так поздно? Где твои родители?

– Я гуляю,– радостно сообщил он.

– Совсем один?

– Один-одинёшенек.

Внезапно я почувствовал холодок, медленно ползущий вниз по спине. Очередной порыв ветра, на сей раз ощутимо сильный, заставил меня вздрогнуть. Мальчик смотрел прямо мне в глаза, в его взгляде чувствовалось что-то ласковое и родное. Плотные облака закрыли луну, так что вокруг сгустилась темнота. Я огляделся вокруг. Казалась глупой даже сама мысль о том, что здесь может проходить кто-то ещё, кроме меня. Никого и не было кроме странного мальчика.

– Как тебя зовут?– спросил я.– Откуда ты?

– Меня зовут Ушедшее,– ответил он.

В то же мгновение, как мальчик назвал себя, я узнал его и вскрикнул. Передо мной стояло Ушедшее. Моё ушедшее прошлое. Маленький мальчик, которым я был всего лет двенадцать назад. Ушедшее улыбался и слегка покачивался на носках туфель. Тут он наклонил голову на бок и спросил:

– Как ты?

– Мне грустно,– я почувствовал, как по моим щекам катятся слёзы.

– Отчего тебе грустно?

– Я не смогу вернуться назад. В те времена, когда я был таким как ты.

– Это и не нужно. Я всегда буду здесь, в этой яблоневой аллее. Ты можешь приходить сюда и говорить со мной всякий раз когда деревья зацветут,– он ещё долго что-то говорил, успокаивал меня, а потом посмотрел куда-то ввысь и прошептал:

– Тебе пора.

– Куда?

– Обратно в дом. Прочь отсюда.

– Постой,– я схватил Ушедшее за руку,– побудь со мной ещё хотя бы чуть-чуть!

Но мои пальцы сжимали пустоту. Ушедшее пропал. Я снова остался один посреди цветущих яблонь. Поискав взглядом мальчика, я всё же решил, что он уже больше не придёт. Нужно было двигаться в путь – в Санктум Санкторум, к мадам Лебединской, Д. и прочим. Однако у меня не было ни малейшего желания. Вместо этого хотелось пройти ещё дальше, вглубь аллеи.

И я направился вперёд. Деревья становились всё более старыми и ветвистыми, цветущих среди них было уже не так много. В глубине души я понимал что нужно немедленно разворачиваться и бежать из этой аллеи, но ноги сами несли меня вглубь. Уставший разум молил об избавлении от невыносимой тоски. Я шёл всё дальше и дальше. В какой-то момент я оглянулся и увидел за собой лишь бесконечные ряды старых яблонь и даже ни намёка на мой дом. Я уже перешёл ту черту после которой нельзя вернуться назад.

Соловьи, мешавшие мне спать уже несколько ночей подряд затихли, ветер, гулявший посреди деревьев, беззвучно колыхал их ветки. Ни звука. Ни души. Я остановился и прислушался. На мгновение мне вдруг послышался чей-то плач. И точно. Под яблоней неподалёку сидел мальчик. Он уткнулся головой в колени и плакал. Это уже был не Ушедшее. Плачущий мальчик явно был взрослее и одет по-другому. Вместо белой рубашки с узорчатыми манжетами, на нём красовалась бордовая блуза из шёлка. Вся грязная и изорванная.

Я подошёл к нему и тронул за трясущееся от холода и рыданий плечо. Он поднял голову и посмотрел на меня. Вокруг его глаз чернели два ободка. Как будто мальчика измазали сажей.

– Как тебя зовут?– спросил я.

– Минувшее,– ответил мальчик. Голос его был твёрдым, не дрожал. Минувшее уже не всхлипывал, хотя по его щекам всё также текли слёзы.

– Отчего ты плачешь?

– Неужели ты уже забыл? Я плачу потому что меня все ненавидят,– я застыл, глядя прямо в глаза самому себе.

– Я помню, Минувшее,– прошептал я.– Я всё очень хорошо помню. Помню, как нас с тобой ненавидели, не понимали, прогоняли. Но сейчас я тоскую. Тоскую по тебе. По тому, кем я был. Я мечтаю снова стать тобой.

– Разве ты не видишь как я страдаю?– абсолютная бесстрастность в голосе мальчика пугала и настораживала.– Ты будто не помнишь сколько боли мне пришлось пережить чтобы стать тобой. Ты должен быть счастлив. Почему ты тоскуешь? По чему ты тоскуешь? По страданиям и непониманию? По времени, когда тебе было не наплевать на это всё? Ты взрастил во мне эгоизм и меланхоличность. И я стал тобой. Я стал куда счастливее. Вернее, я должен был стать куда счастливее. Но, опять же, я стал тобой.

– Нет, нет, всё не так,– я почувствовал что и сам начинаю рыдать.– Просто сейчас я понимаю, что тебе не стоит так убиваться. Я знаю что тебе нужно сделать чтобы не плакать, я знаю…

– Не существует такого тебя, который проживал бы мою жизнь с твоим опытом,– ледяным тоном процедил Минувшее.– И его не может существовать. Ты был несчастным мной. А стал несчастным собой, хотя мог бы быть счастливым собой.

– И ты!– я уже кричал на мальчика.– Ты мог тоже быть счастливым собой! Если бы ты знал всё, что знаю я, видел бы мир моими глазами…

– А сам-то ты что?– его губы скривились в ухмылке, но голос всё также оставался безэмоциональным.– Я вижу мир своими глазами и вижу что ты мог быть счастливым. В чём твоя проблема?

– В том же, в чём и твоя. Я мог бы быть счастливым, если бы видел мир по-другому. Но я знаю как быть счастливым тебе и…

– Довольно,– Минувшее встал. Круги под его глазами налились красным и заблестели в свете луны, внезапно показавшейся из-за облаков.– Ты уже не я. И уже не станешь мной. Возвращайся в свою жизнь и живи счастливо.

Мальчик всхлипнул и пропал. Я снова остался один в сени старых яблонь. Чувство тревоги, резко обострившееся как только я вошёл в аллею, буквально кричало мне о том, что нужно повернуть назад, что ещё не поздно. Но я решил что пройду дальше. Ещё совсем чуть-чуть. Пока не встречу кого-нибудь.