– Я думаю, что из тебя выйдет превосходный учитель, в первую очередь, – сказал Дамблдор. – И также я думал, что ты оценишь эту возможность. С этой новостью о побеге Блэка я…

– А, – кивнул Римус. – Вы хотите, чтобы я был поблизости. Просто на всякий случай.

– Для твоей же собственной безопасности, разумеется.

– Он не придёт за мной, – категорично сказал Римус. – Он, может, и сумасшедший, но точно не глупый. Он никогда не был глупым.

– Не глупым, возможно, но опрометчивым, – поднял Дамблдор свою снежную бровь.

Римус был с этим согласен. Довольно верно.

– И что я буду преподавать? Историю? Уход за Магическими Существами?

– Защиту от Тёмных Искусств, – Дамблдор радостно улыбнулся теперь, когда Римус, казалось, начал раздумывать об этой идее. – Как бывший член Ордена Феникса, я решил, что ты будешь идеальным кандидатом.

– Мм хм.

– Есть ещё кое-что, что я должен упомянуть, – сказал Дамблдор, впервые показавшись Римусу неуверенным, как будто он не мог сказать наверняка, какова будет реакция Римуса. Римус же ничего не сказал, лишь смотрел ему в глаза и ждал. Дамблдор поставил кружку на стол. – Гарри.

Боль вспыхнула где-то глубоко внутри Римуса, будто старая рана вдруг снова открылась. Во рту у него вновь пересохло, и он отпил свой остывший чай.

– Я не подумал, – тихо сказал он. – Я не забыл, но я… ему сейчас… двенадцать?

– Уже тринадцать.

– Тринадцать, – он медленно покачал головой. – А он… какой он?

– Он выглядит как Джеймс, – грустно сказал Дамблдор. – Но также в нём есть большая часть Лили.

Римус молчал практически целую минуту, пытаясь взять своё дыхание под контроль. Наконец, он поднял голову.

– Ладно, – сказал он.

***

1-ое сентября, 1993 год.

– Значит, ты едешь, – сказал Грант.

В этом заявлении не было необходимости. Римус в буквальном смысле собирал свои вещи. У него возникло наистраннейшее чувство дежавю. Сколько прошло времени с тех пор, как он в последний раз собирал чемодан в Хогвартс? Ему пришлось откопать все свои старые мантии, его странную одежду волшебника. Она была потрёпанной и ветхой, но он не собирался покупать ничего нового, так что он сделал всё, что мог, со своими заклинаниями, которыми он мог подлатать свои вещи. Грант нарисовал слова ‘Профессор Р.Д. Люпин’ на своём старом рабочем портфеле в качестве шутки, но в этот момент ему было не особо смешно.

– Я еду, – подтвердил он, сворачивая пару носков.

Грант сел на кровать, наблюдая за ним с каменным лицом. Римус не винил его. Он вёл себя невообразимо жестоко, он это знал. И Грант в очередной раз мирился с этим. Римус поднял на него взгляд.

– Это работа. И это всего на год.

– В твоей старой школе.

– Да, я говорил тебе.

– Я переживаю за тебя.

– Я знаю, что переживаешь.

– Если Сириус сбежал, и он знает, что ты там, то он…

– Давай не будем? Я еду, и это точка, – огрызнулся Римус и щёлкнул своим портфелем, с яростью его закрывая. Он не хотел об этом думать. Ему просто нужно было пережить этот день.

После этого они ненадолго затихли. Грант пошёл и заварил чаю, принёс кружки обратно. Римус прервался, чтобы сесть и выпить его с ним. Он бросил курить – в этот раз наверняка, ну, или так он себе говорил, по крайней мере. Придётся обойтись чаем.

– Ты всё ещё можешь остаться здесь, я не выгоняю тебя на улицу, – сказал Римус. – Это место точно так же принадлежит тебе, как и мне, и здесь наложены защитные чары, я всё проверил.

– Не, – пожал плечами Грант, позволяя себе убитую улыбку. – Я херово справляюсь сам. Наверное, пошатаюсь по друзьям или заселюсь в нашу школу. Уже давно не видел ребят из Брайтона, может быть, сгоняю туда.

– Будь на связи, ладно?

– Я не собираюсь таскать с собой сову.

– О… да, это точно. Я попытаюсь добраться до телефона, если смогу.

– Боже, ты говоришь так, будто отправляешься на войну.

Римус сухо сглотнул и осознал, что не может говорить. К счастью, в этот момент Грант не хотел больше разговаривать. Он забрал кружку Римуса, поставил ее на прикроватную тумбочку, развернулся и опрокинул Римуса на матрас.

– Я буду по тебе скучать, – улыбнулся он в губы Римуса, расстёгивая пуговицу на его брюках. Римус поцеловал его в ответ так сильно, как в то время, когда они ещё были подростками.

После, Римус решил, что будет лучше всего уйти по-быстрому. Он хотел вспоминать Гранта, счастливо лежащим под одеялом, раскрасневшимся; тёплое воспоминание о молодости и красоте. Он оделся и взял свои вещи.

Как раз когда он собирался снова попрощаться с Грантом, тот схватил его за запястье.

– Эй. Я люблю тебя, ты, придурок.

– Грант…

– Давай, – Грант посмотрел ему в глаза. Его лицо было таким же открытым и солнечным, как в шестнадцать лет. – Скажи это в ответ.

– Ты знаешь, что я к тебе чувствую…

– Да, – улыбнулся Грант без следа горечи. – Я знаю. Но было бы здорово это услышать. Давай, я знаю, что ты можешь.

Сердце Римуса сжал ужас – но он проглотил его. Он должен быть смелым; Грант этого заслуживал. И он, правда, имел это в виду; правда, правда.

– …Я люблю тебя.

– Спасибо, – Грант отпустил его руку, и на этом всё закончилось.

– Мы увидимся снова, – уверенно сказал Римус – обещая это больше всего самому себе. Грант сонно потянулся и кивнул.

– Да, я знаю, – вздохнул он. – Как магниты, ты и я. Всегда возвращаемся друг к другу снова.

Римус поспешил выйти за дверь, не желая расстраиваться слишком сильно. Ему ещё нужно успеть на поезд.

Комментарий к Лето 1993 года

Песня в начале главы – ‘I Can’t Forget’ Леонарда Коэна.

Гаридан (The Guardian) – ежедневная газета в Британии.

========== Лето 1994 года ==========

If you, if you could return

Don’t let it burn

Don’t let it fade

I’m sure I’m not being rude,

But it’s just your attitude

It’s tearing me apart

It’s ruining every day

I swore I would be true

And fellow, so did you…

Were you lying all the time?

Was it just a game to you?

Если ты, если ты можешь вернуться,

Не позволяй этому сгореть,

Не позволяй этому испариться,

Я уверена, что я не грублю сейчас,

Но просто твоё отношение

Разрывает меня на части,

Оно портит мне весь день.

Я поклялась хранить верность,

Быть твоим другом, и ты тоже…

Ты врал всё это время?

Для тебя это всё было лишь игрой?

Август 1994 года.

В первую неделю после возвращения Римуса из Хогвартса или около того, он даже не знал, как себя чувствовать. Впервые за очень долгое время Римус был потерян; ему было безразлично, он просто плыл по течению. Он бродил по квартире словно призрак, выполняя свои ежедневные дела, но ничего при этом не чувствуя.

Это не было депрессией. Он знал, что такое депрессия.

– Это шок, – сказал Грант.

– О, – ответил Римус, пустым взглядом пялясь в телевизор.

Разумеется, он ожидал, что Хогвартс всколыхнёт в нём старые воспоминания. Он знал с самого начала, что возвращение в это место может с лёгкостью его сломать, но он всё равно это сделал. Может быть, он просто был мазохистом. Может быть, просто глупцом.

Весь замок был наполнен призраками прошлого Римуса, что само по себе являлось крайне неприятным опытом после того, как он провёл большую часть десятилетия, пытаясь всё это забыть. В тот момент, как он прибыл на Кингс-Кросс, его сознание просто затопило обратно – небольшие тесные купе с потёртыми занавесками; ведьма с тележкой сладостей, шоколадные лягушки, шум и гам от учеников, отправляющихся на новый семестр. С полной луной, ожидающей его впереди, он забился в угол купе и очень быстро уснул.

Пока в купе не стало холодно, и дементоры…

Нет.

В общем; призраки. Макгонагалл, возможно, была самой странной. Она, должно быть, знала, что он приедет, но их первая встреча ударила по Римусу сильнее, чем он ожидал, и она казалась ничуть не менее удивлённой. Они не совсем понимали, как им теперь относиться друг к другу.