Как Лили и предсказала, рождество 1978 года стало приятным отвлечением от всеобщих проблем. Вообще – возможно из-за того, каким трудным выдался этот год – Римус всегда вспоминал это рождество как одно из самых приятных и счастливых из тех, что они провели вместе.
Мистер и миссис Поттер начали немного сбавлять обороты – Юфемия сказала, что ей не хотелось устраивать большую вечеринку как обычно, да и вообще министерство предостерегало людей от больших общественных мероприятий. Мистеру Поттеру пришлось провести время вне своего кабинета – Джеймс и Сириус украли ключ – но он увидел в этом юмор и всецело погрузился во всеобщее празднование.
Римус заметил, что в этом году настоящими хозяевами вечеринки были Джеймс и Лили. Она занималась большей частью готовки, украшениями дома, написанием открыток; а он следил, чтобы у всех были полные бокалы, чтобы все сыграли в обычные рождественские игры, и чтобы дом был полон веселья на протяжении всего вечера.
Что касалось подарков, то всё было совершенно как всегда – сладости, орехи, цукаты, новые носки и нижнее бельё, и даже пижама от Лили в качестве шутки (‘чтобы я больше не видела тебя в трусах!’), а также великолепная блестящая новая пара док-мартинов от Сириуса.
К удивлению Римуса, ему даже пришёл подарок от Гранта в этом году, и он чувствовал себя виноватым, что ничего ему не послал. Он засмеялся, когда открыл коробку – обычный органайзер. Грант написал свой адрес и номер телефона на первой странице, а на самой последней: ‘Обещания на новый год: 1. Остановиться и понюхать розы.’
Когда с рождеством было покончено, Джеймс с Лили отправились к ее родителям на день подарков (Джеймс был в полном ужасе, потому что уже дважды встречался с сестрой Лили и ни разу не смог ей понравиться). Так что Сириус и Римус отправились обратно к себе домой, чтобы спокойно начать готовиться к Новому Году. Сириус даже хотел устроить вечеринку у них дома, и Римус был готов пойти ему навстречу, если они пригласят только знакомых им людей.
– Сколько человек вообще влезет в эту квартиру, как думаешь? – спросил Римус, когда они открыли дверь. – Не то чтобы у нас тут был целый бальный зал, у нас только один диван!
– Надо снести стену на кухню, чтобы была одна большая комната, – ответил Сириус, когда они зашли внутрь. Зазвонил телефон, и он пошёл поднять трубку. – Да? – нахмурился он и затем протянул телефон Римусу. – Кажется, тебя?
Римус взял у него из руки трубку. Разумеется, это было для него – Сириус не знал никого, кто бы пользовался телефоном.
– Алло?
– Алло? Это Римус Люпин? – это был мужчина с низким голосом и сильным уэльским акцентом. У Римуса всё заледенело внутри, и он опустился на подлокотник дивана, внутренне подбираясь.
– Да, всё верно…
– Э, хорошо. Э. Меня зовут Гетин Рис.
Римус сглотнул, потому что у него пересохло в горле.
– Она… ее больше нет, да?
На другом конце провода последовала долгая тишина, и Римус начал плакать. Наконец, Гетин заговорил, и его голос тоже звучал очень сдавленно.
– Мне очень жаль, парень. Похороны в следующую среду.
I’ve looked at love from both sides now
From give and take, and still somehow
It’s love’s illusions I recall
I really don’t know love at all
Теперь я видела любовь с двух сторон,
Была той, кто отдаёт, была той, кто принимает, и каким-то образом до сих пор
Я вижу иллюзии любви,
Я на самом деле совершенно не знаю любовь.
***
Tears and fears and feeling proud
To say “I love you” right out loud
Dreams and schemes and circus crowds
I’ve looked at life that way
But now old friends are acting strange
They shake their heads, they say I’ve changed
Well something’s lost, but something’s gained
In living every day.
Слёзы, и страхи, и чувство гордости,
Говорить “Я люблю тебя” вслух,
Мечты, и планы, и цирковая публика –
Вот как я видела жизнь.
Но теперь старые друзья ведут себя странно,
Они качают головами и говорят, что я изменилась,
Что ж, что-то я теряла, что-то получала
В жизни каждый день.
Среда, 3-е января, 1979 год.
Римус вздохнул, глядя в окно их спальни, где капли дождя стекали по стеклу. Когда он был маленьким, и на улице шёл дождь, он садился на самый большой подоконник, который только мог найти в приюте, выбирал две капли и притворялся, что они играют наперегонки до самого подоконника. Эту идею он нашёл в книге; может, это Хоуп читала ему, и он ее забыл.
В фильмах на похоронах всегда шёл дождь. В символике это называлось ‘антропоморфизмом’, Римус прочитал это в старом учебнике по английскому для экзаменов на аттестат о полном среднем образовании. Конечно, если похороны проходили в январском Уэльсе, то вероятность дождя была невероятно высока. Было странно радоваться по этому поводу, но это, казалось, соответствовало ситуации. Солнечный день был бы невыносим.
– Готов? – очень мягко спросил Сириус, заходя в комнату.
Римус поднял на него взгляд, совершенно ничего не чувствуя, и кивнул. Сириус выглядел просто роскошно в чёрном костюме, его волосы были убраны назад. Римус чувствовал себя нелепо, хотя они были одеты одинаково, но Сириус просто лучше умел носить одежду. Римус хотел коротко обрезать волосы, чтобы они выглядели более ухоженно, но в конце концов его убедили этого не делать. И всё же желание сделать что-то кардинальное осталось.
– Не торопись, – сказал Сириус. – У нас ещё час или около того.
Римус снова кивнул. Служба должна была начаться в одиннадцать, но Гетин сказал, что если он хочет прийти пораньше и пообщаться с близкими Хоуп, то он будет ему рад. Римус до сих пор не принял решение.
Сириус закрыл дверь спальни и сел рядом с ним. Он взял его за руку и тоже посмотрел в окно.
– Ты когда-нибудь бывал на похоронах? – в итоге спросил Римус.
– У дяди Альфарда, – ответил Сириус. – Но я был совсем маленьким. Девять или десять лет. Я ничего не помню. Я никогда… не терял никого близкого.
– Мм, – Римус склонил голову, не отрывая взгляда от капель на фоне серого неба. – Я не уверен, что хорошо знал Хоуп. Я даже года не был с ней знаком.
– Мне кажется, это не важно.
– Мне тоже, – кивнул Римус.
Он не собирался снова реветь, вряд ли он сможет. Сперва это было приятно, большой всплеск эмоций. Но после этого – ничего. Лишь пустота и глухое чувство, которого раньше у него никогда не было.
Сириус снова сжал его руку.
– Я всё время буду с тобой.
Римус посмотрел на него и слабо улыбнулся.
– Спасибо. Ладно, я думаю, я готов, – он поднялся, наконец собравшись к действию. – Вот дерьмо! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Цветы! Бродяга, я забыл забрать грёбаные цветы!
Сириус положил руку ему на плечо.
– Я попросил Хвоста забрать цветы, он всё сделает. У Лили адрес церкви, так что мы не потеряемся – Сохатый приготовил еду для поминок, его мама послала немного пирожков со свининой и сосисок в тесте, а я раздобыл зонты. Тебе нужно лишь телепортироваться, обо всём остальном мы позаботимся, хорошо?
Переполненный чувствами, Римус схватил его и крепко обнял.
– Спасибо, – сказал он.
Сириус обнял его в ответ.
– Что угодно для нашего Лунатика, помнишь?
Римус улыбнулся и вдохнул запах его волос, его кожи, цепляясь за него. Слова возникли в его голове практически из ниоткуда, и сказать их наконец-то, наконец-то, было так просто.
– Сириус? – прошептал он, не разжимая рук.
– Да?
– Люблю тебя.
Сириус поцеловал его в щёку и выдохнул с усмешкой, которая звучала как облегчение.
– Тоже тебя люблю.
Они вышли в гостиную рука об руку. Джеймс и Питер тоже надели костюмы, а Лили простое чёрное платье, ее обычно яркие волосы были убраны в аккуратный пучок. В руках она держала огромный букет цветов. Они все осторожно улыбнулись Римусу с сочувствием, к которому он уже начал привыкать к этому моменту. Он с благодарностью кивнул им в ответ.
