— Привет, — попытался он, вышло путано, но, по крайней мере, получилось. Фигура долго не отвечала.

— Он дал тебе зелье, — наконец ответил робкий молодой голос, что-то зашевелилось в мозгу Драко, и Драко хмыкнул в знак согласия.

— Похоже на него, — пробормотал он, хмурясь. — Ты в порядке?

Вопрос был проигнорирован. Фигура просто продолжала наблюдать за ним, что Драко считал справедливым. Ответ был очевиден, ради Мерлина, они сидели в камере.

— Я не причиню тебе вреда, — невнятно пробормотал Драко. — Обещаю.

Фигура продолжала смотреть, и Драко нашел время, чтобы медленно провести инвентаризацию. Он не чувствовал ни ран, ни синяков — только скованность, болезненную тяжесть в мышцах, тупую боль в районе торса и сбивающую с толку, дезориентирующую бессвязность в голове.

— Он мне тоже так говорил, — снова прозвучал робкий голос.

— Держу пари, говорил, — усмехнулся Драко, чувствуя себя чрезвычайно пьяным и ужасно грустным по отношению к этому маленькому, скорее всего, человеку. — Он очень любит лгать.

— Ты его знаешь? — Фигура подняла голову на дюйм.

— К несчастью.

Опять тишина. Драко решил, что больше не сможет удерживать собственное тело — ему придется прислониться к стене. Проклятие.

Однако, когда Драко попытался двинуться с места, крошечная фигурка резко вздрогнула, от чего у Драко заболело сердце.

— Я не вру, — сказал он. — Я не причиню тебе вреда. Я двигаюсь к стене.

Темные глаза осторожно наблюдали за ним, пока он медленно волочился по полу, чувствуя себя флоббер-червем. К тому времени, когда он, наконец, прислонился к стене, он полностью запыхался, держась за голову из-за волны тошноты. Это напомнило ему о Гарри, о Гарри в магловском пабе, с палочкой, направленной ему в голову…

Его новое положение значительно сблизило его с сокамерником, и они долго сидели, молча изучая друг друга.

— Как тебя зовут? — Драко попытался, ненавидя то, как слова сливались воедино, когда вылетали изо рта. Его сокамерник на мгновение поколебался, глядя на него темными блестящими глазами, прежде чем ответить.

— Боран.

Драко сказал бы, что это был ребенок, теперь, когда имя пронеслось в его голове, что-то знакомое…

— Гроза, — пробормотал Драко, турецкое слово пришло на ум из его собственных воспоминаний о том, как он попал под проливной дождь под темным небом в Стамбуле, когда тяжелая июльская влажность, наконец, разразилась дождем и пропитала его. Он мягко ухмыльнулся, когда фигура еще больше подняла голову, слегка кивнув, глаза были слишком взрослыми для такого молодого лица — Боран, маленький мальчик, не намного старше Камилы, с золотой кожей, волнистыми каштановыми волосами и слишком острыми глазами, мальчик, который слишком много повидал.

— Меня зовут Драко, — сказал он, и мальчик задумчиво наблюдал за ним, а затем тихо ответил:

— Дракон.

Драко мягко улыбнулся, как можно медленнее кивнул, указывая пальцем вверх.

— Созвездие, — добавил он, и Боран согласно кивнул, немного довольный.

Теперь Драко вспомнил, что этот ребенок был заключен вместе с ним камере из-за его отца. Его улыбка сникла.

— Где он? — спросил Драко печально из-за потери слегка довольного лица Борана, когда оно вернулось к своей прежней осторожности. Боран пожал плечами.

— Где мы? — добавил Драко, Боран в очередной раз пожал плечами. Драко замолчал, напряженно размышляя, глядя на ребенка.

— Как долго ты здесь?

Когда Боран снова пожал плечами, сердце Драко сжалось от сочувствия, возмущение из-за беспомощного ребенка, сидящего тут, росло глубоко внутри него, но Боран заговорил, прежде чем оно могло вырваться из него.

— Почему ты здесь?

— Гм, — промычал Драко, подумав и сдерживая гнев, не желая быть угрозой для этого ребенка. — Думаю, из-за пророчества.

Боран резко вдохнул, его голова резко вскинулась, глаза расширились от страха.

— Мне очень жаль, — быстро сказал он, — я не хотел!

Части соединились в единое целое. Теперь Драко узнал его голос, хотя он отличался от того, что он впервые услышал в пророчестве — сейчас он был яснее, живее.

— Ты не сделал ничего плохого, — невнятно пробормотал Драко. — Что случилось? Ты провидец, и он тебя за это здесь заключил?

Мальчик кивнул, все еще опасаясь возможной негативной реакции. Драко грустно вздохнул. Ребенок… но Люциуса это никогда не останавливало.

— Извини за то, что с тобой случилось, Боран, — пробормотал он. — Я знаю, что ты не можешь это контролировать. Не волнуйся, ладно? Люциус совершил большую ошибку, выбрав нас. Мы выберемся отсюда.

— Похоже, ты совершенно уверен в себе, Драко, — протянул Люциус позади него, заставив их обоих вздрогнуть. Боран еще глубже запрятался в угол, снова обняв колени. Драко повернул голову, глядя на расплывчатую фигуру, стоящую за решеткой.

— Здарова, отец, — сказал Драко, медленно отодвигаясь от стены, вставая между мальчиком-Провидцем и худшим из людей, которых он знал. Он услышал позади себя тихий вздох Борана. — Как я погляжу, ты был занят.

— Вполне, — неопределенно ответил Люциус. Он повернулся, подошел к длинной скамейке в стороне от комнаты и взял с полки небольшой стеклянный флакон. Он был пуст.

— Невыразимцы разрабатывали это маленькое зелье годами, — размышлял Люциус, возвращаясь к камере и держа пузырек двумя бледными пальцами. — С моей стороны, Отдел Тайн был хорошей инвестицией. Такой тихий, так легко его недооценивать.

Драко узнал в его тоне тот тон, который он использовал, когда собирался некоторое время болтать о своем собственном превосходстве. Когда Драко был молод, Люциус присыпал эти лекции фразами вроде: Когда-нибудь это станет твоей ношей, Драко или вот почему тебе не нужно беспокоиться о Гарри Поттере — независимо от того, насколько его лелеют, его кровь будет всегда такой же грязной, как у его матери.

— Все эти годы тщательно вложенных средств, активов, знаний — они не смогли бы выжить без меня весь тот срок, к которому меня приговорили к заключению в Азкабане. Это было трогательно, годы работы, которые они вложили, чтобы молча вернуть меня в свои ряды, освободить меня из Азкабана, замести свои следы.

Драко храбро удержал себя от того, чтобы закатить глаза, но это было лишь вопросом времени.

— В прошлом Отдел Тайн был для меня весьма полезен — как ты думаешь, как Поттер и его маленькие друзья смогли так легко войти в Министерство в ту ночь? Как думаешь, как я смог так быстро обеспечить полный контроль Темному Лорду? Представь, как я рад вернуться сюда и увидеть, насколько они выросли в мое отсутствие, сколько силы они приобрели в Волшебном мире, не привлекая ни капли внимания. Они проложили путь к моему возрождению в обществе. Вот уже полгода я сижу в засаде, планирую свое возвращение к власти, изучаю все, что может предложить Департамент. На моем пути не было ничего, кроме времени — до тех пор, пока два месяца назад Провидец, которого мы схватили, не произнес странное пророчество.

Теперь Драко не мог не усмехнуться. Голова Люциуса резко повернулась к нему, и внезапно на него направили палочку, тень рта Люциуса двигалась беззвучно.

Это было непохоже на то, что Драко когда-либо испытывал раньше. Возможно, это было близко к Империусу, но Драко все прекрасно осознавал. Он чувствовал себя полностью оторванным от своего тела — его ноги двигались без его разрешения, и Боран хныкал позади него, когда он полностью встал и начал ходить, больше не контролируя себя. Приливы паники, ужаса и ярости неистово пульсировали в нем, когда ноги несли его вперед, ближе к решетке, ближе к отцу.

Его тело и лицо прижались к холодному железу, палочка Люциуса решительно нацелилась в голову Драко. Дыхание Драко было поверхностным и прерывистым от страха, но его лицо было наполнено яростью, направленной на отца.

— Этот Провидец сказал мне, что ты был моим самым большим препятствием — что у тебя будет то, чего у меня нет, и с этим ты станешь более могущественным, чем я когда-либо был.