Я отпрыгнула назад одновременно с Джеком — если бы помедлила хоть секунду, мы бы врезались друг в друга. Пока внутренний голос в недоумении вопил «Что?! Откуда в этой провинции команда вооружённых мундиров?! И как они, чёрт возьми, выследили нас?», капитанская сабля уже предостерегающе взвизгнула о ножны.

— Нет нужды сопротивляться, пират, если не хочешь пулю схлопотать, — сурово донеслось из стройного ряда солдат. — И так и так никуда не денешься.

Я последовала примеру Воробья, отступая и медленно обнажая саблю — сдаваться без боя не в пиратских правилах, однако всё внутри уже тряслось от страха и негодования: как будто не бывает без непредвиденных ситуаций!

— Пират? Да вы хоть знаете, с кем разговариваете?! — внезапно для самой себя воскликнула я, выступая вперёд и отталкивая Джека. Совсем страх потеряла с последними событиями. — Знаете, что вам будет за такие серьёзные обвинения, когда они не обоснованы? М? Ммм?! — и злобно зыркнула на весь отряд, одновременно чувствуя на себе заинтересованный взгляд Джека: мол, как выкрутишься?

Ни один из солдат не дрогнул, а мушкеты только разом сгрудились на моей персоне в ответ на приближение.

— Ха-ха, — холодно донеслось из-за красных спин. Там показался ещё один человек, только его чёрный, более важный мундир смотрелся чужеродным объектом среди алых собратьев. — Знаем-знаем, с кем разговариваем. Думаю, на Сен-Бартелеми нет ни одного ребёнка, который бы не помнил, как легендарный Джек Воробей ограбил наш единственный банк, после бежал, прикинувшись священником нашей церкви, осквернил честь одной из прихожанок; потом от лица священника на украденные средства из банка выкупил этот самый банк и простил себе долг; оказывал сопротивление задержанию, угрожал нашему губернатору револьвером, держал его в заложниках, шантажировал солдат его смертью… А после скрылся на корабле, который недавно достался в наследство той самой соблазнённой прихожанке — пират в роли священника выдал такую проповедь, что убедил её в необходимости поделиться с ним этим судном.

Я истерично хохотнула, пятясь назад, и наткнулась на плечо Джека. Взгляд метнулся к нему, в остервенелом желании пробить дыру в его дурной башке.

— И после всего этого ты так спокойно решил разгуливать по Сен-Бартелеми?! — я взорвалась злобным шипением.

Джек вжал голову в плечи и стыдливо поморщился:

— Ммм… Забыл, я думал, это было в Сан-Хуане… — простонал он, одним глазом косясь на солдат.

— А вот уж мы запомнили. Полагаю, казним на площади? — прилетело от чёрного мундира. Он протиснулся между своими солдатами и с поганой улыбкой остановился перед Воробьём. Джек взглянул по сторонам, однако ни одного сомнения не появилось в его взгляде — только хитреца и коварство озарили его лицо.

— Посмотрим, — шепнул он. Шаг назад — пират схватил меня за локоть и рывком оттащил назад, на достаточное расстояние от мундиров. Те рванулись следом, однако капитанская рука резко взметнулась вверх, а её обладатель грозно рявкнул: — Назад! — десяток взглядов приковался к его ладони с искренним недоумением. Я проследила за солдатскими взглядами и брови невольно подпрыгнули на лоб, а смешок чуть не сорвался с губ: между пиратских пальцев ловила блеск солнца знакомая чёрная дощечка с надкусанным яблочком на задней стенке. Я ощутила, как по телу пробегает судорога, рвущаяся наружу смехом: значит, пират поверил моему недавнему блефу о супероружии и решил присвоить столь ценную вещицу? Дабы сдержать неуместный хохот, я деланно прокашлялась. Тем временем Воробей торжествующе приподнял уголок губ в улыбке и опустил руку на уровень плеча: — Вы не знаете, что это, — моими словами произнёс пират. — Слыхали о сверхмощном «телефоне»? О-о, ребятки, мне жаль, что именно вам из-за вашего честного выполнения солдатского долга, придётся испытать на себе его всеуничтожающую силу… Стоп! — добавил он, когда один из мундиров осмелился шагнуть ближе. — Я брошу это, и вы все взлетите на воздух. Вот та-ак. Оружие на зе-емлю… Молодцы! — Джек пихнул меня локтем, мол, отступай, и я медленно попятилась назад синхронно с ним. Красные мундиры верили не до конца, однако странный прибор, который никто никогда не видел, вызывал у всех сомнения и суеверный страх.

— Да что вы, в самом деле! Он ведь уйдёт! — взвыл чёрный мундир, подхватывая мушкет. Но Джек, опережая его действия, размахнулся и отправил многострадальный «айфон» в полёт. Мобильник кувыркнулся в воздухе и полетел прямиком в главаря солдат. Его подчинённые, словно в замедленной съёмке, пригнулись и едва ли не раскрыли рты, с неприкрытым ужасом наблюдая за летящей дощечкой. Телефон глухо встретился с макушкой чёрного мундира и отскочил на мостовую. Корпус, естественно, пошёл трещинами при столкновении со лбом зазевавшегося главаря солдат, и теперь валялся у его ног жалким зрелищем, не выдержавшим малейшего удара. Я даже пожалела, что в своём времени отдала предпочтение разрекламированному «яблоку», чем старой, но неубиваемой «Нокиа». Однако, солдаты не сразу поняли всю красноречивость провала: вероятно, паутинка трещин на корпусе напугала их: в перепуганных взглядах так и читалось «Сейчас рванёт!», однако, когда по истечении нескольких секунд ничего не изменилось, из отряда робко, а потом более уверенно донеслось:

— Ха. Ха-ха. Ха-ха-ха! А-ха-ха-ха-ха!!! — первоначально робкий смех пошёл на усиление и увеличение, как снежный ком, перерастая в гул. И вот уже каждый красный мундир считал своим долгом смеяться или даже показывать пальцем на крайне смятённого Джека Воробья.

Пират красноречиво изогнул бровь и совершенно непонимающе отодвинул голову назад. Когда его взгляд метнулся ко мне, я только и смогла, что пристукнуть зубами и неоднозначно дёрнуть плечом. Джек заозирался, лихорадочно придумывая новые пути отхода, пока я представляла, как буду объяснять причину позорнейшего провала пиратского замысла по истечении событий. Смех сошёл на нет довольно быстро, а по команде чёрного мундира «Ну хватит!» всё разом стихло. От тишины зазвенело в ушах, однако звон мысленный внезапно разбавился звоном материальным: вокруг запястьев защёлкнулись наручники, а спина ощутила тычок штыка. Я вздрогнула и повернула голову до предела: к мундирам подоспело подкрепление. Лёгкие сковал холод, а внутренний голос взял долгую пронзительную ноту: «Чёрт!» Подобный щелчок раздался и рядом. Я обернулась: Джек неприязненно встряхнул цепью наручников, сковавших его руки. На моей памяти это был самый грандиозный провал в жизни капитана Воробья…

Я запнулась о взгляд Джека. Тот растерянно, но при том раздражённо закатил глаза, изображая, насколько ему надоел весь этот цирк. Ужас ещё не захватил каждую клеточку моего тела. Наверное, потому что пока не осознала, не поняла, не представила, что будет дальше. Не вникла во весь масштаб сегодняшних событий: кража компаса, кража «Жемчужины», а теперь и кража нашей свободы. Я нервно сглотнула. А что, если за этим следует кража жизней? По безрадостному виду Джека и торжеству солдат стало ясно: такой расклад вполне вероятен. А путь на Исла-дель-Диабльо откладывается очень надолго, если не навсегда.

====== Глава XIII. Точка невозврата ======

Дальше всё было как в тумане. Долгие шаги через городские улицы, холодное прикосновение мушкета за спиной, взгляды прохожих и чей-то осуждающий свист. Мироощущение вернулось — и хлынуло в сознание с ещё большей силой — только когда за спиной с пронзительным визгом захлопнулась решётка — стальная, массивная и поеденная первыми рыжими пятнами ржавчины.

Тогда навалилось всё сразу, легло на душу непосильной ношей — и не в силах её удержать, я медленно опустилась на дрожащие колени. Под ними ощутились холодные камни пола, чёрного и безжизненного, как и всё в тюрьме — даже свет в крошечной бойнице под потолком выглядел мертвенным, отчуждённым и безразличным к пленникам. Впрочем, разве могло быть иначе по отношению к пиратам?

Когда удалось через силу поднять голову, увидеть груз мрачных стен, угнетающую тишину без посторонних звуков, тело прошибла страшная ледяная дрожь: когда ты сидишь за решёткой, в темноте казематов, это совсем иное, чем когда о таком читаешь; в реальности же ты не видишь света, не видишь способов выбраться и даже охраны не видишь: камеры настолько прочные, что хочешь-не хочешь, не покинешь их ни одним способом.