— Ну, папа, что бы ты тогда поручил мне?

Сириус ухмыльнулся.

— О, мне это нравится. С этого момента зови меня папочкой.

Ремус закатил глаза и не удостоил это заявление ответом.

Некоторое время спустя Ремус прокомментировал:

— Мне нравится музыка, которую они играют, — когда ноты знакомой песни эхом разнеслись по бальному залу.

— Напоминает мне твою мать, — улыбнулся Сириус.

Ремус улыбнулся в ответ.

— Это то, что я собирался сказать. Я когда-нибудь упоминал, что она заставляла меня танцевать с ней? Она отодвигала обеденный стол в сторону кухни и заставляла меня учиться. Я ненавидел это в то время, поэтому мы перестали, но теперь я бы хотел уделить этому больше внимания.

— Ага, — согласился Сириус, — тогда, может быть, ты бы сейчас не был таким неуклюжим.

Ремус нахмурился.

— Я хороший танцор, чтоб ты знал.

— Докажи.

Брови Ремуса взлетели.

— Что?

— Потанцуй со мной и докажи, что ты хороший танцор.

— Н… ладно, — ответил Ремус, вставая и вызывающе глядя на Сириуса.

Не говоря ни слова, Сириус поднялся на ноги и потащил Ремуса за руку на танцпол.

— Я поведу, — предложил Сириус.

— Нет, — ответил Ремус, перемещая руку Сириуса с талии на плечо.

Сириус выглядел так, будто хотел поспорить, но в конце концов сказал:

— Как хочешь.

You always take the sweetest rose

Вы всегда берете самую прекрасную розу.

Ремус был неуклюжим, пропускал большинство шагов и не имел никакого ритма, но каким-то образом танец был идеальным.

And crush it until the petals fall

И сминаете бутон её ещё до того, как опадут лепестки,

Ремус подумал, что только глаза, принадлежащие Сириусу, могут быть одним из самых холодных цветов радуги и при этом казаться теплыми, как солнечный свет.

You always break the kindest of hearts

Вы всегда разбиваете самое доброе из сердец,

Ремус подумал, что это в двух словах описывает Сириуса. Он должен быть холодным, как лед, но на самом деле он был таким теплым.

With a hasty word you can't recall

Поспешив со словами, которые даже не можете вспомнить.

Жидкое серебро: потенциально опасное, но такое сильное и горячее. Вот какими были глаза Сириуса: жидкое серебро.

And if I broke your heart last night

И если я разбил твое сердце прошлой ночью,

Сириус убрал выбившуюся прядь Ремуса за ухо, и сердце Ремуса, казалось, вот-вот вырвется из его груди.

It's because I love you most of all!

Это потому, что я люблю тебя больше всего на свете!

Когда песня закончилась, Ремус и Сириус разошлись.

Сириус сказал ему:

— Ты такой плохой танцор.

— Если ты продолжишь оскорблять меня, я уйду, — ответил Ремус, хотя он не мог скрыть улыбку.

— Нет! — Сириус вскрикнул. — Что бы я делал без своей прекрасной пары?

Ремус не мог не смутиться, его щеки загорелись румянцем.

— Я уверен, что ты справишься без меня.

— Нет, — возразил Сириус, слишком серьезно для шутливого тона, — не смог бы.

Немного погодя Ремус ответил:

— Тогда тебе лучше быть со мной вежливым.

Сириус какое-то время молчал, но в конце концов спросил:

— Хочешь еще потанцевать?

Ремус кивнул.

— Он мне нравится, — сказал Ремус Сириусу, когда они отошли от Аластора Грюма.

— Потому что он назвал меня идиотом? — спросил Сириус.

— Ага.

Ремусу нравилось большинство коллег Сириуса. Хотя ему пришлось признать, что было странно видеть Сириуса во всей этой корпоративной среде. Неудивительно, что Сириуса так любили и хвалили за его работу все люди, с которыми он познакомил Ремуса. Ремус всегда знал, насколько острым был ум Сириуса, когда он находил что-то стоящее. Нет, что было странно, так это то, каким повзрослевшим Сириус выглядел, стоя между респектабельными пожилыми мужчинами и женщинами, которые составляли компанию Игрушки Поттеров. Он выглядит так, как будто вписался, и Ремус почувствовал гордость за этого парня, который всем своим существом напоминал ему Питера Пена, освоившегося во взрослой жизни.

— Ты ему тоже понравился, — сказал Сириус. — Он думает, что ты оказываешь на меня хорошее влияние.

Ремус фыркнул:

— У меня никогда не было и никогда не будет контроля над той мешаниной, которую ты называешь своим умом. Я до сих пор не знаю, почему Дамблдор сделал меня старостой.

Рядом с ними появился Джеймс, выглядящий измученным. Его волосы были даже более растрепанными, чем обычно.

— Кто-нибудь из вас видел Лили?

— Да, — ответил Ремус, — она ​​в баре не флиртует с этим девяностолетним мужчиной в зеленом костюме.

— Хорошо, хорошо, — ответил Джеймс, уже поворачиваясь на каблуках, чтобы подойти к ней.

— Ого, — начал Сириус, хватая Джеймса за галстук, — что происходит?

— Родерик Уолтер только что пытался подраться со мной, — пробормотал Джеймс.

— Что?

— Он думал, что я флиртовал с его женой! Вы можете в это поверить?

Ремус и Сириус недоверчиво переглянулись.

— Ты и флиртовал с его женой, — сказал Сириус.

— Нет, не флиртовал, — ответил Джеймс. — Это против правил. Все, что я делал, это позволял ей показывать мне фотографии своих лысых кисок.

— Это сексуальный эвфемизм? — спросил Ремус.

— Нет! — Джеймс нахмурился. — Я думаю, мне придется уволиться.

Сириус фыркнул. Джеймс любил свою работу, но не особо хотел иметь ничего общего с управлением корпорацией. Хотя он унаследовал большую часть акций компании, когда оба его родителя скончались, он позволил давнему деловому партнеру своего отца, Аластору Грюму, действовать в одиночку в качестве главы Игрушек Поттеров. Джеймс мог бы уволить Родерика, если бы действительно хотел, но неудивительно, что его первым желанием было уйти.

— Я знал, что зло настигнет тебя, — сказал Сириус.

— Я должен убираться отсюда, — пробормотал Джеймс.

— Я буду твоим секундантом, если он попытается сразиться с тобой, — любезно предложил Ремус.

Джеймс восхищенно улыбнулся Ремусу.

— Благослови твое драгоценное сердце, Лунатик, но этот старик сломал бы тебя, как ветку. Нет, Сириус, ты должен быть моим секундантом.

— Я на стороне старика.

Джеймс снова нахмурился.

— Да постигнет твой дом проклятие.

Сириус покачал головой.

— Приятель, ты знаешь, сколько людей пытались наложить проклятия на семью Блэков? Блэки продали свои души дьяволу в каменные века.

— Ба! — Джеймс закричал и бросился на поиски Лили.

Внезапно голос ведущего прорвался сквозь громкий шум вечеринки.

— Внимание всем! Это напоминание о том, что сейчас 11:55, так что хватайте своего любимого человека и готовьтесь к обратному отсчету!

Комната заверещала. Ремус был удивлен; время казалось, пролетело незаметно.

Сириус схватил Ремуса за руку и начал уводить его с танцпола.

— Пойдем во внутренний дворик.

Ремус остановился и осторожно вырвал руку из хватки Сириуса. Он засмеялся:

— Но сейчас ведь начнется обратный отсчет!

Сириус ярко улыбнулся.

— Но у меня для тебя сюрприз!

Ремус закатил глаза, но все же протянул руку Сириусу, чтобы он ее схватил.

— Красивый дворик, — сказал Ремус, глядя на яркие цветы, окружающие их, — но здесь холодно, и здесь ничего нет.

Сириус только улыбнулся.

Ремус был настолько потрясен этим, что звук пения вечеринки заставил его подпрыгнуть.

Они кричали: Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один!

А потом пара губ коснулась его губ, и он был сжат руками Сириуса.

Когда губы отстранились, они выдохнули:

— Я так блядски сильно тебя люблю.

— Сириус…

— Я люблю все в тебе. Я люблю то, насколько ты умен и насколько ты увлечен римлянами, литературой и философией. Я люблю то, как ты мил буквально со всеми, кого встречаешь. Я люблю то, насколько ты спокоен и уравновешен. Я люблю то, как ты со мной разговариваешь. Я люблю то, что ты слушаешь людей, потому что искренне заботишься о том, чтобы они чувствовали себя лучше. Я люблю то, как ты восхитительно потерян по утрам. Я люблю то, как ты плохо водишь машину. Я люблю то, как ты накидываешь одеяла, потому что всегда мерзнешь, как маленькая старушка. Я люблю твои ямочки. Я люблю твои длинные ресницы. Я люблю…