– Ты когда-нибудь готовила ее сама? – спросила Ника, улыбнувшись, когда заметила непонимание в жемчужно-черных глазах.

– Я имею в виду вареную сгущенку. Мы с мамой часто в детстве варили ее сами из обычного сгущенного молока, и это было гораздо вкуснее чем то, на что ты сейчас смотришь. Кроме того, это всегда было интересно и как-то по-домашнему, что-ли.

Теплые воспоминания заставили Нику улыбнуться, но, увидев, что взгляд Эрики остался отстраненным, она подумала, что сейчас не лучший момент попытаться узнать что-нибудь из детства брюнетки. Ника положила в тележку пару баночек простого сгущенного молока и с мягкой улыбкой дотронулась до руки Эрики, направляя ее в отдел круп.

После покупок девушки загрузили холодильник непривычными для Эрики продуктами, предварительно вытащив из него все многообразие жирных сарделек и колбас.

Ника не могла объяснить нахлынувшие нежные эмоции, наблюдая как Эрика с улыбкой на лице кормила дворовых собак и кошек мясными деликатесами. Девушки не спеша прогуливались и останавливались каждый раз, когда видели очередного уличного жителя, дабы накормить его. Когда пакеты опустели, они вернулись в квартиру, намереваясь приготовить себе что-нибудь на обед. Ника предложила готовить вместе, и Эрика на удивление легко согласилась, не желая уходить от того тепла, которое чувствовала рядом с Никой. И хотя для Эрики казалось непривычным делить пространство кухни с кем-то еще, она точно не ожидала, что будет чувствовать себя так комфортно в тандеме с вечно болтающей о чем-то девушкой. Сама Эрика редко что-то говорила и была рада тому, что Ника этого, похоже, и не требовала. Она легко отвечала на вопросы, но по большей части просто наслаждалась нежным голосом Вероники и тем спокойствием, которое дарила их стремительно зарождающаяся дружба.

– Согласись, это было гораздо вкуснее твоих бутербродов, – поддразнила Ника, заканчивая мыть посуду. Она вытерла мокрые руки о кухонное полотенце и присела рядом с Эрикой за стол.

– Да-да-да, ты действительно очень вкусно готовишь, – покривлялась Эрика, наслаждаясь посланной ей лучезарной улыбкой. – Но, если честно, я все еще хочу что-нибудь сладкое, – сдалась Эрика, жалостливо глядя на девушку.

Ника не могла сдержать свою глупую улыбку, когда увидела надутые пухлые губки. Эрика, правда, была похожа на большого котенка, когда так делала. Ее сияющие черные глазки оказывали на Веронику сильное воздействие, и та была не в силах разочаровать брюнетку.

– Ладно, ты получишь свое сладкое, но только немножко, идет?

Эрика согласно кивнула, улыбаясь своей легкой победе.

– Ты же понимаешь, что играешь нечестно? – застонала Ника, неотрывно глядя на искорки, весело заигравшие в черном жемчуге. Эрика только усмехнулась в ответ, и Ника поднялась со стула, чтобы достать из холодильника банку сгущенного молока.

– И сколько времени нужно будет ждать этой твоей очень вкусной вареной сгущенки?

Ника оторвала этикетку с жестяной банки, немного счистила клеевую основу и отправила сгущенку в кастрюльку с водой.

– Она готовится три часа, нужно будет постоянно доливать испаряющуюся воду, а потом подождать еще часик, когда все остынет.

После этих слов Эрика посмотрела на девушку как на сумасшедшую.

– Ты хочешь сказать, что я ничего не получу еще четыре часа? – не веря, спросила Эрика, растеряно приподняв брови.

Ника улыбнулась этому детскому нетерпению, которое до сих пор слышала и в голосе Ромы, когда тот не получал сразу желаемого. Она машинально ответила Эрике так же, как разговаривала в эти моменты с парнем.

– Да, милая, но, если будешь хорошо себя вести, я придумаю, чем занять твое время, – Ника мгновенно покраснела, когда поняла, как, должно быть, это прозвучало, и отвернулась к кипящей кастрюльке убавить газ.

Эрике пришлось сглотнуть, чтобы выбраться из того воображаемого места, куда ее перенес дразнящий голос Вероники. Но она быстро вернулась на землю, в сотый раз напоминая себе, что для нее эта девушка занята и совершенно недоступна.

– Эм… я, пожалуй, пойду, – сказала Эрика, решив просто сбежать в свою комнату.

Вероника присела, хлопнув себя ладонью по лбу.

«Молодец, Ника, ее и так сложно заставить разговаривать, а теперь она вообще закроется. Ну нет, один промах еще ничего не решает».

Ника встала со стула и пошла в комнату Эрики, но столкнулась с закрытой дверью.

Эрика закатила глаза, услышав стук, а затем увидела появившуюся медовую голову в дверном проеме.

– Можно составить тебе компанию?

Эрика пожалела, что не включила телевизор и не взяла даже телефон в кровать: путей к отступлению не было.

– Проходи.

Ника неловко улыбнулась и присела рядом с лежащей девушкой.

– Прости, просто я привыкла к таким дразнилкам с Ромой, а с тобой мне стало так легко разговаривать, что я, похоже, перегнула палку. Если тебе от этого неловко, я постараюсь контролировать себя в будущем.

Эрика запустила руку в свои черные волосы, поражаясь тому, как сильно ее задели слова Ники. Она, конечно, знала об их с Ромой отношениях и семейной жизни, но почему-то ее логика никак не хотела брать верх над надоедливыми чувствами. Как бы иногда больно это ни было, Эрика не хотела терять той зарождающейся легкости общения с Никой и ставить какие-либо барьеры. Она попыталась выключить те тревожные гудки скорого поезда в голове, когда думала, что ответить девушке. Брюнетка немного приподнялась и села; она все чаще старалась не держать свою привычную безразличную маску на лице.

– Тебе не нужно контролировать себя, когда ты рядом со мной. Мне очень комфортно в твоей компании, а это, поверь, большая редкость для меня. Я была бы рада, если бы между нами завязалась дружба, – нерешительно проговорила Эрика, снова смотря куда угодно, лишь бы не в зеленые глаза. Она вздохнула с облегчением, когда почувствовала нежное прикосновение к своей руке.

– Мне тоже очень нравится твое общество, и я уже давно считаю нас подругами, – нежно сказала Ника, не скрывая своей улыбки от заигравших искорок в черно-жемчужных глазах. Она поспешила на кухню проследить за готовившейся сгущенкой и после того, как долила немного воды в кастрюлю, вернулась обратно на большую кровать.

– Вы готовили с мамой что-нибудь сладкое на десерт? – осторожно подняла тему Ника, намереваясь потихоньку узнать молчаливую девушку.

– Мы не готовили вместе, – просто ответила Эрика, не особо желая вдаваться в подробности.

Ника не упустила отстраненный взгляд Эрики, когда та заговорила. Она решила, что ничего страшного не произойдет, если она немного подтолкнет девушку, ведь догадывалась, что та даже не подумает ей что-нибудь рассказать сама.

– Расскажи мне о своей семье, – это не звучало как просьба и Ника слегка скривила губы, увидев дразнящий огонек в черных глазах.

– Бабушка и дедушка переехали из Германии, уже здесь у них родились сын и дочь. Моя мама была старшей и всю жизнь проработала проводницей. Из-за ее вечных поездок мы были не так близки, как хотелось бы. У дяди двое детей. Его дочь, моя двоюродная сестра Лора, не особо радовалась моим визитам к ним в гости. Проще сказать, Лора делала все, чтобы я забыла дорогу в их дом.

Ника увидела промелькнувшую обиду за твердым голосом Эрики. Ей стало интересно, что же послужило причиной явной вражды между сестрами, и она спросила об этом Эрику.

Эрика задумалась на некоторое время перед тем, как попытаться объяснить то, что мучило ее до сих пор. Ее взгляд смягчился, стоило ей вспомнить их с сестрой более ранний возраст.

– У нас разница в полгода, и еще малышами нас невозможно было оторвать друг от друга. Мы с Лорой были одной командой и совсем не нуждались в ком-то еще. Мы все делали вместе, любили устраивать совместные ночевки и играть в мяч весь день напролет.

Нику удивила быстрая перемена в лице Эрике, когда та продолжила свой рассказ.

– Я никогда не могла понять, почему Лора в один момент изменилась и увидела во мне чужого человека. У нее появились подруги, которые, как я потом узнала, настраивали ее против меня и занимали все ее свободное время. Она все чаще избегала моей компании и уходила вместе с ними. Наши интересы очень быстро разошлись в разные стороны. И если я осталась той же, кем была всегда, то она стала подражать подругам и, по ее словам, не желала тратить время на таких неудачников, как я, ведь у меня не было друзей. Несколько лет я пыталась вернуть нашу утерянную дружбу, но, в конце концов, мы вообще перестали общаться. Я оставила попытки вернуть свою сестру. Лора очень сильно изменилась, и я не знаю, что еще могу сделать, чтобы она хоть раз посмотрела на меня так, как во времена нашего детства, – Эрика не знала, как справиться со своими эмоциями, но стоически не позволяла пролиться подступившим слезам.