– Вы уверены, что не можете сказать нам, куда… – начал Пит.

– Прости, Хвостик, – поднял руки Джеймс. – Приказы Грюма. Ты же его знаешь.

Питер кивнул, его плечи поникли. Римус понимал его чувства – было уже достаточно тяжело знать, что твои друзья шли навстречу опасности. Но было ещё тяжелее не знать, что именно их ждёт – как будто они просто исчезали из зоны доступности.

– Пойдём, – поторопила Лили своего мужа, утягивая его из комнаты. – Надеемся вернуться к утру! – крикнула она из коридора. И затем дверь захлопнулась, и Гарри тут же разревелся.

– Вот чёрт, – сказал Сириус сквозь его крики. – Эм… можешь подержать его сейчас, если хочешь, Пит?

Им понадобилось несколько часов, чтобы наконец успокоить Гарри. Он выл так, будто его сердце было разбито, и не хотел ложиться спать до самой полуночи.

– Я бы точно не смог справляться с этим на постоянной основе, – сказал Сириус, уронив голову в руки и сидя на полу детской комнаты.

– Господи, этот ребёнок одержим демонами, я клянусь, – прошептал Римус, массируя виски. У него просто раскалывалась голова.

– Дерьмо, тебе надо идти спать, – сказал Сириус, подняв на него взгляд. Его обычно безупречные шелковистые чёрные волосы были в колтунах, и там явно до сих были запутаны комочки молочной блевотины Гарри. Без тени иронии он нахмурился на Римуса. – Ты же, наверное, валишься с ног.

– О, всё нормально, – пожал плечами Римус – он попытался не скривиться, когда почувствовал ноющую боль в каждом позвонке на спине. Вчера было полнолуние. – Вообще-то, я не собирался оставаться… ну, знаешь, мне надо работать.

– А, это, – кивнул Сириус. Его рот сжался в одну прямую полоску. Он поднялся на ноги, в последний раз бросая взгляд на красно-золотую детскую кроватку. Гарри спал, спасибо вселенной. Они оба осторожно вышли из комнаты, оставив дверь на щёлку открытой.

На лестничной площадке, где до сих пор горел свет, Сириус выглядел ещё хуже – под его красными глазами с полопавшимися сосудами залегли синяки. Римус ласково прикоснулся к его руке.

– Это тебе надо идти спать.

Вдруг Сириус схватил его за руку, широко распахнув глаза.

– Лунатик, не уходи.

– Что? Я только вернусь в квартиру…

– Пожалуйста? – Сириус вцепился в него, почти что обезумев от усталости. – Просто отдохни одну ночь, просто останься здесь со мной?

– Пит же здесь… – Римус слегка повернул голову. Он слышал, как Пит храпит на диване внизу. Не очень-то это успокаивало, подумал он.

– Но я хочу тебя, – отчаянно сказал Сириус.

Эти слова как-то странно повлияли на Римуса. Для любого другого человека это прозвучало бы как нытьё – по-детски. В конце концов, Сириус был взрослым человеком, а у Римуса была важная работа. Но каким-то образом это выбило из Римуса чувство, которое он уже давно не ощущал по отношению к Сириусу – желание защитить его. Прижать его ближе и сказать ему, что всё будет хорошо, быть сильным и надёжным для человека, которого он любит.

Поражённый этим открытием, именно это Римус и сделал, крепко обнимая Сириуса и целуя его грязные волосы.

– Ну хорошо, – прошептал он. – Я останусь.

В конце концов – подумал он, когда Сириус поплёлся принять душ с очевидным облегчением в позе – разве Сириус не сделал бы для него то же самое?

***

Пятница, 21-ое ноября, 1980 год.

На этот раз Лили и Джеймс вернулись домой как всегда; уставшие, чуть более резкие, чуть менее яркие, но, помимо этого, в полном порядке. Римус всегда чувствовал невероятное облегчение, когда его друзья возвращались домой в целости и сохранности, и каждый раз клялся себе, что он не будет принимать это как должное. Но что это значит, когда ты молод?

Смерти не прекращались – смерти в Ордене, смерти знакомых людей – но никто по-настоящему близкий. Никто, кого бы он по-настоящему любил. Он хорошо относился к Прюиттам. С Бенджи Фенвиком он болтал пару-тройку раз. С Барабонсом так же. Но они не были близки ему, и их потеря не влияла на него значительным образом. По сравнению с другими, Римусу невероятно везло.

Разумеется, в то время ты никогда не чувствовал себя везучим. Хорошую удачу зачастую можно узнать только на расстоянии.

Сириусу исполнился двадцать один год в ноябре. Они не устраивали вечеринку, но Хагрид испёк довольно кривой – хоть и очень большой и очень вкусный – торт, который они все съели в штаб-квартире Ордена после обычного собрания. Кто-то сделал несколько фотографий, но Римус забыл отследить их местоположение.

– Для магглов этот возраст много значит, двадцать один, – сказал он, когда они ложились спать тем вечером. – В этом возрасте они становятся совершеннолетними.

– Почему? Магглы не умеют колдовать, – с зевком нахмурился Сириус.

– Нет, я знаю, это просто традиция, – попытался объяснить Римус. – Многие вещи становятся легальными или что-то такое.

– Дебильные магглы, – буркнул Сириус, уже закрыв глаза. – Я чувствую себя старым.

– Ну, это не так, – Римус улёгся рядом с ним. – Это я тут из нас двоих седею. Двадцать один – это мало. Очень очень мало.

Сириус устало вздохнул.

– Я этого не чувствую.

Римус прекрасно понимал, о чём говорит Сириус, но ему это не нравилось. Они все были пойманы в запутанном периоде между подростковым возрастом и зрелостью – и малыш Гарри лишь обострял это ощущение. Ощущение того, что у них кончалось время; ощущение необходимости достичь как можно большего и как можно скорее. Питер ползал на своей министерской работе, всегда пытаясь добиться лучшего положения; Джеймс и Лили одновременно играли в дочки-матери и солдатики – и Римус со своей зависимостью от алкоголя.

У него хотя бы было занятие. Исследования проходили неплохо – время от времени Дамблдор заскакивал, чтобы узнать о его успехах. И Римус предлагал ему столько информации, сколько мог – и с деталями, потому что он знал, что Дамблдору нравятся детали. Старик глубокомысленно кивал, гладил свою бороду и тихо сидел, размышляя. Если он приходил к каким-то умозаключениям, он ничего не говорил Римусу.

Хотя это было приятно. Римус даже впервые в жизни почувствовал, что его отношение теплеет к Дамблдору. Ему нравилось быть полезным. И тогда, прямо перед ноябрьским полнолунием, Римусу выпал шанс по-настоящему принести пользу.

Сообщение пришло от Грюма, как и всегда. Ему требовалось телепортироваться по каким-то особым координатам в пятницу 21-ого ноября и встретиться там с Фероксом.

– Скажи ему нет, – раздражённо сказал Сириус. – Чёртов Грюм, он знает, что завтра полная луна! Ты не должен бегать по его указаниям, когда тебе плохо.

– Господи, ты говоришь обо мне так, будто я инвалид, – закатил глаза Римус. – Я уверен, что на это есть уважительная причина. Я буду в порядке, не волнуйся.

– Отправь мне патронус, если что-то случится? – серьёзно попросил Сириус. – Мне плевать на протокол, просто скажи, что ты дашь мне знать?

– Всё будет нормально, – повторил Римус.

Он, правда, уверенно себя чувствовал насчёт всего этого. Когда луна росла, он часто чувствовал себя сильнее обычного, и приступы тошноты не донимали его до самого заката.

Было приятно выбраться из Лондона; подальше от пробок, шума и толп людей. Было приятно выбраться от Поттеров – от пелёнок, сюсюканий, плача и пюре из шпината. В назначенное время Римус телепортировался, следуя инструкциям, которые ему выдали, и оказался на вершине ветреного утёса в каком-то очень холодном и мрачном месте.

Море разбивалось о скалы на милях внизу, и высокая трава щекотала его лодыжки. Римус сделал глубокий вдох: запах соли, земли и резкого холода облаков. Волк внутри него облизнулся и внимательно навострил уши. Да. Сивый был здесь.

– Привет! – Ферокс стоял вдалеке, так что Римус видел лишь его фигуру, и махал ему рукой. Римус поднял ладонь в приветствии и пошёл к нему навстречу по направлению ветра.

– Привет, – сказал он с одышкой, когда подошёл ближе, спрятав холодные руки глубоко в карманах, его нос заледенел. После использования кодовых имён он решил, что будет глупо снова переходить на ‘Вы’, и Ферокс, казалось, совершенно не возражал. – Где мы находимся?