Они провалялись самое долгое время со времён Хогвартса, и к тому времени, как Сириус поднялся, чтобы впустить почтовую сову, время уже было почти двенадцать – сова со злостью стучала клювом в их спальное окно уже пятнадцать минут.

Она с яростью ухнула, сделала круг по комнате и затем уронила Ежедневный Пророк Римусу на ноги, пока Сириус копался на прикроватном столике в поисках ната, чтобы заплатить ей. Римус со стоном перевернулся на бок. Он подумал было укрыться одеялом с головой и снова уснуть.

– Я пойду сделаю завтрак? – спросил Сириус, поднимая газету. – Завтрак в постель?

– Я уже говорил тебе, как сильно я тебя люблю? – улыбнулся Римус, с трудом открывая глаза. Он немного потянулся и зевнул. – Хотя мне кажется, что у нас закончились яйца, так что…

– Римус! – Сириус с такой силой схватил его за руку, что у него точно появятся синяки на следующий день. Он ткнул газетой ему в лицо, и Римус – испуганный и полусонный – моргнул на заголовок первой страницы.

ПОДТВЕРЖДЕНА СМЕРТЬ НАСЛЕДНИКА СЕМЬИ БЛЭК

– Чего? – Римус в недоумении почесал затылок. – Что за хрень, ты же не…

И вдруг его осенило. О. Он почувствовал себя таким идиотом. Он посмотрел на Сириуса – тот был белым как лист бумаги, распахнув глаза, в которых плескалась боль.

– О, – выдохнул Римус, беспомощно протягивая руки. – О нет, Сириус…

I’m chained upon the face of time

Feeling full of foolish rhyme

There ain’t no dark till something shines

I’m bound to leave the dark behind

Я скован перед лицом времени,

Чувствуя себя переполненным глупыми рифмами.

Тьми не существует, пока что-нибудь не засияет,

Я обречён оставить тьму позади.

Комментарий к Война: Лето 1979 года

Песня - ‘Rex’s Blues’, которая была написана и исполнена в 1977 году американским певцом Таунс Ван Зандт. Однако автор отмечает, что у неё в голове была версия этой песни, исполненная Джоли Холланд.

========== Война: Dulce et Decorum est ==========

Сириус больше не заговорил. Сначала Римус попытался относиться к этому с пониманием; он делал всё, что только приходило ему на ум. Он поднялся, он сделал чай и предложил виски, хотя Сириус лишь покачал на это головой.

Он попытался поговорить с ним, но Сириус лишь вперился взглядом в газету.

– Тебе что-нибудь нужно? Я сделаю для тебя что угодно, ты только скажи…?

Ничего. Сириус лишь моргнул и начал перечитывать с самого начала. К статье прилагалась фотография высокого частного дома в богатой части Лондона, Римус не увидел ничего, кроме этого, но Сириус сжимал газету так сильно, что у него побелели костяшки.

Это было так страшно. Римус стоял за его спиной, затем протянул руку и прикоснулся к плечу, которое было твёрдым как камень. Сириус даже никак не отреагировал. Римус вышел из комнаты.

Он подошёл к входной двери, где висели их куртки, одна мягкая и коричневая, вторая серебряная, украшенная чёрной кожей. Он запустил руку в карман кожаной куртки и достал серебряное карманное зеркальце. Открыл его.

– Сохатый?! Сохатый!

Он увидел лицо Джеймса с тёмными и взволнованными глазами.

– Лунатик?

– Я насчёт Сириуса – что-то случи…

– Я знаю, – перебил Джеймс. – Я только что прочитал газету. Я буду у вас через две минуты.

Он исчез, и зеркало лишь отразило тревожное лицо Римуса. И всё равно; это было облегчением. Джеймс всегда знает, что делать.

Римус ненавидел себя за подобные мысли, но в его разуме горела лишь одна мысль, похожая на сирену. Это сделали оборотни? Это был Сивый? Ему нужно было прочитать статью; ему нужно было узнать как можно больше.

Камин внезапно вспыхнул зелёным светом, и Джеймс выступил из него, оглядываясь вокруг. Он посмотрел на Римуса.

– Спальня, – лишь сказал Римус. Джеймс кивнул и прошёл прямо туда, не сказав ни слова.

Римус закрыл глаза, делая глубокий вдох. Он может сделать ещё чаю. Он сейчас очень хотел выпить чего-нибудь крепкого, но ещё было слишком рано, да и Сириус не хотел пить, так что если Римус начнёт хлебать джин, это будет выглядеть совсем плохо. Блять. Сириус вёл себя так отлично, когда Хоуп умерла – как?! В то время Римус принимал это всё как должное, а теперь он не мог придумать ни одной полезной вещи, которую бы он мог сказать или сделать.

Регулус умер. Брат Сириуса умер.

Римус вернулся в спальню. Джеймс сидел на кровати, обняв рукой Сириуса и очень тихо шепча ему что-то на ухо. Сириус выглядел так, как будто он слушал только краем уха, и просто пялился в одну точку. Газету он наконец-то уронил, и теперь она лежала на полу, наполовину под кроватью.

– Он уже давно сделал свой выбор, – сказал Джеймс. – Ты не должен винить себя, ты не должен позволять этому…

– Тут не сказано, что случилось, – наконец заговорил Сириус более глубоким голосом, чем обычно. – Кто-нибудь знает что-нибудь? Твой папа или Грюм? Прошлой ночью было какое-то нападение или…?

Джеймс лишь покачал головой, до сих пор обнимая Сириуса.

– Нет, ничего, что могло бы предположить… но, конечно, мы могли упустить что-то. Есть подозрения, что он… что Волдеморт убивает пожирателей смерти. Чтобы, эм. Чтобы держать их на коротком поводке. У некоторых из них появляются сомнения, знаешь.

Римус вспомнил зловещее занятие оборотней. Возможно, Сивый недостаточно сильно пугал некоторые старые семьи. Волдеморту пришлось преподать урок, дать наглядный пример. Это было даже логично. Во всей видимости, для Сириуса тоже. Его взгляд сфокусировался, глаза прищурились. Он шмыгнул, пусть даже не пролил ни одной слезы, и расправил плечи, сбрасывая руку Джеймса.

– Ну, что ж, – резко бросил он, – он получил то, что заслуживал, правда?

Джеймс оглянулся на Римуса, и они обменялись взволнованными взглядами.

– Друг, – сказал Джеймс, – он был твоим братом, нет ничего плохого, если ты…

– Нет, – Сириус резко поднялся, принуждая Джеймса тоже подняться с кровати, и шатающейся походкой прошёл к шкафу. – Он не был моим братом. Они мне не семья. Они всегда показывали это очень очевидно.

– Но ты…

– Он был моим врагом. Он бы убил каждого из нас без промедления. Так что я рад, что его больше нет. На одного пожирателя смерти меньше. Хорошо. Просто великолепно, – он посмотрел на Джеймса и Римуса, как будто бросая им вызов. Ни один из них не осмелился перечить. – Я пошёл в душ, – сказал он и вышел из спальни.

Римус начал жевать губу. Джеймс тяжело вздохнул.

– По крайней мере, он поднялся с кровати, наверное. Ох, Регулус, ты, маленький гавнюк. Это как будто его последнее слово, чтобы выебать Сириусу мозг.

– Понимаю, о чём ты, – сказал Римус, пытаясь увидеть юмор в этой ситуации. – Мне кажется, что как только ситуация начинает возвращаться к нормальности, случается очередная катастрофа.

– Грюм бы сказал ‘это война, парни’, – ответил Джеймс, так же без нотки юмора в голосе.

Какое-то время они молчали и слушали скрежет водонагревателя в ванной, пока Сириус включал горячую воду. Джеймс провёл пальцами по волосам.

– Однажды это всё закончится навсегда. Я это знаю, Лунатик. Надо просто делать всё, что мы можем, пока этот день не наступит.

Римус кивнул – и он действительно чувствовал себя немного лучше. У Джеймса была сила; он мог принести оптимизм даже в самое тёмное время.

– Как твои родители? – спросил Римус, осознавая, что Джеймс очень резко оставил своих больных маму с папой.

– Они в порядке. Мама паникует из-за цветов на свадьбу. Пит с его мамой гостят у нас, и Лили тоже живёт с нами, так что они не одни. Я не рассказал им об этом… не было времени, да и не хочу волновать их лишний раз. Они бы захотели прийти и проверить, как он тут.

– Если он решил вести себя вот так, – сказал Римус, – то тогда лучше его не трогать.

– Ты прав, – устало кивнул Джеймс. Он тепло улыбнулся Римусу. – Ты всегда был прав, когда дело касалось его, правда?

Римус пожал плечами, потому что он считал, что Джеймс был излишне добр – обычно Римус считал, что он просто ужасно заботился о Сириусе.