— Я не совру, — «Ты врёшь прямо сейчас», — коварно хихикнул в голове внутренний голос. — Доверяешь ты мне, нет ли, от тебя не убудет раскрыть карты капитана Джека Воробья. Особенно учитывая, что тебе завещают свободу. Вдруг девчонка, которой не место среди пиратов, говорит правду, а ты решишь промолчать? Задумайся. — Я примкнула к решётке, пронзая фигуру пленника выразительным взглядом. Тот мешкал, но всё меньше сомнений было в водянистых глазах. — Итак, по порядку, чётко, с самого начала… Можете начинать.

Сквозь незаметную щель в стене протиснулся лёгкий сквозняк: огонёк в фонаре дрогнул, незащищённый остатками некогда выбитого стекла. Тени на стенах взбудоражились и пошли ходуном, как в калейдоскопе. Вместе с такой малой, но заметной переменой в антураже, переменился и пленник. Громкий выдох и выражение устремившихся к половицам глаз из разряда «Твоя взяла» взыграли триумфом на душе. Голос зазвучал безэмоционально, не расстроенно, но и не радостно:

— Да… Это в его стиле — скрытничать и держать всю правду при себе. Жизнь его проучила.

— Под словом «жизнь» вы подразумеваете себя? — не удержалась я, за что получила раздражённый взгляд, красноречиво объяснивший, что мои надежды падут крахом, если подобные высказывания перебьют его ещё хоть раз. Я закусила губу и сжала край жилета в яростном приступе самобичевания.

— В этом есть доля истины, — горькая усмешка наполнила трюм подташнивающим ореолом чужой ностальгии. — Но и он в своё время поквитался со мной. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Насчёт амулета — легенда старинная, но есть основания верить в неё. Жил некогда на свете балеарский собрат Робин Гуда, легендарный разбойник Матеу Реус Ротжет, который грабил богачей — «плохих», и отдавал деньги беднякам — «хорошим». Неуязвимым для врагов делал его языческий серебряный амулет, который Ротжет всегда носил на шее. Так же амулет мог даровать бессмертие, исцелять любые раны, словом, исполнить любое желание своего обладателя — но только одно. Но разбойник его так и не загадал — берёг на чёрный день, так сказать — но в роковой момент не поимел возможности им воспользоваться. Благодаря прекрасному знанию гор Сьерра-де-Трамонтана, благородный разбойник долгое время удачно скрывался от правосудия. Но как всегда бывает в таких случаях, парня сгубила любовь. На празднике в одной из деревушек, Ротжет влюбился в местную красавицу, мисс Моретти, и отдал ей амулет в обмен на один танец. Как только он снял оберег, стражники схватили бедного парня. Ротжета повесили в деревушке Аларо пятнадцатого января тысяча шестьсот десятого года, а потом сочинили про него неимоверное количество историй. Мисс Моретти же, которой перед смертью он отдал амулет, спустя десятилетие попала на маленький островок, где проживала итальянская община — корабль, где она была в качестве пассажира, сел на мель неподалёку. Амулет был при ней в тот день. Чёрт знает, что случилось в тогда на острове, но никто больше не видел ни её, ни амулет — а итальянская община исчезла — словно бы её там и не было. С этого острова амулет никто не мог достать — он обрёл надёжное прибежище. В последствие это место получило название Исла-дель-Диабльо — «Остров Дьявола». И поверьте, назвали его так неспроста…

— Стойте! — я перебила поток излившегося красноречия, вскинув ладонь и сдвинув брови. — Вы говорите, что амулет делает обладателя неуязвимым и может исполнить его любое желание, — Стивенс часто закачал головой. — Но если Ротжет берёг своё единственное на «чёрный день», то почему не использовал его, чтобы влюбить в себя Моретти, а вместо этого отдал амулет ей?

— Чёрт его знает! — фыркнул губернатор. — Я не могу судить о том, чего не знаю.

— Может быть, он уже потратил желание на тот момент? — я изогнула бровь, чуть отклоняясь назад на манер одного небезызвестного капитана. Стивенс неоднозначно повёл плечами. — Или амулет способен исполнить всё же не любое желание?

— Не знаю, — Стивенс звякнул кандалами, что сковывали его запястья и качнул головой. — Но есть ещё кое-что. — Выпытывающий взгляд вперился в дрожащие водянистые глаза. — Роза Киджера. Про неё ты тоже хотела узнать. Она была хороша: свежая, смуглокожая, черноглазая, с пухлыми вишнёвыми губками, правда тощая как доска. Грудей не было почти…

— Такие подробности можно оставить, — сухо заметила я.

— Она вела исследования по поводу амулета и острова Дьявола. И, как ты уже поняла, записывала исследования в треклятый дневник. И я, и Воробей были чертовски привлечены этой учёной бабой, но костяшка-Роззи предпочла нахального птенца, вместо меня. Вместо чести и богатства, она выбрала более безрассудного, более молодого и более…

— Более живого? Более настоящего? — вступилась я. — Может, Джек и был пиратом, но с женщин уважает. — «В отличие от некоторых», — подумал добавить внутренний голос, но вовремя решил, что это перебор. Стивенс усмехнулся, поднимая отсутствующий взгляд к потолку.

— Роза Киджера умерла на пожаре в своём доме пятнадцать лет назад. Воробей сперва напился в хлам, но вскоре взял себя в руки. И с тех пор стал заядлым бабником. А его единственной любовью на всю жизнь стало море. И его золотая «Жемчужина». Вместе с Киджерой сгорела часть дома, но часть устояла — там я и обнаружил дневник с исследованиями об амулете Ротжета и острове Дьявола. В память о костяшке-Роззи он теперь хранится…

— …на Исла-де-Розас, так? — закончила я. Ответом мне послужил кивок. — Это всё? — в мыслях вертелся настоящий вихрь из Ротжетов, Роз Киджер, амулетов и островов, и еле удавалось слепить из них цельную картину.

— Это всё.

— Ну так и зачем Джеку спустя столько лет понадобился этот амулет?

— Вот это мне неведомо, — отрезал Стивенс.

После краткого прощания, я сразу же оставила губернатора Нассау наедине с мрачными стенами трюма и отправилась в каюту. Выясненная история не вызвала особого удивления: благодаря фильмам не было секретом, что в этом мире есть место сверхъестественному — но оставались куда более реальные моменты — моменты, от которых многое зависит сейчас, а не в далёком мутном будущем. И многое — слишком многое требует вмешательства. История по-прежнему туманна, но капитан Воробей не сможет избежать ответов. Так или иначе, остатки правды рано или поздно всплывут — и не без моей помощи, точно.

====== Глава VI. Переправа ======

День шумел голосами матросов и ловящими ветер парусами. Палубу заливало солнце — едва оно достигло зенита, из трюма кубарем вылетел Джек Воробей и, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения, припустил в собственную каюту. Проводившие его взгляды не отобразили удивления: как-никак странности капитана ни для кого не были секретом, а матросы давно уяснили, что вмешиваться в дела более значимых на судне личностей не сулит хорошего. Не будучи одной из них, я не разделяла подобного опасения, и когда мой кулак застучал в створку двери, из-за неё донеслась возня, сменившаяся искромётной тишиной и отозвавшаяся безрадостным голосом:

— Если это наша мисс Любопытный Нос, то твоё появление вполне ожидаемо.

— Такой проницательный, — хохотнула я, вваливаясь в каюту. Джек выпрямился, царапнул кончиком пера по разваленной на столешнице карте и подскочил ко мне.

— Будь добра, позови мистера Гиббса, — мурлыкнул он, выталкивая меня на палубу, как вещь, что никак не хочет умещаться в шкаф. Створки дверей схлопнулись у меня перед носом, от чего щёки обиженно надулись. Как-никак моя персона значила на борту не больше, чем обыкновенный матрос и к выполнению капитанских приказов обязывалась не меньше. Джошами Гиббс обнаружился у вантов на квартердеке и неуклюже покатился за мной после объявления капитанской просьбы. Едва двери каюты сомкнулись за нашими спинами, я подскочила к столу — разглаженная карта с дряблыми краями изображала отдельный участок моря, на котором довольно ярко вырисовывался овальный остров с изломанной береговой линией, отмеченный крестиком. Взгляд сместился под нижнюю границу берега и наткнулся на размашистую надпись, обведённую в кружок: «Исла-де-Розас». Я подняла вопрошающие глаза к двум пиратам, замершим по другую сторону стола.