— Ты так ничего и не… понял, — выдавил Драко сквозь зубы, стиснутые против воли. — Я поднимусь выше тебя — только потому, что — ты решил обеспечить мне это.

Драко хмыкнул, когда его лицо все сильнее прижалось к решетке, твердый металл болезненно впился в его скулу.

— Неверно, — мрачно пробормотал Люциус, — как обычно, Драко. Я абсолютно уверен, что возьму то, что ты использовал бы против меня. Я буду знать все, что нужно знать о Гарри Поттере. Я буду знать, как он пережил несколько Смертельных Проклятий, я буду знать, как он пережил каждое противостояние с Темным Лордом — я буду знать все, что он знает о Темном Лорде, о самом себе. Я буду знать, как Поттер заставляет любого волшебника падать к его ногам и почему мир так жаждет следовать за ним. Ты расскажешь мне обо всех его слабостях, его величайших страхах, и с твоими знаниями я буду знать, как стереть его со своего пути.

Драко тяжело дышал, ноздри раздувались, каждый инстинкт хотел атаковать, но его тело ему не принадлежало.

— Очевидно, у тебя нет права голоса, — неторопливо продолжил Люциус, — ты не можешь причинить мне вред, а с этим зельем ты практически моя марионетка. Я контролирую кровь в твоих жилах, пути твоего подсознания. Я могу заставить тебя замолчать, как Поттера, если бы захотел. Я могу остановить кровь, текущую к твоему сердцу. Я могу заставить тебя рассказать мне все.

Драко зарычал на человека, которому когда-то поклонялся, низким и угрожающим рыком.

— Неважно, что… ты думаешь… что знаешь, Люциус, — усмехнулся Драко, тяжело дыша, — ты никогда… не поймешь.

Люциус повернул палочку вбок, и Драко внезапно рухнул, болезненно упав на твердый камень, когда заклинание было опущено. Люциус лениво пошел к столу в центре комнаты, как будто у него было все время на свете.

Драко тяжело вздохнул, чувствуя себя полностью разбитым, прежде чем повернуть голову на пол и взглянуть на Борана, который сидел, прижимаясь к темному углу и дрожа.

— Все хорошо, малыш, — прошептал Драко достаточно громко, чтобы Боран мог его услышать, подсознательно представляя, что обращается к Камиле. — Мы выберемся отсюда.

Темные глаза Борана встретились с ним поверх его колен, полные страха и сомнения.

— Он решил действовать в соответствии с этим пророчеством, помнишь? Он привел его в действие, он претворяет его в жизнь. Ты помнишь это, да? — Голос Драко был низким и приглушенным, и он не сводил глаз с лица мальчика, желая, чтобы тот понял, принял заверения Драко. Боран слабо кивнул.

— Тогда ты знаешь, что я выйду победителем, — ухмыльнулся Драко, — и заберу тебя с собой.

Боран по-прежнему выглядел напуганным, но Драко показалось, что он заметил подергивание улыбки, и почувствовал некоторое удовлетворение.

Внезапно он почувствовал ужасное напряжение в своем магическом ядре, и задохнулся от резкой боли, схватив себя за талию. Он отдаленно осознавал, что все еще одет в свой костюм — Тимси будет в ярости от состояния, в котором он был после того, как лежал на грязном каменном полу. Он почувствовал еще один ужасный рывок, и его живот сжался от этого. Он испустил кряхтение от боли, когда его тело упало на землю. Что теперь?

Боран чуть не подпрыгнул и прижался к стене, его глаза снова наполнились ужасом.

— Все в порядке… — еще один болезненный спазм, на этот раз сильнее, и он тяжело захрипел, крепко схватившись за талию и свернувшись клубочком.

Драко взглянул на нападавшего, моргая сквозь дымку боли. Но Люциус все еще сидел за столом посреди комнаты, палочка покоилась на поверхности перед ним, внимательно наблюдая за Драко с несколько встревоженным выражением лица. Значит, это не Люциус…

Драко издал крик, когда его ядро ​​снова подверглось атаке, казалось, что гиппогриф протыкал его торс, тянул и рвал своим острым клювом, как будто пытался вырвать что-то из него…

Ох.

Сквозь потоки спазматической мучительной боли он каким-то образом обнаружил, что хихикает между грубыми стонами и хрипящим дыханием. Как раз вовремя ты все понял.

Тело Драко сотрясали мучительные судороги, он чувствовал, как огромные крючки яростно тряслись в его ядре, и старался не кричать вслух, когда их частота и интенсивность увеличивались…

Продолжай, Гарри.

А затем с последним мучительным щелчком в животе Драко вскрикнул, и все исчезло так же внезапно и полностью, как возникло. Он лежал, дрожа и потея, отчаянно пытаясь перевести дыхание.

Через мгновение Драко открыл глаза и снова повернулся, чтобы посмотреть, как там Боран. Он одарил испуганного мальчика дрожащей, обнадеживающей улыбкой.

— Все хорошо, — прошептал он. — Хорошо. Мне только что помог друг. — Он не мог удержаться от смеха из-за прилива облегчения, хотя знал, что Люциус подошел ближе и теперь стоял, наблюдая за Драко, как ястреб, сжимая палочку в руке.

Он не мог дождаться, чтобы сказать это, не мог сдержать улыбку на лице, не мог контролировать крошечные волны счастья, когда он, наконец, произнес это вслух без присутствия, ведома или согласия своего пациента:

— Гарри.

******

Когда они вошли в темную круглую входную комнату Департамента Тайн, у Гарри сперло дыхание. Лицо Рона было бледнее обычного, его рука бессознательно сжимала шрамы от щупалец на руке, а рот Кингсли сжался в жесткую линию. Трое из них никогда не хотели сюда возвращаться — но, очевидно, Невыразимцы на это полагались. Судя по мрачному выражению лица Кингсли, он думал о том же.

Стены начали вращаться, и Паркинсон и Тимси подпрыгнули, выглядя совершенно напуганными. Гарри скривил губы от неприязни к драматургии Департамента. Мерлин запрещает им иметь кабинеты или что? Чтобы было как у всех.

— Мне нужен Зал Пророчеств, — пробормотал он, и дезориентирующие стены внезапно замерли, дверь перед ними широко открылась, открывая комнату, появлявшуюся во многих кошмарах Гарри. Рон приподнял брови.

— Как ты догадался? — Спросил он.

— Случайно, — пробормотал Гарри, — … еще тогда.

Рон коротко кивнул.

Зал Пророчеств был именно таким, каким его запомнил Гарри, с его огромными соборными потолками и высокими полками пыльных светящихся сфер. Он чувствовал себя переполненным воспоминаниями, о его друзьях, готовых к битве рядом с ним, о жестоком смехе Беллатрисы…

Он быстро покачал головой, чтобы рассеять их. Сосредоточься. Он снова услышал в своей голове бормочущий голос Драко: Сосредоточься на том, где ты меня чувствуешь, в своей голове. Хорошо, что никто не видел, как он краснеет в темном зале.

Рон тихо застонал рядом с ним.

— Как, черт возьми, мы должны его найти? В прошлый раз ты видел… — он замолчал. Никто не хотел об этом говорить.

Но их успех в первой комнате натолкнул Гарри на идею, и он решил попробовать ее, прежде чем они потратят больше времени на обыск сотен полок.

— Мне нужно пророчество о Гарри Поттере, — громко сказал Гарри, чувствуя себя идиотом, но полки отреагировали, и все в тревоге отшатнулись, готовясь бежать. Адреналин и движение только подстегивали новые воспоминания, вспышки проклятий и голоса сотен Провидцев, осколки полок и стекла, обрушившиеся на них…

Продолжай, Гарри, у тебя все отлично получается, мы почти закончили… — голос Драко снова зазвучал у него в голове, возвращая его в здесь и сейчас — якорь успокаивающего присутствия в его худших воспоминаниях.

Гарри понял, что полки не падают, а просто двигаются сами по себе. Дыхание Рона было хриплым и испуганным, и Гарри знал, что он только что пережил то же самое. Гарри положил руку на напряженную руку с палочкой Рона, возвращая его обратно.

Огромная полка, наконец, остановилась прямо перед ними, и Гарри шагнул вперед, чтобы изучить ближайшую бирку. На нем было только его имя — ему было нужно его и Драко. Но он даже не слышал о другом пророчестве о нем, что это было? Если подумать, он не хотел знать. Он перешел к следующему.

Вскоре он сообразил, что вся полка — это более сотни глупых сфер, на которых написано его имя, и он вздохнул, внезапно вспомнив, как часто Трелони предсказывала его ужасную смерть ради забавы. Конечно, Избранный будет очень популярной темой среди Провидцев. Он оглянулся на группу, которая стояла позади него, и поманил рукой.