– Ну, парень, ты попал! – гнусно захихикал один, самый мелкий и противный. – Дорогая одежда, телефон, поди, не копеечный… Давай все сюда. Ты, типа, понял?

Другой гопник тоже решил блеснуть своим чувством юмора:

– Тебе мама твоя не говорила, что одному нельзя ходить в темноте по улицам?

– Так именно из-за моей мамы и нельзя ходить, – хмыкнул Иоанн.

– Так-так, что мы тут имеем? – будничным тоном поинтересовалась Рейна, выбираясь из кустов. – Что происходит, сынок?

– О, дамочка! Серьги, кажись, с брюликами, сама ничё такая, а без охраны…

– А кто тебе сказал, что мне нужен охранник? – спокойно спросила женщина и с удовольствием ударила ближайшего к ней хулигана в солнечное сплетение.

Другому досталось по уху от нее же, а третий получил ногой по голени от Иоанна. Оставшиеся двое дернулись было, но не смогли: словно какая-то неведомая сила парализовала их.

– Собака! – сказала Рейна, нацелив на одного гопника указательный палец левой руки.

– Ррр- гав-гав! Ав-ав-ав! – перепуганный и ничего не понимающий отброс общества заливался лаем и таращил от ужаса глаза.

Ио пришел в восторг от проделки мамы, нацелил еще на одного хулигана указательный палец и заявил:

– Осел!

– Ииа-а! Иа! Иа!

Мама с сыном согнулись пополам от хохота.

– Слушайте меня внимательно все пятеро! – приказала Рейна, внезапно перестав смеяться. – Отныне вы будете вести себя тише воды – ниже травы. Вернетесь к старым привычкам, и все возвратится: ты будешь тявкать, ты орать ишаком, ты блеять овцой, ты квакать, а ты кукарекать без перерыва. Пока проклятие снимаю! Вон отсюда!

Спотыкаясь, падая и ежесекундно оглядываясь, местная гопота поспешила от этой жуткой парочки со всех ног. Они улепетывали так, словно за ними гнался голодный тигр, а мама с сыном опять от души похохотали.

– Мам, ну зачем ты их била? – сквозь смех и стон спросил Ио. – Неужели нельзя было сразу на них магией воздействовать?

–Зато пар выпустила, – радовалась Рейна. – Настроение было гадкое, а теперь, хоть пой! А еще на пятерых гопников в мире меньше стало. Ладно, Ио, за дело! Мы и так уже сильно опоздали…

С этими словами она достала из тканевого мешочка зеркало, обычное прямоугольное, двустороннее зеркало.

– Ты смотри с той стороны, скажешь, когда я поймаю отражение Дома Культуры, – попросила она у сына.

– Все, поймала, я его вижу! – сообщил Иоанн, и Рейна начала чуть слышно бормотать:

– Поймай то, что есть, отрази невидимое! Что скрыло – верни, непроглядом снова укрой!

Прямо на глазах у мальчика здание Дома Культуры в зеркале начало пропадать, словно густая пелена тумана скрыла строение в зазеркальном мире. Настоящий Дом Культуры тоже исчез, вернее, словно переместился с той стороны улицы на эту и преспокойненько устроился между вежливо расступившимися серыми домами.

– Интересно! – присвистнул Ио. – Это и есть Штаб Всемирного Магического Сообщества?

– Не совсем. Это российский филиал, а в каждой стране есть свой.

– И что, он все время находится тут, в этом жутком месте?

– Он находится в Блуждающей Аномальной Зоне, – пояснила Рейна. – Как понятно из названия, зона частенько перемещается, и внешний вид здания Штаба все время разный, соответственно той или иной зоне. Когда я была в Штабе в последний раз, это было здание цирка на проспекте Вернадского.

– А почему мы стоим? – спросил Иоанн.

– Ждем, – пожала плечами мама. – Должна выйти билетерша.

– Билетерша?! Зачем?

– Ну как, зачем? Проверить билеты, в смысле, пропуск. Если бы это был не кинотеатр, а, к примеру, бизнес-центр, то вышел бы охранник. А в магазине нужно было бы предъявить чек, ну, или талон к врачу, если бы это была поликлиника. Понятен принцип? И хоть Хранительницу все прекрасно знают в лицо, в целях безопасности требуется что-то предъявить. В Чили был случай попытки незаконного проникновения: беглый преступник, маг-метаморф, приняв мой облик, не смог предъявить пропуск…

– А если бы ты просто про пропуск забыла? Кстати, как того метаморфа вычислили, в чем заподозрили?

– По мелочи: у него родинка над губой была не слева, а справа. А еще, смешно просто, его «спалили» темные волосы на руках. А вот и Сима!

Из одной двери вышла полненькая тетушка, крашенная под блондинку, в бордовом трикотажном костюме, и мама с сыном поспешили к зданию.

– Добро пожаловать, госпожа Хранительница! – заулыбалась «билетерша», отрывая корешки от голубых билетов, отпечатанных на довольно дешевой и некачественной бумаге. – Это ваш сынок?

– Здравствуйте, Симона Андреевна, – отозвалась Рейна. – Да, знакомьтесь: это мой сын, Иоанн Зарецкий. Надеюсь, наше опоздание не доставило никому лишних хлопот?

– Ну что вы, что вы, госпожа Рейна! – замахала пухлыми ручками Симона. – Проходите, прошу вас.

Иоанн с мамой оказались в слабо освещенном фойе кинотеатра, но после темной улицы им показалось, что там очень даже светло.

– Куда теперь? – спросил Ио.

– Как куда? – удивилась Рейна. – Мы же в кинотеатре, значит, в зал.

Двери открылись сами собой, и Иоанн словно вновь оказался в кинозале провинциального городка, в котором он провел большую часть своей прежней жизни. Тот же приглушенный свет множества маленьких лампочек на потолке, те же сидения, обитые потертым и засаленным «бархатом», тот же особый запах в помещении и огромный белый экран на сцене. Хотя, экрана-то как раз и не было, а посередине сцены возвышалась бело-желтая тумба с красной кнопкой наверху.

Рейна с мальчиком поднялись на сцену, и Ио только сейчас заметил рядом с тумбой еще одну тетушку, по виду – близняшку Симоны Андреевны.

– Здрасте! – кивнул он, чем вызвал у мамы непонятный всплеск веселья.

– Это робот! – пояснила она и, видя недоумение на лице сына, пояснила: – Да-да, прогресс докатился и до магического сообщества… Девятая ступень, шестой этаж, комната номер три!

Последние слова на явно адресовала механической тетушке, и та, коротко кивнув, нажала на красную кнопку.

Свет в зале погас, послышался скрежет, и пол под визитерами стал вращаться, сначала медленно, а потом все набирая и набирая скорость, как карусель. На уровне глаз Рейны и Ио замелькали отдельные зеленые огоньки, которые вскоре превратились в одну сплошную светящуюся линию.

Но вот вращение замедлилось, а потом, в конце концов, прекратилось. Рейна пошатнулась, ухватилась за сына и проворчала:

– Черт! Всегда терпеть не могла карусели!

Прямо перед Зарецкими стояла одинокая дверь без стены, а на ее темной деревянной поверхности светились начертанные огнем, неизвестные Иоанну руны.

– Пойдем, сынок. Главное, ничему не удивляйся, будь сосредоточен, не бойся и не стесняйся, покажи все, что требуется и все, что умеешь, – напутствовала Ио мама и пинком открыла дверь – она всегда и в любое помещение входила именно так и никак иначе.

Они оказались в большой полутемной комнате, где полукругом располагались двенадцать столов, за которыми восседало очень много людей. Мужчины и женщины самых разных возрастов и различной наружности серьезно смотрели на вошедших.

– Доброй ночи, госпожа Хранительница! – прогремел дядька с черными буклями и хищным орлиным носом. – Прошу вас, юноша, подойдите к нам.

– Иди, сынок и помни: ты Зарецкий! – шепнула Рейна, подталкивая сына вперед, а сама осталась у двери.

Мальчик нерешительно шагнул к кудрявому дядьке. На столе перед ним лежала каменная плита с углублением в виде большой и широкой ладони.

– Поместите свою руку в идентификатор и направьте через нее свою энергию, – велел «орел».

Иоанн приложил ладонь, и вся плита вдруг просветлела, а комнату заполнил писклявый смешной голосок, словно под столом спрятался болтливый гномик:

– Иоанн Зарецкий, полных лет четырнадцать, сын Рейны и Диониса Зарецких, магические способности даны по рождению, квалификация – выше среднего.

«Гномик» умолк, а сидящие за столом переглянулись.

– Хорошо, вы идентифицированы. А теперь, молодой человек, посмотрим, что вы можете…