Мате загрустил и снова уставился в окно. Темную ночь рассекал свет редких автомобильных фар, – поезд мчался вдоль дороги. Несмотря на усталость, снова уснуть мужчине не удалось. Сказывалось волнение последних дней, когда до завершения операции оставались считанные часы и он ждал команды, чтобы вынуть из сейфа шифры, список мест, куда были внедрены вражеские агенты, и подлинники документов для доказательства обвинения в суде.

Управление спецопераций Службы контрразведки начинало рабочую неделю с набившей оскомину планерки. Пришедшие первыми заняли стулья вдоль длинного полированного стола и шикарный кожаный диван у окна. Привычно опоздавшая Ида Крумм пристроилась на подлокотнике дивана. Вбежавшая позднее всех Мона сделала вид, что готова слушать стоя, но мужчины на диване галантно по двинулись, пользуясь возможностью в ближайшие двадцать минут ощущать прикосновение самых красивых бедер в Управлении.

Начальник Управления Кередж Хак раздавал подчиненным задания на предстоящую неделю. Ветер теребил голубоватые ленты жалюзи, отчего на пыльном подоконнике появлялись широкие светлые полосы. Еще не включившийся в работу коллектив хмурился, шуршал блокнотами и скрипел карандашами. Хаку казалось, что подчиненные скрипят зубами, подавляя зевоту. Настроение у всех было отвратительным, одним словом, настроение-понедельник.

Высокий лысоватый Хак – один из старейших сотрудников контрразведки – при первом знакомстве производил впечатление простоватого добряка. Нашедшие труд присмотреться повнимательнее, замечали лукавый взгляд и уверенные движения. И только хорошо знавшие его люди понимали, как велико расстояние между добродушной внешностью и стальным характером умного и жесткого Кереджа Хака.

Даже его жена не догадывалась, что Хак руководит самым секретным подразделением, объединявшим оперативные отделы по всем сферам деятельности ведомства. Люди Хака вели незаметную, но очень эффективную работу там, где пристальное внимание иностранных агентов могло ослабить промышленную и военную мощь государства. В прошлом году группа, контролировавшая научно-техническое направление, успешно выследила и арестовала шпиона в стенах одного из институтов Академии наук. В течение месяца эта история обрастала подробностями на первых полосах газет, оставляя в тени титаническую работу, проделанную контрразведчиками. Осенью планировалось завершение еще одной операции: под руководством Хака группа Иды Крумм перекроет канал утечки данных геологоразведки, но и на этом работа не закончится. Полученные сведения оказались тесно связаны с диверсионной активностью на боевых кораблях, поэтому Управление спецопераций работало в тесном контакте с Управлением военной контрразведки.

– Марис вернулся? – спросил Хак у Иды, отвечавшей за операцию в монастыре.

– От Мариса новостей нет. Еще вчера он должен был доставить бумаги Фогельзанга. Я ему воскресный пропуск заказала, чтобы закрыть их в сейф. Но он не приходил и не звонил.

– Что слышно про Фогельзанга?

– Должен вернуться с Марисом или днем позже.

– После планерки останьтесь. Решим, что делать дальше.

Хак потянулся за карандашом, чтобы сделать пометку в блокноте. Движение руки остановила телефонная трель. Звонили из службы охраны здания.

– Господин Хак, мы задержали человека, пытавшегося проникнуть в здание по пропуску старого образца. Он уверяет, что работает в вашем отделе.

– Я сам сейчас спущусь! Ида, жди меня в кабинете, все остальные свободны! Кажется, Фогельзанг вернулся. Мона, срочно оформи ему пропуск.

С этими словами обычно вальяжный Кередж Хак проворно выбежал из кабинета.

На диванчике у перегородки, отделявшей Бюро пропусков от поста охраны с вертушками турникетов, сидел сорокалетний мужчина с большой спортивной сумкой на коленях. При виде Хака, он поднялся и, не выпуская сумку из рук, сделал несколько шагов навстречу. Вместо рукопожатия, они обнялись, и Хак повел Мате Фогельзанга к стойке выдачи пропусков.

– Все в порядке? – Хак с трудом удерживался от немедленных расспросов.

– Мариса убили.

Хак помрачнел и на время отложил разговор.

– Сейчас поднимемся в кабинет и поговорим. Пропуск уже заказан.

Неторопливая дама из Бюро пропусков, оберегая маникюр, вносила данные в компьютер. От нетерпения Хак покусывал дужки очков и ворчал:

– Никогда не думал, что оформление пропуска занимает столько времени!

– Ей еще предстоит победить принтер и распечатать талон для выхода из здания.

В кабинете Хака коллеги окружили агента Лукаса, в обычной жизни носившего имя Мате Фогельзанга, не давая вынуть из сумки бумаги. Казалось, что приветствиям не будет конца. Однако, после рассказа о гибели Мариса, восторг угас, сотрудники расселись вокруг стола, и Лукас-Фогельзанг начал чертить схему агентурной сети, притаившейся в тени известного монастыря. В течение следующего часа он рассказывал, как под самым носом у святых отцов спрятался человек, занимающийся внедрением шпионов и диверсантов.

– В монастыре шпионской деятельностью руководит личность, исполняющая обязанности благочинного. Он обеспечивает отбор кандидатов и общее руководство агентурной сетью. Схема достаточно проста – сначала агент под видом послушника попадает в один из монастырей. Попасть туда несложно, проверка документов минимальна. Пройдя испытательный срок, новоприбывший принимает постриг, становится полноценным монахом. Полностью освоившись, агент демонстрирует некий набор качеств, выделяющий его из общей массы обитателей монастыря. Позднее настоятель получает из монастыря Святого Николая письмо с просьбой рекомендовать подходящего человека для дальнейшего обучения, посвящения в сан и работы в армии. И перечисляется набор требований.

– Например, диплом фельдшера?

– Да, и не только. Истинно верующие монахи не ставят амбициозных целей, и тут на первый план выходит засланный человек. Ничего не подозревающий настоятель дает ему рекомендации и вполне легальные документы, с которыми тот легко проходит все последующие проверки. Далее он получает теологическое образование, его посвящают в сан и пристраивают в нужную воинскую часть или на корабль.

– И много армейских священников занимается шпионажем?

– Единицы. Разведчики и диверсанты – товар штучный. Но они порочат честное пастырское имя. Многие священнослужители получают награды за долгие годы действительно безупречной службы. Особенно тяжело тем, кто работает на флоте.

– Получается, что кто-то беззастенчиво пользуется врожденным доверием верующего человека к людям, посвященным в духовный сан. – Глаза Моны горели злым блеском.

– Иными словами, – закончил свой рассказ Лукас, – монастырское начальство не имеет к шпионажу никакого отношения и не подозревает, какой спрут греется в его кельях.

Хак, делавший пометки в блокноте, поднял голову:

– Поэтому наша задача как можно скорее подготовить следующий этап операции, чтобы накрыть разом и тех, кто в монастыре, и тех, кто уже внедрился на военные объекты.

– Предварительную информацию, имена и точки приложения их деятельности я уже передавал через Мариса.

Упомянув погибшего коллегу, Лукас по привычке перекрестился.

– Здесь шифры, рукописные заметки, образцы инструкций.

Лукас вынул из сумки и передал Хаку изъятые из монастырского сейфа бумаги. Последний, быстро пробежав глазами несколько листов, присвистнул от удивления:

– Ребята, за работу! Главное – не упустить время!

После завершения операции по аресту группы, занимавшейся шпионажем, капитан третьего ранга Мате Фогельзанг был награжден орденом с присвоением очередного звания.

Старший штурман гидрографического корабля военно-морского флота «Аргонавт» – капитан третьего ранга (в просторечии – каптри) Мате Фогельзанг сидел в кают-компании в скверном расположении духа. Через несколько минут ему предстояло заступать на вахту и он торопился съесть холодный подгоревший омлет.