Джеймс смотрел на вещи иначе.

Но Ремус не мог винить Джеймса. Этот человек не знал подробностей его отношений с Сириусом, и он не знал, что они согласились стать друзьями. Поэтому, когда Сириус делал для него такие вещи, как выдвигал стул Ремуса или громко смеялся над всеми шутками Ремуса, или брал на себя ответственность подавать Ремусу еду и снова подливать ему напиток, или постепенно смещал его стул к Ремусу, по мере того, как наступала ночь, Джеймс все неправильно понял. Бедный, невежественный Джеймс считал, что у Сириуса были романтические намерения, а Ремус знал, что действия были чисто дружескими.

Звук открывающейся двери вырвал Ремуса из его мыслей.

— Блодяга! — Голос Гарри раздался эхом от входа.

— Привет, щеночек!

Хихиканье Гарри становилось все ближе и ближе, пока, наконец, Сириус не вошел на кухню с малышом на плечах.

— Я был тут неподалеку, — сказал Сириус своим обычным беззаботным тоном. — Подумал, что с таким же успехом могу поужинать у вас, ребята.

— Что это у тебя в руках? — радостно спросил Джеймс.

— О, я случайно заглянул в эту пекарню на Франклин-стрит сегодня утром, так что случайно взял с собой еще несколько двойных шоколадных пирожных, — сказал Сириус, осторожно опуская Гарри на пол.

— Как мило, — ухмыльнулся Джеймс. — Они любимые Ремуса.

— Правда? — небрежно заметил Сириус. Он сел на стул рядом с Ремусом, хотя тот, что стоял во главе стола, был ближе. Он по-прежнему очень небрежно перекинул руку через спинку стула Ремуса.

— Привет, Лунатик.

Сириус просто был дружелюбен, вот и все.

Примечание переводчицы:

Ой не могу, сейчас мое личико треснет от умиления. Не знал, конечно, Сириус о любимых пирожных Ремуса, ага, как же)))))

========== глава 8: давай проведем ночь вместе, сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо ==========

Комментарий к глава 8: давай проведем ночь вместе, сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо

Глава 8

— Блять, что с тобой произошло?!

— Не понимаю, о чем ты, Пруэтт.

— О том, что, черт возьми, с твоим лицом?

— О, — ответил Ремус, медленно расставляя все свои вещи. Наконец, он сказал. — Ну, Лили поделилась со мной новым корейским кремом для глаз, который, по ее словам, творит чудеса с мешками под глазами…

— Отъебись.

— Так что спасибо, что заметил. Я рад, что он так хорошо работает.

— Если только крем не работает так, будто ты только что провел пару раундов с Мэйвезером, тебе следует подать в суд.

— Хорошо, ты хочешь правду?

— Нет, расскажи мне, как ты вошел в дверной косяк.

— Это немного неловко. Только не смейся слишком сильно.

— Я буду смеяться столько, сколько потребует ситуация. Ну?

С очень громким вздохом Ремус объяснил:

— Я споткнулся о ботинок посреди ночи и ударился о кухонный стол.

— Не понимаю, зачем ты постоянно пытаешься мне врать. У тебя это плохо получается.

Ремус нахмурился, вероятно, слишком преувеличенно.

— Это вообще-то правда! И это было очень больно так-то, поэтому давай, пожалуйста, свернем этот разговор.

Ремус старался, чтоб его взгляд не дрогнул, когда Фабиан пристально смотрел ему в глаза несколько неловких секунд.

Внезапно Фабиан ахнул.

— Боже ты мой! Тебя ограбили!

— Что? Н… да. Да, меня… меня ограбили.

Лицо Фабиана исказилось от беспокойства.

— Что случилось?

Ремус почувствовал укол вины, но все равно продолжил, спотыкаясь.

— Я, гм, шел на рынок, потому что мне вообще-то нужен был… гм… Pepto-Bismol. Было уже поздно, и этот парень выпрыгнул на меня из ниоткуда. Мы… немного подрались, пока он пытался украсть мой кошелек — вот тогда-то он меня и ударил — но, к счастью, кто-то вышел из-за угла, и чел убежал.

— Боже ты мой! Ремус! Мне так жаль! У тебя все нормально?

— Я в полном порядке, — честно сказал Ремус. — Пожалуйста, не беспокойся обо мне.

— Эй, а ты сообщил об этом? Кто-нибудь хоть ублюдка поймал?

— Э, нет, я не сообщал об этом. Я бы сказал, что тот парень был нариком в поиске дозы. Действительно печально — зависимость. Таким людям нужна медицинская помощь, а не вмешательство полиции.

— Да, ты прав. — Губы Фабиана изогнулись и он нахмурился. —  Но почему ты мне не сказал?

— Я… я боялся, что это слишком всех встревожит! Ты же знаешь, как все всегда шутят о том, где я живу. Я подумал, что если все узнают, что случилось, меня не оставят в покое.

— Да, понимаю, приятель, — вздохнул Фабиан. — Прошу прощения за эту шутку.

— Нет! — поспешно сказал Ремус. — Все правда в порядке, не парься.

— Знаешь что, Ремус? Почему бы тебе не взять сегодня выходной? Или даже до конца недели. Тебе следует поправляться, а не сидеть здесь и беспокоиться о всякой моей чуши.

— Нет, — твердо сказал Ремус. —  Я хочу остаться здесь, поработать… чтобы отвлечься от боли. Но можно одно одолжение?

— Что угодно.

— Пожалуйста, никому не говори, что случилось. Когда встретимся с Марлен сегодня вечером, просто расскажи ей мою историю про ботинок, окей? И если встретишься с Джеймсом или Питером, пожалуйста, даже не упоминай об этом. Они тоже не купятся на историю про обувь, поэтому я просто избегаю их, пока синяк не заживет.

— Да, конечно, Ремус. Без проблем.

— Спасибо.

Ты жалкий ублюдок, Люпин.

Пятница, девять вечера:

Ремус нахмурился, когда он, Фабиан и Марлен пропустили еще один вопрос, в результате чего их счет стал пяти из двадцати вместо пяти из девятнадцати.

Он был огорчен тем, что они проигрывали. Он был огорчен тем, что в пятницу вечером играл в викторину в баре. Ему было горько, что Джеймс, Сириус и Питер ужинали в заведении, где подавали тропические напитки размером с аквариум, а он не мог пойти, потому что ему приходилось скрывать синяк под глазом.

Довольно мелочно он сказал Марлен:

— Если ты хотела произвести впечатление на Доркас, то ты явно просрала шанс.

— Это я-то просрала шанс? А кто заставил нас ответить «вратарь» на вопрос о Тони Ромо?

— Прости, конечно, я, должно быть, был слишком занят, съеживаясь от смущающих взглядов, которыми ты стреляла в Доркас, чтобы услышать, как кто-то из вас дает правильный ответ.

— Если бы ты не выглядел так жалко с этим распухшим глазом, клянусь Богом, Люпин, я бы сейчас тебе врезала.

— Хватит! — прорычал Фабиан. — Давайте просто уйдем. Мы достаточно опозорились на один вечер.

Марлен топнула бы ногой, если бы не сидела.

— Но у меня не было возможности поговорить с Доркас весь вечер!

— Повезло ей.

Марлен повернулась к Ремусу.

— Фабиан, как ты думаешь, сколько моделей-мужчин захотят пригласить Ремуса на свидание после того, как я сломаю его милый носик?

— Прекратите! — воскликнул Фабиан. — Эта долбанная викторина настроила нас друг против друга! Мы вошли сюда как Les Quizerables, и будь я проклят, если мы не выйдем отсюда как Les Quizerables*!

Ремус фыркнул, но протянул руку Марлен. Он знал, как обидно пытаться привлечь внимание кого-то, кто в тебе не заинтересован.

Он сказал:

— Мне жаль, что я вышел из себя и назвал тебя любовницей сатаны.

Марлен взяла Ремуса за руку и сжала ее.

— Мне жаль, что я вышла из себя и дала твой номер парню с татуировкой My Little Pony, когда ходила в туалет.

— Погоди, что?

— Здорово, мы снова друзья! — Фабиан хлопнул в ладоши. — Марлен, иди, попрощайся с Доркас, чтобы мы смогли уйти.

— Нет, — уныло сказала Марлен. — Честно говоря, я думаю, она вообще забыла, что я здесь.

Ремус не сказал бы этого вслух, но подумал, что Марлен права.

Когда Ремус, Фабиан и Марлен только пришли, Доркас вежливо побеседовала с Марлен несколько минут. Однако с тех пор она не обращала внимания на бедную Марлен. Теперь Доркас выглядела так, как будто она хорошо проводила время со своими друзьями.

— Давайте напьемся.

Пятница, десять вечера: