Ремуса это тоже серьезно беспокоило, но он не признавал этого вслух. Вместо этого он спросил:

— Куда все-таки пошел Джеймс?

— Наверное, пытается вернуть депозит. Он сказал, что отказывается помогать тебе распаковать вещи, потому что не разрешает тебе сюда переезжать.

— Хвост, я ценю твои чувства. Правда. Но я взрослый человек и перееду сюда, нравится тебе это или нет.

— Ремус?

— Да?

— По-моему, тараканы утащили книгу, которую ты ищешь.

— Тут нет тараканов!

Много часов спустя, когда были распакованы последние коробки и съедена последняя пицца, Ремус улегся под одеяло и размышлял о событиях последних нескольких недель.

У Ремуса была работа, которая ему нравилась, с начальником, который ему нравился.

Впервые в жизни Ремус получил полностью собственное жилое пространство.

Несмотря на то, что он, вероятно, испортил свои отношения с Сириусом без возможности восстановления, у Ремуса все еще были лучшие друзья, которые его любили и поддерживали.

Я буду в порядке.

Ремус никак не мог знать, что на другом конце города, в гораздо более красивой квартире, в гораздо более красивом районе, столь же беспокойный Сириус Блэк шептал себе те же слова поддержки. Как и Ремус, Сириус хотел бы в них верить.

С желудком, полным бабочек, Ремус нажал Подтвердить.

Ремус всегда был застенчивым. Когда он был маленьким ребенком, и его мать водила его в парк, он сидел рядом с ней и читал свои книжки с картинками, пока не приходило время идти домой. Это в общем-то резюмировало то, как он в принципе двигался по жизни к своим двадцати пяти годам.

Он был не в восторге от того, чтобы выставлять себя напоказ.

В Хогвартсе у него была девушка по имени Вайолет Джонс, которую он знал с одиннадцати лет, но начал встречаться с ней только на шестом курсе. Когда он поступил в университет, у Ремуса был парень, с которым он познакомился на встрече для первокурсников и продолжал встречаться до окончания учебы. Когда это закончилось, Ремус ни с кем не встречался, пока не начал спать с Сириусом, который, конечно, был его лучшим другом все предыдущие двенадцать лет.

Ремус не был уверен, что он вообще способен встречаться с кем-то, кого не знал долгое время. Он не считал, что вопросов, задаваемых сайтом, достаточно, чтобы производить надлежащее впечатление о человеке.

Пинг.

Ремус подскочил. Он не ожидал, что ему напишут так быстро.

Пинг.

Еще один!

Пинг.

Рассматривая фотографии мистера Кингсли Шеклболта, Ремус подумал, что онлайн-свидания могут быть не такими уж плохими.

— Так тебя тоже пригласили на самое престижное светское мероприятие года?

Ремус промычал.

— Наверное. В наши дни я довольно популярен, чтоб ты знал.

— Дерзость тебе не идет, Люпин.

— Зависть не идет тебе, Пруэтт.

— Парень собирается на одно свидание с моделью-мужчиной и думает, что он Мисс Вселенная.

— Кингсли сказал мне, что у меня ангельское личико*. И он вообще-то разбирается — он профессионально красив.

— Лично я этого не вижу.

— Некоторые девушки просто красивее других, Пруэтт.

— Ребята, это то, чем вы занимаетесь весь день? — вмешался женский голос.

Ремус и Фабиан были застигнуты врасплох внезапным вторжением. Они оба привыкли к одиночеству в грязном офисе Фабиана.

— Привет, Марлен, — поздоровался Ремус.

Марлен Маккиннон была студенткой, которая работала секретарем в офисе отделения классической литературы.

— Привет, Ремус, привет, Фабиан. — Сказала она. — Я просто пришла оставить несколько документов. Они от профессора Каллэуэя. — Она передала их Фабиану.

Хотя Фабиан и улыбнулся ей, он оставался тихим.

После нескольких секунд неловкого молчания Ремус наконец сказал:

— Спасибо, Марлен.

— Без проблем. Пока, Ремус. Пока, Фабиан.

Через несколько секунд после ее исчезновения Фабиан сказал:

— Пока.

Ремус прищурился, глядя на Фабиана.

— Ты в порядке, приятель?

Фабиан, казалось, вышел из ступора.

— Так ты идешь или нет? — спросил он.

— Иду куда?

— На самое престижное светское мероприятие года. Держи руку на пульсе.

Ремус подумал, какое ощущение богатства исходило от человека, который буквально онемел при простом присутствии красивой женщины. Вся эта ситуация была особенно странной, потому что Фабиан имел (заслуженную) репутацию очаровательного холостяка.

Как Сириус.

Ремус выяснит это позже.

— Что еще за событие? У меня их так много.

— Ежегодная постановка музыкального театра детского сада Уизли.

— Ах да, — сказал Ремус. — Как я могу пропустить исполнение Короля Лира в этом году?

— Я сам с нетерпением жду лекции, которую потом будут читать близнецы о понятии безумия.

На самом деле, дети будут показывать Золушку. Гарри должен был сыграть мышонка Гаса Гаса, и Ремус очень хотел увидеть его в его маленьком сером костюмчике.

— С нетерпением жду красной ковровой дорожки. — Ремус надул губы. — Я практиковался в позировании.

— По крайней мере, хоть что-то хорошее ты сможешь вынести из своей известности, — сказал Фабиан, возвращаясь к своему компьютеру. — Может, Марки Марк был прав, и ты сможешь провернуть большую кампанию, заработать нам немного денег и уйти наконец от своих соседей по комнате.

— Соседи по комнате?

— Тараканы.

— В моей квартире нет тараканов, — сказал Ремус, постаравшись не зарычать. Он слышал среди ночи шум, исходивший от ветра, вот и все.

— Ага. А чуваки, которые торчат перед твоим домом, продают выпечку, верно?

Считается ли приготовление метамфетамина выпечкой?

— Да. Они продают выпечку.

Фабиан фыркнул.

Ремус прищурился.

— Ты сноб.

— Я хочу, чтоб ты знал, что я не видел ни цента из своего трастового фонда, пока мне не исполнилось двадцать пять. Я проучился в университете так же, как ты, Люпин. — Хотя тон Фабиана был шутливым, Ремус мог сказать, что он попал по слабому месту.

Вместо того, чтобы указать на тот факт, что у Фабиана вообще есть трастовый фонд, Ремус ответил:

— Тогда ты можешь хотя бы посочувствовать мне.

— И я сочувствую тебе! Я дразню, потому что я был на твоем месте.

— Как скажешь.

Пятнадцать минут они работали в комфортной тишине.

— Тараканы, наверное, выходят только ночью, верно?

— Да нет у меня тараканов!

— Ремус, хотя бы подумай об этом?

— Лили, я не хочу встречаться с рандомным мужиком с твоих занятий по йоге, — простонал Ремус.

— Но он такой классный! Клянусь, он тебе понравится. — Лили практически подпрыгивала на стуле от волнения. Но он немного старше. Но на самом деле сорок — это новые тридцать, и я всегда говорила, что у тебя душа старика…

— Нет.

— Ремус, не будь эйджистом! Ты ведь хотел серьезных отношений? Что ж, это тот парень, который даст тебе то, что ты хочешь.

Я хотел отношений с Сириусом, подумал Ремус и тут же съежился.

— Мне не нужно, чтобы ты меня с кем-то сводила, — твердо сказал Ремус. — Я хорошо справляюсь сам.

Это было не совсем так. Несмотря на то, что они хорошо поладили, роман Ремуса с Кингсли Шеклболтом был недолгим из-за напряженного рабочего графика Кингсли. После того, как это закончилось, у Ремуса было и так мало времени на свидания в промежутках между учебой, работой на Фабиана и сменами в библиотеке.

Лили, несомненно, уличила бы Ремуса во лжи, если бы не звук открывающейся входной двери, эхом разнесшийся по кухне. Мгновение спустя вошли Джеймс и Гарри, выглядевшие солнечными и счастливыми.

— Мои мальчики! — воскликнула Лили, протягивая руки Гарри.

— Привет, мама! — воскликнул он и быстро обнял ее, прежде чем броситься в объятия Ремуса. — Луни! — крикнул он. — Смали, что у нас для тебя есть!

— Здорова, Сохатик!

— Это для тебя, — сказал Гарри, подняв ярко-синюю морскую ракушку. — Дядя Блодяга нашел ее! Он сказал, что тебе нлавятся молские лакушки, и у тебя нет ни одной такой!